Мечи легиона - Гарри Тёртлдав

Вспышка гнева, который делал Варатеша опасным и для врагов, и для друзей, превратила его красивое лицо в маску, еще более ужасную, чем деревянный демон Толаи. Он обрушил на кельта град ударов сабли.

Виридовикс крутился в седле, отбиваясь, как мог. Он почувствовал, что сталь куснула его, но сейчас он даже не сумел понять, опасной ли была рана.

Лошадь оказалась менее удачливой — сабля Варатеша разрубила ей плечо. Животное заржало и попятилось. Виридовикс кувырнулся через голову лошади и тяжело плюхнулся на землю. Когда Варатеш повернул коня, чтобы покончить с кельтом, тот уже успел вскочить на ноги и схватить поводья, надеясь вскочить в седло. Но лошадь, обезумев от боли, понеслась прочь, лягаясь и крича. Жуткая ухмылка Варатеша стала еще шире.

Широко расставив ноги и подняв меч, Виридовикс ожидал приближения бандита. Сражение пешего с конным могло иметь только один исход, и кельту это было хорошо известно.

Но когда Варатеш направил свою лошадь на Виридовикса, к нему подлетел всадник. Вожак бандитов повернулся, чтобы встретить неожиданного врага, однако было слишком поздно. Кривая сабля Батбайяна с силой обрушилась на него.

— За моего отца! — крикнул он.

Из раны хлынула кровь.

— За мою мать!

Варатеш покачнулся.

С ужасающей силой Батбайян нанес два перекрестных удара по лбу умирающего врага.

— За Сейрем!

Варатеш застонал от боли.

— За меня!

Варатеш издал последний крик, захлебнувшись кровью. Сабля хлестнула по лицу, зацепив левый глаз. Возмездие свершилось. Бандит рухнул на землю и остался недвижим.

— Забери его лошадь, — сказал Батбайян Виридовиксу и двинулся вперед.

Варатеш застонал и перекатился на спину. Виридовикс поднял меч, чтобы прикончить умирающего, но взгляд единственного уцелевшего глаза Варатеша остановил кельта. Губы бандита дрогнули.

— Несправед… ливо… — с трудом выдохнул он. — Клянусь… Кодоман первый… выхватил нож.

Он издал звук, похожий на кашель, и застыл.

Лошадь заплясала под непривычной тяжестью тела Виридовикса, но тот смирил ее.

— Как ты думаешь, — спросил Виридовикс Батбайяна, — он говорил правду?

Батбайян нахмурился.

— Мне плевать. Он получил по заслугам! — На миг из-под суровой маски искалеченного воина вдруг выглянул юный сын Таргитая, почти мальчик. — Прости! Я вмешался в твой поединок!

— Лично я очень рад, что ты вмешался, — ответил Виридовикс вполне искренне. Раны уже начали болеть. — Хоть он и был негодяем, но воин был отменный, этого у него не отнимешь. Кроме того, — добавил кельт тихо, — у тебя имелась важная причина убить его своей рукой.

Гибель вожака усилила панику хаморов. Они откатывались на север, преследуемые лавиной аршаумов.

Окруженный сыновьями, Аргун догнал Виридовикса и Батбайяна, скачущих в головном отряде преследователей.

— Ты знаешь, кого вы убили? — спросил каган молодого хамора.

— Да, — коротко ответил Батбайян.

Лицо Аргуна озарилось улыбкой. Это была улыбка человека, которому война все еще приносит радость. Улыбка полководца, который видит свою близкую победу.

— Неудивительно, что они дрогнули! Отличная работа. Вы оба доблестно сражались.

Виридовикс хмыкнул; Батбайян не проронил ни слова. Даже Арига покоробило при виде грубости двух друзей. Но кельту было безразлично даже это. Некоторые победы даются слишком дорогой ценой, чтобы радоваться им.

Кто-то дернул Виридовикса за рукав. Оглянувшись, он увидел Горгида. Это было все равно что встретить пришельца из другого мира.

— А… Ты еще жив? — спросил Виридовикс неопределенно.

Улыбка грека была усталой.

— Боюсь, в этом нет моей заслуги. Всякий раз, как у меня появлялась возможность отправиться на тот свет, я принимал благое решение впредь сидеть тихонько над своей рукописью и описывать битвы, а не принимать в них участие. Так оно проще. — Затем, снова став серьезным, врач вынул из мешка, притороченного к седлу, длинную полосу чистой ткани. — Дай-ка перевяжу твою руку. А рана под панцирем подождет, пока у меня появится время снять с тебя доспех и осмотреть ее хорошенько.

Только сейчас Виридовикс сообразил, что тупая боль в груди была вызвана не утомлением. Он почувствовал, как теплая струйка крови стекает по ребрам. В панцире из жесткой кожи обнаружилась дырочка. Неглубокая рана, просто задета кожа, решил Виридовикс. Будь она посерьезнее, он бы уже задыхался.

Кельт протянул Горгиду руку для перевязки и вдруг резко отдернул ее. Символы друидов на мече загорелись тревожным желтым огнем. Но дождь из лягушек уже закончился, значит…

— Авшар! — вскрикнул кельт, озираясь по сторонам в поисках князя-колдуна.

Но опасность неожиданно обрушилась с неба и стремительно ринулась вниз, как атакующий орел.

Внезапно застонал Аргун. Штандарт выпал из его рук. Черное чудовище размером с ворону сидело у кагана на шее. Оно рвало человека когтями, клевало острым как нож клювом. Аргун отчаянно вцепился в мерзкую тварь, пытаясь отодрать ее от себя. Все вокруг услышали, как хрустнула кость. Крылья летучей мыши накрыли тело Аргуна, как тень смерти. Сопротивление человека слабело.

Ариг и Дизабул закричали одновременно. Никто не мог бы сказать, кто из братьев первым опустил меч на спину демона. Но металлическая шкура и сильное колдовство отразили удары стали. В узких глазах, красных, точно заходящее солнце, пылала ненависть. Демон ни на миг не ослабил смертельной хватки.

Тогда Виридовикс обрушил на чудовище удар своего меча. Символы друидов вспыхнули молнией, когда клинок врубился в дьявольскую плоть. Кельт прикрыл глаза рукой, едва не ослепнув от вспышки.

Демон пронзительно вскрикнул. Черная вонючая жидкость полилась из раны. Несколько капель упало на руку кельта, сжимающую рукоять меча. Виридовикс отдернул кисть; кровь демона обжигала, как кислота.

Все еще завывая, демон отпустил Аргуна и упал. Его корчило в агонии. С яростью, порожденной ужасом и отвращением, Виридовикс разрубил чудовище пополам. Вой прекратился, но каждая половина еще долго трепетала и содрогалась, потрясая неправдоподобной живучестью. Наконец плоть демона превратилась в серый пепел, который быстро сдуло ветром.

— С дороги, будьте вы прокляты! — закричал Горгид, пробиваясь к кагану.

Аргун неподвижно сидел в седле, навалившись на шею лошади. Горгид с шумом втянул воздух, увидев широкую рану на горле кагана. Кровь еще текла. Грек схватил Аргуна за руку, но пульса не нащупал.

Охваченный паникой, Горгид начал входить в транс жреца-целителя. Но он не мог ощутить страшных ран Аргуна. Положив на них руки, Горгид послал в тело кагана всю заживляющую энергию, какую только мог собрать. Тщетно. Ответа не последовало. В теле не тлело ни единой искорки жизни, которую можно было бы раздуть. Горгиду была знакома эта страшная внутренняя пустота. Так отвечало ему тело Квинта Глабрио…