Тора для атеиста - Эмиль Айзенштарк

Но заповеди Торы, как известно, для того и написаны, для того и прочитаны, для того и услышаны, чтобы человек, следующий заповедям, был свободным и ответственным.

А вот этот, с пробитым ухом, заповедям Торы не последовал, от свободы, завещанной Богом, отказался и предпочел остаться безответственным рабом.

Однако же, Господь определил еще более святой год — это год пятидесятый, который является Юбилеем (на иврите Йовель). В этот год освобождают всех рабов, включая тех, кто не хочет свободы.

Ибо сказал Господь: «И отсчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет, и выйдет у тебя времени 49 лет. И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям ее».

На протяжении тысячелетий рабские души, отторгающие свободу, не только не исчезли, но, пожалуй, и качественно преобразились. Самые примитивные из них это те слепые, которые отказываются от операции, дарующей им зрение. Ибо в этом случае они лишаются богатого пакета государственной опеки. И эта опека безответственному слепому человеку дороже света Божьего. Но есть и другие, более замысловатые, формы добровольного духовного рабства.

В конце девятнадцатого столетия музыкальный мир обратил внимание на талантливого немецкого композитора Рихарда Вагнера, который в двадцатом столетии станет любимцем Адольфа Гитлера. И не только из соображений чистой музыки, но еще и потому, что Вагнер был злобным антисемитом. Упомянем вскользь, что произведения этого автора в Израиле не исполняются.

Между тем, Вагнер в свое время написал книгу «Евреи и музыка». В этой книге немецкий композитор как бы раскрывал разрушительную и мерзкую роль евреев по отношению к классической музыке. Эта антисемитская книга разошлась по всему свету и попала, в частности, на Украину. Здесь тогда проживал один никому не известный еврей-пианист. Он был однофамильцем знаменитого еврейского музыканта, и поэтому его фамилию мы называть не будем, во избежание путаницы. Одним словом, этот неведомый пианист с волнением прочитал антисемитскую книгу Вагнера и послал ему восторженное письмо. Более того, он оставил свою семью и оправился в Германию к Вагнеру. Всю оставшуюся жизнь он провел рядом с Вагнером, находясь как бы в рабском услужении ему. А после смерти своего патрона покончил жизнь самоубийством на его могиле. Но этот хоть никого за собой не потянул.

А вот австрийский еврей Поль Вейнингер написал громадный спекулятивный псевдонаучный труд «Пол и характер», где показал биологическую ущербность еврейской нации. После чего покончил с собой. Эта книга, переведенная на множество языков, вызвала волну самоубийств по всему миру, включая Россию. А вот, если бы этому пианисту с Украины и этому лжебиологу своевременно пробили бы ухо, то вред, нанесенный этими рабами духа свому народу, был бы значительно меньше.

По-видимому, есть смысл каждому из нас, оглянувшись по сторонам, и молча, молча, молча подумать, кому, хотя бы условно, следовало пробить ухо гвоздем для нашей всеобщей пользы и безопасности.

Впрочем, совсем недавно появились такие евреи, которым можно было бы пробить ухо совсем не виртуально.

Речь идет о позорной группе псевдораввинов, которые в традиционных облачениях торжественно прибыли в Тегеран, обнимали и целовали местного фюрера Ахмединежара, который провозгласил своей целью физическое уничтожение еврейского государства. Эти евреи, якобы представляющие в своем лице нашу религию, фактически осквернили Тору, поддержав идею иранского лидера-маргинала о ликвидации государства Израиль и согласившись с тем, что Холокоста не было вообще, что эта жуткая катастрофа лишь еврейский миф и чистая спекуляция.

Этих выродков ждало возмездие. По месту жительства прихожане плевали им в лицо, от руководителя делегации сбежала жена — «от позора». Сам он тоже был вынужден бежать в неизвестном направлении. А раввинат их всех отлучил от синагоги.

И в этом позорном ряду еще одно странное явление.

Как известно, перед Первой мировой войной еврейское национальное движение в своей внешней политике разделилось на 2 части. Одни стояли за тесный союз с Россией, Англией и Францией, т. е. были на стороне Антанты. Другие же наоборот, придерживались прогерманских взглядов. Эти разногласия носили скорее тактический характер. Но когда в Германии пришел к власти Гитлер, когда немцы начали тотальное уничтожение еврейского населения, все стало ясно для всех. Кроме некоторых.

