Мы - ошибка - Ольга Тимофеева

— Сегодня быстро и по делу. А, черт. — Закатывает глаза, разговаривая сам с собой. — Алиса, принесешь мне кофе, пожалуйста?

Прежде, чем глянуть на Марка, мои глаза почему-то цепляются за Мишу, который поджимает губы, сдерживая улыбку. Паршивец. Пусть только ляпнет что-то. Но он партизанит и только это спасает его сейчас от моего гнева.

— Обычный, черный, без сахара, с молоком. — Добавляет Марк и мне ничего не остается, как подняться и оставить их одних.

Выйдя за стеклянную дверь, делаю несколько шагов и оборачиваюсь. Марк что-то объясняет всем. Конечно, это же им послезавтра выступать. Им надо все знать. А я могу и за кофе побегать. Хочется одновременно насыпать в напиток пять пакетиков сахара и налить прокисшего молока.

Спокойно, Алиса. Выдыхаю, успокаивая себя, и делаю, как он попросил. Это просто мои вздернутые на виселице нервы перед выступлением.

Когда возвращаюсь к ним, ставлю стаканчик с кофе возле Никифорова. За спиной Марка Миша крутится перед телевизором, что-то настраивая.

— Спасибо, Алиса. — Сдержанно кивает и отпивает.

Марк вчерашний и сегодняшний — совершенно разные. Вчера он молчал и давал мне возможность говорить все, что я вздумаю. Сегодня — босс он. И меня не должно это волновать. И, вправду, это работа же, а личное осталось где-то там, под слоем снега.

— Все готово, Марк Алексеевич. — Миша нажимает на пульте кнопку и запускает свою презентацию. Я бы это делала неделю, наверное, а он за полдня управился.

— Спасибо, Михаил, тогда приступаем.

После стаканчика кофе Никифоров выглядит бодрее. Интересно, я тоже выгляжу, как высохшая кулебяка? Или просто позавчерашний пончик. Надеюсь, что кроме Миши, никто не обладает способностью анализировать и сопоставлять факты.

Марк поднимается и направляется к экрану и, пока он не начал говорить, цепляюсь глазами за его одежду. Значит, она все-таки есть. Просто спрятал подальше. Вчера только что-то случилось, что он вернулся к себе старому. И меня не должно это волновать.

Один раз Марк пробегается по презентации сам. Потом еще несколько раз я. У нас еще два дня, но я все равно не стану Демосфеном и не войду в историю великим оратором. И пусть Миша говорит что угодно, но я не особо благодарна ему за этот шанс.

— На сегодня все. — Отрывает глаза Никифоров от экрана моего ноутбука. — Миш, ты поправь то, что я отметил. Аркадий, еще раз с Алисой по экономике. Лень, ты начинаешь следующий этап нашего проекта. Соберешь информацию по Европе, Азии и Америке. Только зайди с сервера какого-нибудь китайского на их сайты. А то для России часто ограниченная версия. Подробнее вышлю на почту. Алиса, сама еще раз посмотри. Будут вопросы — звони. Завтра всех к девяти жду, без опозданий.

Марк смотрит на всех и снова что-то еще допечатывает на моем ноутбуке. Никого не отпускает, поэтому все, как дрессированные, сидим и ждем заветного сигнала. Кликает громко мышкой несколько раз и закрывает мой ноутбук.

— Алиса, я оставил документ на рабочем столе. Потом почитаешь.

— Хорошо, — киваю и поднимаюсь следом. Убираю ноутбук в сумку и собираюсь со всеми. Никифоров быстро надевает куртку и прощается, первым покидая кабинет.

— Что это с ним сегодня? — Не выдерживает первым Леня.

— Его будто шибануло. Какой-то другой. — Отзывается Миша, а я выключаю мышку и убираю в специальный отсек. Участвовать в этом обсуждении я не намерена. Потому что я не хочу думать, что это все из-за меня.

— У всех бывают не очень приятные моменты в жизни, которые выбивают из колеи.

Это не про меня. Плевать мне на его неприятные моменты. И все равно, мысль о том, что он ночевал не дома, не дает спокойствия. Не в машние же. Или, может, в гостинице. За ребрами гулко стучит, когда я понимаю, что он может совершить еще одну ошибку. И на этот раз, например, бросить жену. Чтобы тоже вот так пропасть на несколько лет.

В кармане вибрирует телефон.

*Сильный снегопад. Может тебя подвести?*

Зачем сейчас эта его забота. Зачем давать моему мозгу пищу для размышлений. Гораздо приятней было, когда я его ненавидела, а не когда принимала помощь и заботу.

*Я на машине сегодня, спасибо*

*Понял, едь аккуратно*

Его сообщение остается прочитанным, но не отвеченным. Теперь я решаю, как это закончится, а не он. Набираю Артуру сообщение, что я уже свободна и поеду на своей машине. Если уж ей и суждено где-то стоять, то лучше на паркинге под домом.

От него приходит не менее лаконичное.

“Ок, я сегодня занят вечером, позвоню позже” и сердечко в конце.

Такой занятой. Интересно чем. С утра сама любезность, а сейчас небольшая холодность. Или это он так раскачивает мои эмоциональные качели.

Я забираю ноутбук и спускаюсь вниз, разыскивая свою машину. Закидываю на переднее сидение ноутбук и счищаю щеткой слой снега.

По правде, погода ехать на машине так себе, но надо учиться. А то так и буду всю жизнь зимой исключительно на санях кататься. Отряхнув шапку и сапоги, запрыгиваю в салон. Завожу двигатель, собираясь тронуться, кошусь на ноутбук. Никифоров провел за ним целый день. Да он мог там черте что сделать. Мыслишки разбегаются от самых порочных до ужасающих. Он мог что-то установить и теперь следит за мной.

Перетягиваю сумку на колени и достаю ноутбук. Пальцы жжет. Лучше бы я просто сама себе все придумала и не вспоминала.

Я оставил документ на рабочем столе. Потом почитаешь.

Что он там написал? Пусть это будет что-то по работе. Хотя… какая разница. Если он не сказал это вслух, значит это уже отложилось в подсознании как что-то индивидуальное.

Прикусываю губу, ожидая в нетерпении, когда ноут загрузится. Заставка экрана такая же. Программы и автозагрузку проверю позже. Из центре экрана на меня смотрит документ под названием “Гаечке”.

Елки, Никифоров, что с тобой делать-то?! Уже знаю, что не будет там ничего про работу. Зажимаю документ и, не заглядывая в него, перетягиваю в корзину.

27

Марк

Жить по расчету проще. Делаешь так, как написано в бумагах, и получаешь результат. Никаких угрызений совести, мучительных выборов и эмоциональных тупиков. А когда понимаешь, что надо что-то сделать и как-то все исправить, то инструкции нет.

И все попытки кажутся какими-то мелкими, невыразительными. Вот совершить бы подвиг — тогда да, а так бег на месте, да еще и с препятствиями, которые сам себе воздвиг силой мысли.

Я мог сколько угодно писать ей и говорить, но по факту