Центурион - Юрий Корчевский

Потом пришли египетские мамлюки. В 1300 году город разгромили монголы, в 1400 году Тамерлан разрушил город до основания. Руины перешли к османам, и город возродился вновь.

Солдат разместили по казармам, накормили. Больше хотелось пить, чем есть – жара давала о себе знать.

А с утра – завтрак, построение, служба пошли по накатанной полосе. Кентархии Алексея выпало нести караул. Начальник лагеря показал Алексею, где ставить посты, назвал пароль.

Армия располагалась в нескольких городах, на землях враждебных арабов, и порядки в лагере были строгие, по меркам военного времени.

Алексей с лохагами развёл караульных, а дальше уже декархи должны были менять гоплитов.

Лагерь жил привычной жизнью. На плацу маршировали, бились на деревянных мечах, метали дротики – шло обучение новобранцев. После полудня жизнь на пару часов замирала из-за палящего солнца.

Алексей направился на отдых в отведённую ему комнату – совсем неплохо отдохнуть. Распорядок дня в армии Востока отличался от распорядка дня в армии Фракии, но Алексею нравилось. Он проходил мимо домика Остриса, не отличающегося от других – разве только что часовой у дверей стоял. И не столько для охраны, сколько для престижа: лагерь и так охранялся серьёзно, чужие доступа внутрь не имели.

Из окон домика вдруг раздался вскрик ужаса. Алексей и гоплит у дверей посмотрели друг на друга, недоумевая – не послышалось ли? Но ведь вскрик слышали оба.

Алексей бросился в двери, гоплит за ним.

Острис сидел на лежанке, держась за ногу, а на полу, приподняв хвост, свилась клубком змея. Кончик хвоста покачивался, и слышался странный шуршащий звук.

Не раздумывая, Алексей выхватил меч и бросился к змее. Та подняла голову и повернулась. Маленькие злобные глаза следили за каждым движением Алексея, из приоткрытой пасти высовывался раздвоенный язык.

Змея уже была готова напасть, но Алексей на миг опередил её, ударив мечом. Отсечённая голова покатилась прочь.

Гоплит же застыл у двери в ужасе, не зная, что предпринять.

На голени Остриса Алексей увидел две маленькие точки – всё-таки укусила мерзкая тварь. Он шагнул к своему командиру, и тот откинулся в страхе – ведь в руке Алексея был меч.

Но кентарх провёл мечом по коже над ранками. Сделав разрез, он отбросил меч, встал на колени, припал к ранкам губами и стал отсасывать кровь с ядом, сплёвывая её на пол.

У гоплита, всё так же стоявшего у двери, от удивления глаза полезли на лоб.

– Быстро мне ремень! – скомандовал Алексей.

Гоплит стал вертеть головой по сторонам, отыскивая ремень.

– С себя снимай, не медли!

А сам продолжал отсасывать и сплёвывать кровь – сейчас всё решала скорость.

Язык во рту начал неметь.

Гоплит, осторожно перешагнув через тело убитой змеи, протянул Алексею снятый с себя ремень, и он туго перетянул ремнём ногу Остриса ниже колена.

– Твой меч, солдат!

Гоплит трясущейся рукой подал Алексею меч. Алексей мог бы поднять с пола свой меч, но на нём могли остаться следы яда.

Он надсёк кожу на голени Остриса, потом перерезал вену. Потекла кровь.

– Дай посуду!

Гоплит схватил со стола кружку, выплеснул из неё вино, и Алексей подставил кружку под струйку текущей крови. Обеими руками Алексей стал выдавливать из мышц голени кровь – она была с ядом, и нужно было удалить её как можно больше. Он не был врачом, но их учили оказывать первую помощь при травмах, ранениях, укусах змей и ядовитых насекомых вроде каракуртов.

Когда кровь из вены почти перестала течь, он скомандовал гоплиту:

– Убери кружку и вылей из неё кровь. Рану перевяжи.

Говорил Алексей уже не очень внятно, хоть и старался: язык и губы немели всё сильнее – сказывалось действие яда.

Он поднялся с пола, пошатываясь, дошёл до стола, припал к кувшину с вином и несколько раз прополоскал рот, каждый раз выплёвывая. Потом выпил вина. Голова закружилась, но не от вина – оно просто не успело всосаться в кровь.

– Что-то мне нехорошо, – едва выговорил он. – Солдат, зови лекаря. – И осел по стенке на пол. Он успел заметить, как Острис обессиленно упал на мешок.

Сколько он так пролежал, Алексей не помнил. Когда пришёл в себя, увидел над головой потолок.

– Он пришёл в себя, – сказал кто-то рядом. Голос был незнакомым.

Алексей повёл глазами – мышцы шеи почему-то не подчинялись. На лежанке, прислонившись спиной к стене, полусидел Острис. Ремень с ноги уже сняли, но сама нога ниже колена была багрово-синей. Это ничего, главное – жив.