Представьте себе, в Варшавском гетто на фоне массовых расстрелов находился один еврей, который, не взирая ни на что, патологическим образом сохранил свои старые прогерманские представления. И здесь, на залитой кровью земле, этот духовный урод страстно демонстрировал свою любовь к фашистской Германии. Немецкие власти делали ему кое-какие поблажки. А повстанцы гетто в самом начале восстания расстреляли его.

Еще более мерзостное уродство духа проявили те евреи, которые добровольно служили в немецко-фашистской армии на высоких должностях. Их было примерно 100 человек. Их идентифицировали американские ученые, которые после войны занимались анализом германских архивов.

В одном из своих рассказов Владимир — Зеев Жаботинский рассказывает о пасхальном диалоге между мальчиком, самым младшим за столом, и его отцом. Ребенок, как известно, видит то, чего не видят или не хотят видеть взрослые. И на этот раз и в этом ключе мальчик задает крайне неприятные и даже унизительные вопросы своему отцу. «Скажи папа, почему мы делаем это, почему не делаем то?». И папа отвечает: «Потому что мы были рабами в Египте».

Впрочем, законы Торы, как мы уже говорили, носят универсальный характер. Они буквально проецируются на мировую историю и на нашу жизнь. Мы, евреи диаспоры, это знаем и чувствуем особенно хорошо. Сегодня и в поколениях наших.

Родители, бабушки и дедушки моего поколения, да и мы сами познали ту жуткую действительность, которая возникла после победы вчерашних рабов. Они горланили: «Кто был никем, тот станет всем!». А этого не бывает. Они говорили: «Каждая кухарка умеет управлять государством». А это невозможно. Они орали: «Грабь награбленное». И это у них действительно получилось. Целые поколения прошли через братоубийственную Гражданскую войну, холод, голод, людоедство, массовые репрессии и массовое стукачество. Когда даже дети доносили на родителей. И государство в государстве — архипелаг Гулаг! Извращение духа на фоне культа личности. Казалось, ничего страшнее и быть не может. Ан, нет.

Нас можно назвать еще счастливчиками по сравнению с жителями Кампучии, где восставшие рабы были еще более дикими, неслыханно примитивными, омерзительными и жестокими. Это были лесные жители, которые, по-видимому, ненавидели городское население. И, действительно, когда эти люди взяли власть в свои руки, они изгнали жителей городов в дремучие джунгли, отобрали у них жилища и практически всю собственность, расстреляли людей с высшим образованием, а заодно и тех сомнительных, которые носили очки. Отменили деньги. Люди работали за горсточку риса по 16–18 часов в сутки. Ввели запрет на любые передвижения внутри страны. Отменили почтово-телеграфную связь. Разрушили институт семьи. Мужей и жен насильственно разлучили. Детей передали в ведение государства. Запретили смеяться и плакать. А шпионами были маленькие дети, которые шныряли между взрослыми, подсматривали и доносили. Провинившихся убивали мотыгами. Женщин заставляли выходить замуж за инвалидов войны. За неповиновение — смерть. Руководители этого государства Пол-Пот и Иенг-Сари уничтожили половину населения своей страны — 2,5 миллиона человек.

Воистину, все познается в сравнении. Вспомним, что при захвате Вьетнама коммунистами, миллион жителей этой страны бежали на самодельных лодках и плотах в открытый океан в надежде доплыть до свободного берега. И тогда, как мы уже говорили, Израильский премьер-министр Менахем Бегин, религиозный интеллигент, предоставил нескольким тысячам вьетнамцев статус репатриантов в соответствии с заповедями Торы.

Итак, эти счастливые вьетнамцы, которым повезло на земле Израиля, и те несчастные, которым не повезло, поскольку они утонули, бежали от вьетнамских коммунистов, испытывая ужас от них.

А вот когда вьетнамские коммунисты вступили в Кампучию, то это был светлый праздник для местного населения, ибо вьетнамский коммунистический ад представляется светлым раем по сравнению с архи чудовищным кампучийским адом. Недобитые горожане вернулись в свои опустевшие города. Разлученные семьи воссоединились. Кое-кто разыскал свои далеко запрятанные дипломы. А близорукие и дальнозоркие приобрели, наконец, долгожданные очки. Но, самое главное, неслыханный по своему масштабу и формам внутренний террор прекратился.