Кофе по-венски - Валентина Дмитриевна Гутчина

– Я встретился, отдал ей деньги, но она в очередной раз меня обманула – сказала, что портрет нужно забрать из камеры хранения на автовокзале. Обещала отдать его мне на следующий день, и обманула в третий раз. Ну а потом вызвала меня на утреннее свидание, я прибежал, в надежде, что теперь уж она точно вернет мне обещанное, но нашел, вы сами видели что: труп Моники. Вот и все!

Полин смотрела на своего любимого с улыбкой счастливейшей из женщин. Не выпуская ладони Стефана из своих, она торопливо кивнула, точно заверяя каждое произнесенное слово.

– Именно так все и было. Только вот обманула в то утро Моника не только тебя, дорогой, но и меня тоже!..

В этот момент на лице Стефана появилось выражение паники. Мне даже показалось, что вот сейчас он собственными руками заткнет подруге рот. Но руки Полин продолжали крепко держать его задрожавшие ладони, а сама она мило улыбнулась мне.

– Не знаю, для чего эта обманщица звонила Стефану и звала его на свидание, ведь ровно в восемь я назначила ей встречу в кафе «Австрия»! Ожидая ее, выпила всю свою дневную норму кофе! Но обманщица так и не пришла.

Бедняга Стефан перевел тревожный взгляд на меня и тяжело сглотнул. Мне тоже впору было перевести дух. Как прозвучало на встрече с полицией в венском театре оперы и балета, в период с восьми утра и до половины девятого Моника в каком-то одном из нескольких тысяч кафе Вены угостилась чашкой кофе с убойной дозой снотворного. Полиция с ног сбилась, отыскивая, кто конкретно угощал ее этим самым кофе, а я вдруг совершенно неожиданно выяснил интересный факт: третьего августа ровно в восемь-ноль-ноль ей назначила встречу в кафе бывшая супруга Стефана – женщина, которой было за что мстить.

– Прошу вас, Ален, не делать поспешных выводов, – взволнованно нарушил внезапно возникшую тишину Стефан. – Да, Полин назначила Монике встречу в кафе, и Моника согласилась прийти. Но не пришла. Поверьте нам на слово: она действительно не пришла, вы можете пройти в это кафе и уточнить у официантов – в то утро Моники там точно не было!

В этот момент зазвенел мой телефон, давая возможность мирно завершить нашу беседу. Звонила мама, интересуясь, куда я пропал и не желаю ли потрапезничать в их с Томми компании прямо в ресторане «Лотоса». Я бодро согласился, и мы тут ж договорились о встрече.

Дав отбой, я улыбнулся Полин и Стефану, поблагодарил за милую беседу и за знакомство, после чего заверил Стефана, что и не подумаю направиться в полицию, чтобы сообщить новые данные о Полин и ее сорванном свидании с Моникой.

Мои пылкие заверения сама нордическая богиня выслушала с немного удивленной улыбкой.

– Признаться, я не совсем понимаю, чего ты, дорогой, так боишься? – взглянула она на раскрасневшегося от всех эмоций друга. – Разумеется, я и не думала убивать Монику. Но, если честно, когда узнала, что кто-то отравил ее чашкой кофе… Черт возьми, и почему эта прекрасная идея не пришла в голову мне?

Под эту реплику, произнесенную бодрым сильным голосом с немецким акцентом, я и покинул кафе.

Глава 25. Обед по-семейному

«Черт возьми, и почему эта прекрасная идея не пришла в голову мне?..»

Итак, я наконец-то познакомился с таинственной дамой в красном, и это знакомство дало мне новое направление мысли: как хотите, а я всерьез заподозрил в убийстве именно белокурую Полин, своими репликами и высказываниями лишь подтверждавшую все подозрения.

Во-первых, как ни крути, а убийство с помощью чашечки кофе очень похоже на чисто женское с женщиной-немкой в главной роли: все чистенько и стерильно, без крови и прочей анти-гигиены. Кинула в кофе таблеточки, и ненавистная соперница отбыла на небеса, тихо-мирно уснув в своем номере.

При том, повторимся, Полин есть, за что мстить Монике – она этого и не думает скрывать, через слово ее проклиная. Ну, а то, что именно Полин назначила свидание в день и час отравления – заключительная красивая точка. В самом деле, теперь ясно, куда направлялась покойница и кто, стало быть, мог ее без лишней головной боли отравить, в очередной раз не получив от обманщицы обещанный портрет, похищенный два года назад и ставший причина развода с возлюбленным.

Направляясь к отелю, я готов был весело рассмеяться. Что ж, все чудесно складывается: скорей всего именно Полин и есть убийца, причем никто из участников фестиваля ее нисколько не осудит – каждый разрыдается, услышав их со Стефаном печальную историю с Моникой в роли злого рока.

Собственно, я сам вел любительское следствие не потому, что желал найти убийцу и сдать его в руки полиции, а чисто из спортивного интереса: передо мной была загадка (кто убийца?), и я желал ее разгадать. И вот – разгадка найдена! Кроме того, если Полин действительно и есть убийца, это объясняет все подозрительное в поседении Стефана: бедняга любит свою подругу, а потому изо всех сил стремится защитить ее.

Пятнадцать минут бодрой пробежки, и я вошел в отель, сразу же направившись в ресторан, где за столиком у окна уже обедали мама с Томасом в компании нашего соседа по площади Моха Альмасли, который развлекал компанию милыми рассказами о своих кафе в Лондоне.

При виде роскошных блюд обедающих после всего поглощенного за этот день кофе я вдруг ощутил зверский голод. С размаху плюхнувшись на свободный стул, кивнул всем и проговорил, словно слова молитвы, сложив руки у груди:

– Если я сейчас не проглочу две порции громадного шницеля с картофельным гарниром, то умру прямо на этом самом стуле. Срочно спасайте меня!

Все весело рассмеялись и спасли: через пятнадцать минут я уже наслаждался знатным угощением, на время отложив все свои дедуктивные размышления на криминальные темы.

– Бедный Ален, – мягко улыбнулся Мох в ожидании заключительного десерта под кофе, – я отлично представляю, что вы должны были чувствовать: ужасный голод, когда отчаянно желаешь съесть здоровенный кусок сочного мяса и готов расплакаться, если не получишь этого!

Он свел вместе пальцы рук, покачивая головой, переводя взгляд с меня – на Томаса и маму, и вновь на меня.

– В твоем возрасте я тоже безумно любил мясо. А вот сейчас неожиданно для самого себя вдруг стал вегетарианцем. Если бы кто-то сказал мне пять-шесть назад, что я откажусь от мяса – не поверил бы!

– И если вы скажите мне,