Эмма - Джейн Остен

– Да, я так и думала. Боялась, что сегодня вряд ли услышу новости от мисс Ферфакс.

– Ах, как мило с вашей стороны! Да и мы бы ничего не узнали, если бы не такое чрезвычайное обстоятельство, как ее скорый приезд. Матушка просто счастлива! Ведь Джейн пробудет с нами по меньшей мере три месяца. Три месяца, она вполне уверена в этом, и я с удовольствием зачитаю вам ее письмо. Дело в том, видите ли, что Кемпбеллы собираются в Ирландию. Миссис Диксон убедила отца и мать приехать и погостить у нее. Они не собирались ехать раньше лета, но ей так не терпится повидать родителей – ведь до тех пор, как она в октябре вышла замуж, она никогда не уезжала от родителей дольше, чем на неделю. И как же ей должно быть странно жить в чужой… я собиралась сказать, в чужой стране, но я оговорилась – просто на чужбине, в чужом краю; словом, она написала матери – или отцу, признаюсь, я не помню, кому именно, но мы скоро узнаем точно из письма Джейн – и просила их от своего собственного имени, а также от имени мистера Диксона приехать как можно скорее. Они встретят их в Дублине и отвезут в свое поместье Бейликрейг, чудесное место, наверное. Джейн столько наслышана о его красотах… я хочу сказать, она много слышала о поместье от мистера Диксона… думаю, больше никто ей о нем рассказать не мог, но, знаете, вполне естественно ему было живописать красоту своих родных мест, пока он ухаживал за мисс Кемпбелл… а так как Джейн очень часто прогуливалась вместе с ними – ведь полковник и миссис Кемпбелл особенно настаивали на том, чтобы их дочь не слишком часто гуляла наедине с мистером Диксоном, за что я их вовсе не виню… Так вот, разумеется, Джейн слышала все, что он, вероятно, рассказывал мисс Кемпбелл о своем фамильном гнезде в Ирландии, и, кажется, она как-то упоминала и о том, что он показывал им какие-то эскизы своего замка, виды, которые он сам нарисовал. Полагаю, он очень приятный, обаятельный молодой человек. Наслушавшись его рассказов, Джейн самой захотелось поехать в Ирландию.

В этот момент в мозгу Эммы зародилось остроумное и занимательное предположение относительно Джейн Ферфакс, обаятельного мистера Диксона и того, что мисс Ферфакс не едет в Ирландию, и она сказала, коварно намереваясь выяснить побольше:

– Должно быть, вы несказанно рады своей удаче? Вам крупно повезло, что мисс Ферфакс в такое время отпустили к вам. Принимая во внимание тесную дружбу, которая связывала ее и миссис Диксон, не приходится сомневаться, что полковник Кемпбелл с супругой непременно захотят, чтобы она сопровождала их.

– Правда, истинная правда! Именно этого мы всегда и боялись: нам не хотелось, чтобы она была от нас так далеко на протяжении нескольких месяцев и не сумела бы приехать, если вдруг что-то случится. Но как видите, все, что ни делается, все к лучшему. Они оба (мистер и миссис Диксон) очень хотят, чтобы она приехала к ним вместе с полковником Кемпбеллом и его супругой. Очень рассчитывают на нее; вот вы скоро узнаете, как высоко ценит Джейн их доброту: она пишет, что по учтивости с их общим приглашением – понимаете, оно исходит от них обоих – ничто не сравнится. Мистер Диксон, кажется, нисколько не уступает своей жене в желании увидеть Джейн. Он такой очаровательный молодой человек! С тех самых пор, как он в Уэймуте спас ей жизнь… как-то они вышли в море на яхте, и вдруг налетел ветер и закрутил парус… Джейн чуть не свалилась в море… и на самом деле упала бы, если бы он, исполненный величайшего присутствия духа, не схватил и не поддержал бы ее… я и подумать о таком не могу без дрожи!.. Словом, с тех самых пор, как мы узнали подробности ее спасения, я чрезвычайно расположена к мистеру Диксону!

– Но, несмотря на все увещевания друзей и собственное желание повидать Ирландию, мисс Ферфакс предпочла посвятить свое время вам и миссис Бейтс?

– Да… это всецело ее собственное решение, полностью ее выбор! Полковник и миссис Кемпбелл полагают, что она поступает правильно, именно так, как и они бы ей посоветовали. По правде говоря, это они настоятельно посоветовали ей съездить на родину, ведь она в последнее время неважно себя чувствует!

– Я очень тронута вашим рассказом. Полагаю, Кемпбеллы рассудили мудро. Представляю, как должна быть разочарована миссис Диксон! Насколько я поняла, миссис Диксон особенной красотой не блещет? Ее, вероятно, никак нельзя сравнивать с мисс Ферфакс…

– О! Что вы! Вы нам чрезвычайно льстите… однако, уверяю вас, все совсем не так. Между ними не может быть никакого сравнения. Хоть мисс Кемпбелл всегда была совершенной дурнушкой… но при этом отличается элегантностью и любезностью.

