Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых - Ольга Белошицкая

— Кстати, залез я в ту вашу жуткую лабораторию, куда вы недавно ночью заглядывали, — сказал Румянцев, глядя, как Юлька листает очередную книгу с откровенной скукой на лице — Ничего жуткого я там не обнаружил. Тренажеры там, для модификантов. Их там тестируют.

— Кого тестируют?

— Модификантов. Некоторых там держат, — Румянцев поморщился. — Есть ведь и неудачные образцы. Есть низкоразумные, которых просто так бегать по территории не выпустишь — покусают. Кстати, вы в курсе, что низкоразумные на равных входят в состав Совета Двуликих?

Саша кивнул. Вчера его учитель предложил ему сойтись врукопашную с одним из таких, существом с человеческим лицом и телом хищника. Саша ему проиграл, но поведение существа и последующее обсуждение проигранного боя ничем не отличалось от поведения обычного разумного. Потом ему объяснили, что кхеоры — так называлась раса его учебного противника — к Двуликим не относятся, поскольку сохраняют один постоянный облик, но их строение, базовое поведение и образ жизни не позволяет отнести их к разумным расам.

— Ну что, так и будем сидеть-трястись? — ядовито ухмыльнулся Румянцев, оглянувшись на Нэсте, которая тихо съежилась на краю старого дивана общественной гостиной, где они собрались, ожидая вестей от Грейга — именно сегодня должно было быть принято окончательное решение их судеб. — Пойдемте лучше пожрем, а то вдруг потом кормушку менять придется.

Нэсте неприязненно зыркнула на него, послушно поднялась и направилась к выходу, но в дверях столкнулась с Грейгом, на чьем обычно малоподвижном лице они прочитали облегчение.

— Что, уже? — спросила Юлька нервно.

— Уже, — старый райзе слабо улыбнулся. — Начнем с вас. Вас признали членами домена Эрлен, вам выдадут идентификаторы.

— И что это означает? — спросил Саша.

— Идентификатор — это удостоверение личности и финансовый счет, — пояснил Грейг. — Действителен на всех землях Ар Соль. На нем будет легенда, в которую вам надо поверить и выучить наизусть. Вы все еще в розыске, если не забыли.

— Забыли, — ухмыльнулся Румянцев, и Грейг бросил на него осуждающий взгляд.

— Ваши финансы — это счет местной общины Двуликих, ваш уровень полезности пока низкий, его надо будет зарабатывать, тогда и денежный лимит вырастет. Трудитесь на общину, ищите себе применение, только помните об осторожности.

— Я же говорил, все будет нормально! — хихикнул Румянцев. — Захотели бы, сразу пришили.

Нэсте подняла на Грейга затравленный взгляд.

— Месяц в шкуре, — коротко сказал тот.

Нэсте сдавленно охнула.

— Радуйся, что не год. Пойдем, я отведу тебя, — советник развернулся и направился к выходу.

Нэсте покорно поднялась из-за стола.

Саша, опередив ее, догнал Грейга уже у дверей.

— Неужели нельзя хоть как-то смягчить решение? Может быть, если подойти к нужным людям…или, может быть, к самой Эрлен…

— Эрлен и решала, — оборвал его Грейг. — Она хотела выслать ее на рудники в Кэммон Аре, но ей Кольер отсоветовал. Так что ты, моя дорогая, перед орденом Аспида теперь в неоплатном долгу. Ты идешь или мне принести ошейник?

— Но почему? Я же выполнила задание! — жалобно заскулила она.

— А также убила Пауков и привела с собой хвост, — раздраженно ответил Грейг. — След от тебя остался такой, что пол-Элезии стоит на ушах, а Ворон злобно рыщет в поисках нарушителей. Скажи спасибо, что он начал с Тайрема. Я б на его месте сразу бы подозревал нас, но он добросовестно проверяет все варианты. Но он доберется — он упрямый. Так что… Пошли.

Он крепко взял Нэсте за руку и вытащил в коридор.

— Хвост — это мы, — заявил Саша. — Какое же задание она выполняла?

— А что значит — «в шкуре»? — озадаченно спросила Юлька. — И «ошейник»?

Саша с Румянцевым переглянулись и пожали плечами.

— Я узнаю, — ответил Дмитрий.

****

Гостиная Эрлен больше располагала к праздному времяпровождению, чем к каким-либо деловым разговорам. Ужинали они вдвоем, Реваль почти перед самым советом сообщил, что прибыть не может — какие-то неотложные дела потребовали его присутствия в Эксере, при дворе Вагабра.

Эрлен вытянулась на оттоманке, как сытая кошка. Бокал вина она отставила в сторону, и Кольеру уже неоднократно приходилось наполнять его. С удовольствием он разглядывал ее вызывающе откровенный наряд, состоявший из узких полосок ткани на некоторых частях тела. Эрлен не впервые пыталась соблазнить его, и, хотя он по достоинству оценивал ее совершенную фигуру, выразительные черты лица, чувственные движения, что-то глубоко внутри его очень древней сущности оставалось равнодушным. Обычная женщина, капризная, прихотливая и жаждущая ласки, изредка принимающая облик большой дикой кошки.

— Это правда, что Ширин была твоей любовницей? — мурлыкнула она, потягиваясь и одновременно глядя на него из-под густых, отливающих пеплом ресниц.

— О да, — Кольер улыбнулся. — Недолго, правда. И давно. Тогда она только что обрела ипостась. Это оказалось для нее потрясением…

— Неудивительно, что у тебя такие хорошие отношения… со смертью, — фыркнула она.

— С Некросом, — поправил он. — Не сказал бы, что она ко мне хорошо относится с тех пор. Я, видишь ли, несколько циничен в интимных вопросах.

Глаза Эрлен на мгновение потемнели, зрачки превратились в щелочки.

— Зато ты, я слышал, когда-то очень тесно дружила с Хэйгеном, — он вернул ей взгляд, вложив в него то, что было накоплено им почти за тысячелетие. Глаза ее расширились, помутнели, во взгляде, прикованном к его лицу, появилась беспомощная покорность жертвы, рука с длинными серебристыми ногтями, так похожими на когти хищницы, безвольно скользнула по груди, к незаметной застежке между чашечками. Он отвлекся на бокал с вином и Эрлен, очнувшись от наваждения, раздраженно рыкнула, показав заострившиеся клыки.

— С предыдущим воплощением Хэйгенов, — уточнила она сквозь зубы. — Я с ним не дружила, а… — тут она замолкла, а ее красивое лицо сделалось каменно-непроницаемым.

— Еще я слышал, что ты помогла Анту Хэйгену стать бывшим, — продолжил Кольер, вновь пытаясь поймать ее взгляд, но Эрлен старательно отворачивалась.

— Это была не только моя игра, — ответила она сердито. — И я ни капли не жалею об этом.

— Что ж, по крайней мере честно, — хмыкнул он.

— Давай вернемся