И опять голос по соседству:

– Ну, раз очнулся – будет жить. Просто удивительно, как после укуса гремучей змеи оба выжили. Куда его?

– Принесите вторую лежанку, пусть будет рядом, – распорядился Острис. – Мы оба едва вместе не погибли, теперь сообща выздоравливать будем. Я кентарху жизнью обязан.

Человек поклонился и вышел. Как позже узнал Алексей, это был лекарь из лагеря.

Вместе с Острисом они жили четыре дня, пока Алексей полностью не восстановился. Была ещё какая-то слабость, усталость, но в целом – терпимо. Кормили и поили Алексея так же, как и Остриса.

Как-то вечером тот сказал:

– Лекарь говорит, что даже он в таких обстоятельствах не смог бы действовать лучше тебя. Ты разве учился лечить людей?

– Нет, Острис. Там, где я жил раньше, водились змеи. Хотел жить, потому и научился.

– Когда ты бросился ко мне с мечом, я подумал – всё, убьёшь. Мысль даже мелькнула – не подослан ли? Прости за дурное.

– Не за что. Ты же не знал, что я с добрыми намерениями.

– Странно. Бросаешься с мечом, ногу порезал… При других обстоятельствах я бы убил тебя. Ты знаешь, что я из остготов?

– Сказали уже.

– У нашего народа традиции есть, а я сын своего народа. Если человек тебя спас, ты ему должен всю жизнь.

– Традиция хорошая, но я не буду напоминать тебе о долге.

– Не перебивай. Я твой командир и старше тебя. Есть много воинов, которые, не раздумывая, бросятся на меч или копьё, спасая своего товарища. Но мало кто из них, будучи храбрым, будет пить яд змеи, зная, что может умереть в страшных мучениях.

– Яд был разбавлен твоей кровью, и я его не пил. Я отсасывал его из раны и сплёвывал.

– И всё равно отравился. Ты быстр умом и действием, решителен и, не задумываясь, можешь отдать жизнь за другого. Очень похвально! Ты знаешь, в Константинополе не часто можно встретить офицера с такими качествами. Там больше в почёте интриги, сплетни, подкуп.

– Я не византиец, Острис, я, как и ты, варвар.

– Аспар тоже. Похоже, гниёт верхушка.

– Ну да, у моего народа есть поговорка: «Рыба гниёт с головы».

– Мудрый человек сказал. И я ещё одно скажу: у моего народа есть ещё один обычай, древний. Если мы обменялись кровью, то отныне мы братья. Правда, у нас для этого режут палец или запястье.

– Слышал про такое.

– Так что отныне ты мне брат.

Алексей промолчал, ошарашенный. И что он мог ответить Острису? Отказаться – значит обидеть, причём крепко. Выразить согласие? Наверное, этого уже не требуется.

– Не было у меня раньше брата, теперь будет, – только и смог ответить он Острису и протянул ему руку. Тот крепко пожал её, притянул Алексея к себе и обнял.

– Я ведь невзлюбил тебя вначале. Тебя дукс Дисий Аспару, своему старому товарищу, рекомендовал. Подумал я тогда про тебя – карьеру делает, испытать тебя решил. Вот и испытал.

– У меня родни и заступников в империи нет, всё сам.

– Как нет? А я?

– Только с сегодняшнего дня.

– Служи честно и отважно, а я тебя отныне не забуду. Перерос ты кентарха. Вернёмся из похода – сам за тебя к Аспару пойду. Мы надолго здесь, в Дамаске, не задержимся. Я направлен переговоры вести с арабами. Император Флавий Маркиан считает, что лучше откупиться, чем воевать.

– Не мне тебя учить, Острис. Но племенные царьки, получив золото, притихнут только на время. Сила – единственная вещь, которую они уважают. Пусти им кровь, разгроми их армию – будут бояться. А раз откупаешься, стало быть – слаб. И они будут нападать на тебя снова и снова, требуя каждый раз всё больше и больше золота.

Острис удивлённо уставился на Алексея:

– Я воюю в этих краях давно, но только совсем недавно понял эту истину. Пытался втолковать её Аспару и даже самому Флавию Маркиану – не слушают! А ты не прост, парень! И голова у тебя не кентарха. С такими мозгами как минимум трибуном быть надо.

Алексей лишь пожал плечами. Не надо быть мудрецом, чтобы понять простые вещи.

Глава 7

Трибун

На пятый день Алексей перебрался в свою комнату в офицерском доме. Ему было неудобно стеснять Остриса, да и окреп он.

Когда он вышел на построение, гоплиты его кентархии встретили его криками «Салют!» и стуком мечей о щиты. Это был даже не стук, а оглушительный грохот.

Алексей не ожидал такой встречи – всё-таки у него не было в сотне таких товарищей, как Актит.

А после службы к нему заявились кентархи хилиархии – со своим вином и закусками.