Врата судьбы - Агата Кристи

– Вполне возможно, что они еще попытаются. Может быть, он нам что-то сказал, а может быть, собирался это сделать. Может, даже кому-то пригрозил, что расскажет нам, сообщит что-то о той девушке или о Паркинсонах. Или же… обо всей этой шпионской истории четырнадцатого года. Секретные данные, которые были проданы. И в этом случае, ты же понимаешь, его нужно было заставить замолчать. Но ведь если бы мы здесь не поселились, не начали бы задавать вопросы и что-то выискивать, ничего бы не случилось.

– Не стоит так расстраиваться.

– Но я действительно расстраиваюсь и волнуюсь, – упрямо сказала Таппенс. – Я больше не собираюсь ничего делать просто для интереса, для развлечения. Мы теперь занимаемся совсем другим делом, Томми. Мы идем по следу убийцы. Но кто этот убийца? Разумеется, пока мы этого не знаем, однако можем постараться выяснить. Теперь мы занимаемся уже не прошлым, а настоящим. Тем, что случилось всего несколько дней назад. Пять или шесть? Это – настоящее. Убийство произошло здесь, и связано оно с этим домом. И мы должны во всем разобраться и непременно это сделаем. Не знаю, каким образом к этому подступиться, но нужно использовать все возможные ключи, пройти по каждому следу. Я ощущаю себя собакой, бегущей по следу. Я буду заниматься этим здесь, однако ты тоже должен поработать ищейкой. Продолжай делать то, что ты уже начал. Поезжай в разные места. Старайся разузнать все, что можно. Словом, веди свое расследование – или как ты это называешь. Есть, наверное, люди, которым многое известно, может быть, не непосредственно, а понаслышке – им рассказывали, они слышали разные версии, хотя, возможно, это были просто слухи или сплетни.

– Но неужели ты считаешь, что мы каким-то образом можем… ты действительно веришь?..

– Да, верю, – твердо сказала Таппенс. – Я не знаю, как и каким образом, но я действительно верю, что когда у тебя есть неопровержимое доказательство того, что ты считаешь злом, грехом, преступлением, а убийство Айзека – это не что иное, как грех и преступление… – Она осеклась.

– Мы могли бы снова изменить название нашего дома, – предложил Томми.

– Что ты хочешь сказать? Снова назвать его «Ласточкино гнездо» вместо «Лавры»? – Стайка птичек пронеслась у них над головой. Таппенс повернула голову и посмотрела в сторону садовой калитки. – Раньше дом называли «Ласточкино гнездо». Что там было дальше в этом стихотворении? В том, что цитировала твоя информаторша? Что-то там было о коварной смерти?

– Нет, о коварной судьбе.

– Судьба. Это слово невольно заставляет подумать об Айзеке. «Врата судьбы» – наши собственные садовые ворота…

– Не надо так волноваться, Таппенс.

– Сама не знаю, почему это пришло мне в голову, – продолжала она. Томми с удивлением посмотрел на жену и покачал головой. – «Ласточкино гнездо» – такое симпатичное название, по крайней мере, могло бы быть таким. Может быть, когда-нибудь оно снова станет симпатичным.

– Какие у тебя странные идеи, Таппенс.

– «И все-же кто-то свищет, словно птица». Так кончается стихотворение. Возможно, у нас все именно так и кончится.

Подходя к дому, Томми и Таппенс увидели стоящую у дверей женщину.

– Интересно, кто это? – спросил Томми.

– Я ее где-то видела, – сказала Таппенс. – Не могу припомнить, кто она. Ах, вспомнила, это родственница старого Айзека. Они все вместе жили в его коттедже. Три или четыре мальчика, эта женщина и еще одна девочка. Я, конечно, могу и ошибаться.

Женщина повернулась и пошла к ним навстречу.

– Миссис Бересфорд, если не ошибаюсь? – сказала она, глядя на Таппенс.

– Да, – ответила та.

– Я… вы меня, наверное, не знаете. Я невестка Айзека. Была замужем за его сыном Стефаном. Стефан… он попал в аварию на дороге и погиб. Столкнулся с грузовиком. Знаете, эти громадные машины. Это произошло на дороге М-1, как мне кажется. М-1 или М-5. Нет, не М-5, наверное, М-4. Во всяком случае, он погиб. Пять или шесть лет назад. Я хотела… Я хотела с вами поговорить. Вы… вы и ваш муж… – Она посмотрела на Томми. – Это вы прислали на похороны цветы? Он ведь работал у вас в саду, верно?

– Да, – подтвердила Таппенс. – Он работал в нашем саду. Как ужасно то, что с ним случилось.

– Я пришла вас поблагодарить. Такие чудесные цветы. Замечательные. Просто редкостные. И такой большой букет.