– Да уж, это несомненно.

– Джейн, бедняжка, сильно простудилась… не далее как седьмого ноября (погодите, сейчас я найду это место в ее письме) и с того времени уже не чувствует себя полностью здоровой. Не правда ли, долгий срок? Уж и привязалась к ней эта простуда! Прежде она ни разу не писала нам о своей простуде, потому что не хотела тревожить нас. Так на нее похоже! Она такая заботливая! Словом, состояние ее далеко не блестящее, и Кемпбеллы, ее добрые друзья, решили, что ей лучше съездить домой, ведь дома, как известно, и стены помогают. Они не сомневаются в том, что три или четыре месяца, проведенные в Хайбери, совершенно исцелят ее… и уж, конечно, ей куда лучше приехать сюда, чем отправиться в Ирландию, раз ей нездоровится. Никто не сумеет так ухаживать за нею, как мы.

– Мне кажется, вы совершенно правы. Для нее приезд сюда станет наилучшим выходом.

– Итак, она прибудет в следующую пятницу или субботу, а в следующий понедельник Кемпбеллы уезжают из города и отправляются в Холихед – сейчас я прочту, как пишет об этом сама Джейн. Так неожиданно! Можете догадаться, мисс Вудхаус, в какое смятение повергло меня письмо Джейн! Если бы не отрицательная сторона – ее болезнь… Но я боюсь, что она похудела и побледнела и вообще плохо выглядит. Должна поведать вам, какое несчастье со мной случилось, раз уж об этом зашла речь. Я всегда, видите ли, вначале читаю письма Джейн про себя, прежде чем вслух прочитать их матушке. Дело в том, что я боюсь прочитать нечто такое, что способно расстроить ее. Джейн хочет, чтобы я вначале прочитывала ее письма сама, и я так и делаю всегда: вот и сегодня я была осторожна, как обычно! Не успела я дочитать о том, что ей нездоровится, как от страха нечаянно выпалила вслух: «Господи! Бедняжка Джейн заболела!» – а матушка была начеку, все ясно расслышала и ужасно опечалилась. Однако, когда я продолжила чтение, я обнаружила, что дело совершенно не так опасно, как я вообразила вначале, и я поспешила утешить матушку, так что теперь она почти совершенно успокоилась и не волнуется за Джейн. Но я и представить не могу, как могла так забыться! Если Джейн скоро не поправится, мы позовем к ней мистера Перри. О расходах беспокоиться не будем… И хотя он такой свободомыслящий и так любит Джейн, что, предполагаю, не захочет принимать вознаграждения за свой визит, мы не намерены этого допускать! У него есть жена и дети, которых он обязан содержать, и он не может себе позволить тратить свое время даром. Ну вот, я в общих словах описала вам содержание письма Джейн, а теперь обратимся к ее письму. Уверена, ее собственные слова окажутся куда лучше, чем мое изложение.

– Боюсь, нам надо бежать, – прервала ее Эмма, многозначительно взглядывая на Харриет и поднимаясь с места. – Батюшка нас ждет. Я вовсе не собиралась… то есть я хотела сказать, когда я шла к вам, то планировала пробыть не долее пяти минут. Я заглянула к вам просто потому, что не могла пройти мимо, не справившись о здоровье миссис Бейтс. Но повод оказался столь приятным, что я задержалась, – а теперь позвольте попрощаться с вами и с миссис Бейтс.

Все попытки удержать ее не возымели успеха. Эмма счастливо вздохнула, оказавшись снова на улице. Хоть ей и пришлось выслушать много пустого и никчемного вздора, хотя она против воли во всех подробностях узнала содержание письма Джейн Ферфакс, ей все же удалось избежать чтения самого письма.

Глава 20

Джейн Ферфакс была сиротой, единственным ребенком младшей дочери миссис Бейтс.

Брак Ферфакса, лейтенанта Н-ского пехотного полка, и мисс Джейн Бейтс в свое время стал славным и радостным событием. Его герои были полны надежд на лучшее будущее, однако теперь от этих надежд ничего не осталось, кроме грустных воспоминаний… Лейтенант Ферфакс скончался во время заграничного похода, дни его вдовы вскоре после смерти мужа сократили горе и чахотка; маленькая дочь их осталась сиротой.

По праву рождения она принадлежала Хайбери, и, когда в возрасте трех лет, потеряв мать, она стала собственностью, объектом заботы, утешением и предметом обожания своих бабушки и тетки, казалось, ей самой судьбой назначено остаться здесь на всю жизнь, получить какое-никакое образование, доступное при очень скромных средствах, и вырасти в отсутствие всяких преимуществ, какие давали бы знатное происхождение и связи. Джейн Ферфакс приходилось довольствоваться дарами, полученными ею от природы: приятной внешностью, живым умом и преданными, любящими, даже обожающими ее родственницами.