Брэдбери - Геннадий Прашкевич

А вот Брэдбери — «Март 2000. Налогоплательщик»:

«Он хотел улететь с ракетой на Марс. Рано утром он пришел к космодрому и стал кричать через проволочное ограждение людям в мундирах, что хочет на Марс. Он исправно платит налоги, его фамилия Причард, и он имеет полное право лететь на Марс. Разве он родился не здесь, не в Огайо? Разве он плохой гражданин? Так в чем же дело, почему ему нельзя лететь на Марс? Потрясая кулаками, он крикнул им, что не хочет оставаться на Земле: любой здравомыслящий человек мечтает унести ноги с Земли. Не позже чем через два года на Земле разразится атомная мировая война, и он вовсе не намерен дожидаться, когда это произойдет. Он и тысячи других, у кого есть голова на плечах, хотят на Марс. Спросите их сами! Подальше от войн и цензуры, от бюрократии и воинской повинности, от правительства, которое не дает шагу шагнуть без разрешения, подмяло под себя и науку, и искусство! Можете оставаться на Земле, если хотите! Он готов отдать свою правую руку, сердце, голову, только бы улететь на Марс! Что надо сделать, где расписаться, с кем знакомство завести, чтобы попасть на ракету?»

Ключевые слова:

у Хемингуэя — «Затуши огонь. Опасно. Нас заметят»;

у Брэдбери — «Любой здравомыслящий человек мечтает унести ноги с Земли».

Будет ласковый дождь, будет запах земли,Щебет юрких стрижей от зари до зари,

И ночные рулады лягушек в прудах,И цветение слив в белопенных садах.

Огнегрудый комочек слетит на забор,И малиновки трель выткет звонкий узор.

И никто, и никто не вспомянет войну —Пережито-забыто, ворошить ни к чему.

И ни птица, ни ива слезы не прольет,Если сгинет с Земли человеческий род.

И весна… И весна встретит новый рассвет,Не заметив, что нас уже нет.52

Изменился ли человек за последние две-три тысячи лет?

Стал ли он добрее и умнее? Изменилось ли его отношение к миру?

«Конечно, в чем-то человек стал добрее, — сказал в одном из своих интервью Рей Брэдбери. — Но волей-неволей станешь добрее, если для того, чтобы добыть семье чего-нибудь пожевать, не нужно выбираться на мороз и лезть с дубьем на горного козла, достаточно просто снять телефонную трубку и заказать клубнику со льдом! Но вот стал ли человек разумнее? Не думаю. Как он устраивал бессмысленные войны, так и устраивает, даже если знает заранее, что проиграет их».

Земляне у Рея Брэдбери — всего лишь переселенцы.

Одни оставляли опостылевших жен, или опостылевшую работу, или опостылевшие города; другие хотели избавиться от чего-то такого, что постоянно их мучило и томило; третьи покупались на привлекательную рекламу: «Для тебя есть работа на небе!» Они, наконец, вырывались за пределы земной атмосферы, но там их вдруг настигала новая болезнь — одиночество. Внизу уменьшалась и исчезала родная планета, какая-никакая, но своя, а вокруг — черный космос, только космос, ничего, кроме черного космоса. И здесь полагаться можно было только на себя.

Вот и преодолевали сотни и сотни тысяч миль межпланетного пространства для того, чтобы осознать: Вселенная — это и есть Бог!

На фоне такого великого открытия любой абсурд выглядит реальностью.

«Они привезли с собой пятнадцать тысяч погонных футов орегонской сосны для строительства Десятого города и семьдесят девять тысяч футов калифорнийской секвойи и отгрохали чистенький, аккуратный городок возле каменных каналов. Воскресными вечерами красно-зелено-голубые матовые стекла церковных окон вспыхивали нежным светом и слышались голоса, поющие нумерованные церковные гимны. “А теперь споем 79… А теперь споем 94…” В некоторых домах усердно стучали пишущие машинки — это работали писатели; или скрипели перья — там творили поэты; или царила тишина — там жили бывшие бродяги…» («Февраль 2003. Интермедия»).

Орегонская сосна — ракетами! Церковные гимны, расписанные под номерами!

Скоро на Марс («как и следовало ожидать») стали прибывать и старые люди. Немощные и дряхлые, они только и делали, что слушали собственное сердце, щупали собственный пульс, беспрестанно глотали микстуру перекошенными ртами. И на фоне еще слабо мерцающих или уже вымерших городов и каналов, на фоне серебристых городов и золотоглазых марсианок еще реалистичнее, еще страшнее звучат разговоры мистера Стендаля и мистера Бигелоу из рассказа «Апрель 2005. Эшер II».

Вот он, ответ на вопрос, почему мы бежим с Земли.

Да потому и бежим, что на Земле мы никак не меняемся.

Как убивали ближних, так и убиваем, как сжигали книги, так и сжигаем.

«Откуда вам знать блаженной памяти мистера По? Он умер давно, раньше Линкольна. Все его книги сожжены на Великом Костре тридцать лет назад, в 1975 году. Книги мистера По и Лавкрафта, Готорна и Амброза Бирса, все повести об ужасах и страхах, все фантазии, да что там, все повести о будущем сожгли. Безжалостно. Закон такой провели. Началось с малого, с песчинки, еще в пятидесятых и шестидесятых годах. Сперва ограничили выпуск книжек с карикатурами, потом детективных романов, фильмов, разумеется. Кидались то в одну крайность, то в другую, брали верх различные группы, разные клики, политические предубеждения, религиозные предрассудки. Всегда было меньшинство, которое чего-то боялось, и подавляющее большинство, которое боялось будущего, прошлого, настоящего, боялось самого себя и собственной тени. Устрашаемые словом “политика”, понукаемые со всех сторон — здесь подтянут гайку, там закрутят болт, оттуда ткнут, отсюда пырнут, — искусство и литература вскоре стали похожи на огромную тянучку, которую выкручивали, жали, мяли, завязывали в узел, швыряли туда-сюда до тех пор, пока она не утратила всякую упругость и всякий вкус. А потом осеклись кинокамеры, погрузились во мрак театры, и могучая Ниагара печатной продукции превратилась в выхолощенную струйку “чистого” материала. Да, понятие “уход от действительности” тоже попало в разряд крамольных! Всякий человек обязан смотреть в лицо действительности, видеть только сиюминутное! Все, что не попадало в эту категорию, — прочь. Прекрасные литературные вымыслы, полет фантазии — бей влет! И вот воскресным утром, тридцать лет назад, в 1975 году, их поставили к библиотечной стенке: Санта-Клауса и Всадника без головы, Белоснежку и Домового, и Матушку-Гусыню — все в голос рыдали! — и расстреляли их, а потом сожгли бумажные замки и царевен-лягушек, старых королей и всех, кто “с тех пор зажил счастливо”. И развеяли по ветру прах Заколдованного Рикши вместе с черепками страны Оз, изрубили Глинду Добрую и Озму, разложили Многоцветку в спектроскопе, а Джека Тыквенную Голову подали к столу на Балу Биологов! Гороховый Стручок зачах в бюрократических зарослях. Спящая Красавица была разбужена поцелуем научного работника и испустила дух, когда он вонзил в нее медицинский шприц. Алису они заставили выпить из бутылки нечто, от чего она стала такой крохотной, что уже не могла больше кричать: “Чем дальше, тем любопытственнее!” Волшебное Зеркало они одним ударом молота разбили вдребезги, и пропали все Красные Короли и Устрицы…»