– Мы это сделали от всего сердца, – сказала Таппенс, – потому что он постоянно нам помогал – ведь когда въезжаешь в незнакомый дом, возникает уйма разных дел. Нужно знать, где что хранится, где что можно найти. И еще он мне часто помогал в саду… рассказывал, что когда следует сажать и так далее.

– Да уж, это все он знал. Землю копать он особенно много не мог, стар был и не очень любил нагибаться. У него часто болела спина – он страдал люмбаго и поэтому не мог работать столько, сколько бы ему хотелось.

– Он был очень славный человек, всегда готовый помочь, – решительно сказала Таппенс. – И очень многое знал обо всех здешних делах и о людях. Он постоянно мне обо всем рассказывал.

– Что верно, то верно. Много всего знал. И отец и дед – вся его семья работала в этих краях. Они издавна здесь жили и знали все, что происходило в старые времена. Не все, конечно, знали сами, многое только по рассказам. Что ж, мэм, не буду вас задерживать, я просто пришла сказать, как я благодарна вам за цветы.

– Это очень мило с вашей стороны, – сказала Таппенс. – Спасибо, что пришли.

– Вам, верно, теперь придется искать кого-нибудь другого для работы в саду.

– Ну конечно, – сказала Таппенс. – Сами мы не очень-то годимся для такой работы. А вы… может быть, вы… – Таппенс колебалась, опасаясь сказать что-нибудь не к месту и не ко времени. – Может быть, вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы у нас поработать?

– Сразу, пожалуй, не скажу, но буду иметь это в виду. Кто знает, что подвернется. Когда что-нибудь узнаю, то пошлю к вам Генри, это мой второй сын. А пока до свидания.

– Как была фамилия Айзека? Я не могу припомнить, – сказал Томми, когда они шли к дому.

– Айзек Бодликот, как мне кажется.

– Значит, это миссис Бодликот, верно?

– Да. Кажется, у нее несколько сыновей и дочь, и все они живут вместе. Знаешь, этот маленький коттедж на полпути к Марштон-роуд. Как ты считаешь, она знает, кто его убил?

– Не думаю, – сказал Томми. – Судя по тому, как она себя ведет, ей это неизвестно.

– Ну, не знаю, как в таком случае себя ведут, – сказала Таппенс.

– Мне кажется, она просто пришла поблагодарить за цветы. Она не похожа на человека, который таит мстительные замыслы. Мне кажется, это как-нибудь проявилось бы – в словах ли, во взгляде…

– Может быть, так, а может быть, и нет, – сказала Таппенс.

В дом она вошла с весьма задумчивым видом.

Глава 8

Воспоминания о дядюшке

На следующее утро Таппенс была вынуждена прервать свой разговор с электриком, который пришел, чтобы устранить оплошность и недоделки в своей работе.

– К вам тут пришел мальчик, – сказал Альберт. – Желает говорить с вами, мадам.

– Как его зовут?

– Я не спрашивал. Он просто ждет снаружи, у дверей.

Таппенс схватила шляпу, нахлобучила ее на голову и спустилась по лестнице.

У дверей стоял мальчик лет двенадцати-тринадцати. Он явно волновался – шаркал от волнения ногами, никак не мог стоять спокойно.

– Надеюсь, это ничего, что я пришел, – сказал он.

– Позволь, позволь, – сказала Таппенс. – Ты Генри Бодликот, правильно?

– Точно, – подтвердил мальчик. – Это был мой… вроде как мой дядюшка, я хочу сказать, тот, про кого вчера было дознание. Раньше мне не доводилось бывать на дознании, никогда, право слово.

Таппенс прикусила язык, чтобы не спросить: «Ну и как, тебе понравилось?» У Генри был такой вид, словно он собирался в подробностях рассказать об этом интересном развлечении.

– Это такая трагедия, – сказала Таппенс. – Все очень сожалеют.

– Но ведь он был такой старый, – сказал Генри. – Ему все равно оставалось недолго жить. Осенью он всегда ужас как кашлял. Никому в доме спать не давал. Я просто пришел спросить, не нужно ли чего сделать по дому. Как я понял – это мать мне сказала, – вам требуется проредить грядку салата, так вот, не могу ли я сделать это для вас? Я знаю, где она находится, потому что приходил сюда иногда со стариком и мы с ним болтали, пока он работал. Я могу прямо сейчас, если вам удобно.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказала Таппенс. – Пойдем, я тебе покажу.

Они вместе отправились в огород и прошли к нужной грядке.

– Вот здесь. Понимаешь, его посеяли слишком густо, и теперь нужно проредить, чтобы между кустиками было необходимое расстояние. А лишние растения, те, что уберешь, нужно перенести вот сюда. – Таппенс указала, куда именно, и продолжала: – Я не слишком много понимаю в салате и вообще в овощах. Вот цветы немного знаю. А брюссельская капуста, горошек, салат – все это для меня темный лес. Ты не хотел бы поработать у меня садовником?