Обитатели миража (пер. Д.Арсеньева) - Абрахам Меррит

— Я пойду с тобой, Люр.

Она подошла к двери и открыла ее.

— Овадра, плащ и шапку. — Она вернулась ко мне с черным плащом, который набросила мне на плечи и закрепила у шеи; натянула мне на голову шапку, плотно прилегающую и напоминавшую фригийскую, и спрятала под нее выступавшие волосы. Если не считать роста, я теперь был неотличим от айжиров Карака.

— Нужно торопиться, Двайану.

— Я готов. Подожди…

Я подошел к своей старой одежде и свернул ее вместе с ботинками. В конце концов… они могут мне понадобиться. Ведьма ничего не сказала, открыла дверь, и мы вышли. В коридоре ждали офицер и ее подчиненные, а также еще с полдюжины женщин Люр. Все они были очень красивы. Потом я заметил, что на всех были кольчуги и у всех, помимо двух мечей, еще метательные молоты. И у Люр тоже. Очевидно, они готовились к неожиданностям, либо с моей стороны, либо с другой. Как бы то ни было, мне это не понравилось.

— Дай мне твой меч, — резко сказал я офицеру. Она заколебалась.

— Отдай ему, — сказала Люр.

Я взвесил оружие в руке: не такое тяжелое, как мне хотелось бы, но все же это меч. Я сунул его за пояс, зажал под левой рукой сверток с одеждой. Мы пошли по коридору, оставив у дверей охрану.

Прошли мы около ста ярдов и оказались в маленькой пустой комнате. Никто нам не встретился. Люр облегченно передохнула, подошла к стене; отодвинулась каменная плита, открыв проход. Мы вошли в него, плита за нами закрылась, оставив нас в темноте. Сверкнула искра, не знаю чем порожденная, и проход осветили два факела. Они горели чистым ровным серебряным пламенем. Женщины с факелами пошли впереди. Через некоторое время мы подошли к концу коридора, факелы погасили, еще одна плита скользнула в сторону, и мы вышли. Я услышал шепот, и когда зрение адаптировалось, увидел, что мы находимся у основания одной из стен черной крепости, рядом еще с полдюжины женщин Люр с лошадьми. Одна из них подвела ко мне большого серого жеребца.

— Садись и поезжай рядом со мной, — сказала Люр.

Я прикрепил сверток к луке высокого седла и сел на серого. Мы молча двинулись. В земле под миражом никогда не бывает совсем темно; всегда есть слабое зеленоватое свечение, но сегодня ночь была светлее обычного. Я думал, не полная ли луна светит над долиной. И далеко ли нам ехать? Я не был так пьян, как тогда, когда Люр пришла ко мне, но в каком-то смысле я был еще пьянее. У меня было легкое приятное ощущение головокружения и полного освобождения от ответственности. Я хотел, чтобы так продолжалось и дальше. Я надеялся, что там, куда меня отвезет Люр, достаточно вина. Мне хотелось выпить прямо сейчас.

Мы быстро ехали по городу. Широкая улица хорошо вымощена. В домах горели огни, в садах люди поют, играют барабаны и трубы. Черная цитадель, возможно, и зловеща, но она не отбрасывала тени на жителей Карака. Так я тогда думал.

Мы выехали из города и двинулись по широкой дороге между двумя стенами растительности. Светящиеся мотыльки летали вокруг нас, как волшебные самолетики; на мгновение я ощутил укол памяти, передо мной всплыло лицо Эвали. Но не продержалось и секунды. Серый шел ровно, и я запел старую киргизскую песню о юноше, который ночью едет к своей девушке, и что его ждет там, куда он едет. Люр рассмеялась и зажала мне рот рукой.

— Тише, Двайану. Опасность еще не миновала.

Тогда я понял, что пою не на киргизском, а на уйгурском. Вероятно, киргизы заимствовали эту песню у уйгуров. И тут мне пришло в голову, что я никогда не слышал уйгурских песен. Я удивился, но это удивление продержалось не дольше лица Эвали.

Время от времени мелькала белая река. Потом мы выехали на длинную полосу, где дорога так сузилась, что мы ехали цепочкой между покрытыми зеленью утесами. Когда мы выехали из них, дорога разделилась. Одна дорога шла направо, другая резко сворачивала налево. Мы проехали по второй дороге три или четыре мили, вероятно, через самую середину странного леса. Далеко над головами расстилали свои ветви большие деревья; в бледном свете виднелись многочисленные цветы, чешуйчатые стволы напоминали стоящих на страже воинов. А тяжелые ароматы, странно оживляющие испарения были сильны, сильны. Лес ритмично дышал ими, как будто это был пульс его пьяного от жизни сердца.

Наконец мы пришли к концу дороги и увидели озеро Призраков.

Нет во всем мире, я думаю, другого места с такой захватывающей дух, неземной красотой, как это озеро под миражом, на котором ведьма Люр устроила свой дом. И если бы она не была ведьмой перед тем, как поселиться здесь, озеро превратило бы ее в ведьму.

По форме оно напоминало головку стрелы, в длину около мили. Окружено низкими холмами, поросшими древовидными папоротниками. Перистые кроны укрывали холмы, будто это груди гигантских райских птиц; выбрасывались с них, как фонтаны; парили над ними на зеленоватых крыльях. Вода бледно-изумрудного цвета и сверкала, как изумруд, безмятежная, спокойная. Но под этой спокойной поверхностью всегда движение — блестящие круги серебряно-зеленого цвета быстро появлялись и исчезали, лучи переплетались в фантастических, но правильных геометрических формах, ни один из них не достигал поверхности и не нарушал ее спокойствия. Тут и там в воде светились гроздья огоньков, как парообразные рубины, туманные сапфиры и опалы и блестящие жемчужины — ведьмины огни. Сверкающие лилии озера Призраков.

Там, где кончалось острие, не росли папоротники. Широкий водопад вуалью закрывал поверхность утеса, он падал с шепотом. Тут поднимались туманы, смешиваясь с падающей водой, раскачиваясь навстречу ей, протягивая к ней призрачные руки. А с берегов озера поднимались другие туманные призраки, они быстро скользили над зеленой поверхностью и соединялись с танцующими, приветствующими их призраками водопада. Таким я впервые увидел озеро Призраков под ночью миража, но днем оно было не менее прекрасно.

Дорога уходила в озеро, как древко стрелы. У ее оконечности находилось то, что когда-то было, как я решил, маленьким островом. Над покрывавшими его деревьями виднелись башни замка.

Мы свели лошадей по откосу к узкому месту, где дорога превращалась в древко стрелы. Здесь не было папоротников, которые скрывали бы приближение; они были вырублены, и склон порос голубыми цветами. Когда мы достигли узкой части, я увидел, что это дорога, построенная из камня. Место, к которому мы направлялись, действительно было островом. Мы подъехали к концу каменной дороги, и между нею и причалом на противоположном берегу была сорокафутовая брешь. Люр достала из-за пояса маленький рог и затрубила. Послышался скрип, и на брешь опустился подъемный мост. Мы проехали по нему и были встречены женским гарнизоном замка. Мы двинулись дальше по извилистой дороге, и за собой я услышал скрип поднимаемого моста. И вот мы остановились перед домом женщины-ведьмы.