Злой умысел - Робин Кук

— О да, — ответил Джеффри. — Немного работал. — И тоже позволил себе неуверенно улыбнуться. Он начинал понемногу расслабляться.

— И вам бы хотелось работать в ночной смене уборщиком? — Бодански желал убедиться, что в анкете нет никакой ошибки и он может доверять своим глазам. В такую редкостную удачу трудно было поверить. Человек сам вызвался работать в ночной смене уборщиком, нормально говорил по-английски и при этом не был ни преступником, ни нелегалом!

— Да, я предпочел бы в ночной. — Джеффри видел, что для Бодански это звучит необычно, здесь явно требуется объяснение: — Днем я планирую заниматься на курсах в университете в Саффолке. Надо же себя как-то материально поддержать.

— А какие курсы? — спросил Бодански.

— Юридические, — выпалил Джеффри первое, что пришло ему в голову.

— Хм, вы очень честолюбивы. Значит, намерены учиться там несколько лет?

— Надеюсь, что да, — с энтузиазмом отозвался Джеффри. Он видел, как у Бодански загорелись глаза. Проблема неукомплектованности ночной смены усугублялась постоянной текучкой кадров, и если человек добровольно соглашался работать в ночной смене несколько лет, для руководителя это был подлинный подарок судьбы.

— И когда вы хотите начать? — спросил он.

— Как можно скорее, — объявил Джеффри. — Если можно, то с сегодняшнего вечера.

— Сегодняшнего? — с недоверием переспросил Бодански и посмотрел на анкету. Поистине, случай превосходил самые смелые его ожидания.

Джеффри пожал плечами.

— Я только что переехал в этот город. Надо работать. Должен же я что-то есть.

— Вы из Фрэмингэма? — поинтересовался Бодански, продолжая изучать анкету.

— Совершенно верно, — кивнул Джеффри. Ему абсолютно не хотелось вступать в дискуссию по этому поводу, поэтому он добавил: — Если в Бостонском Мемориале меня не примут на работу, то я пойду в больницу Святого Жозефа.

— О, нет, нет! В этом нет никакой необходимости! — поторопился успокоить его Бодански. — Просто обычно такие вещи требуют для согласования некоторого времени. Я думаю, вы меня понимаете. Вам надо будет выдать форму и пропуск, требуется уладить кое-какие бумажные формальности перед тем, как вы приступите к работе.

— Хорошо, тогда давайте и уладим сейчас все, пока я здесь, — предложил Джеффри. — Зачем откладывать?

Бодански на секунду задумался.

— Подождите минутку, пожалуйста. — С этими словами он встал из-за стола и вышел из комнаты.

Джеффри остался один. Он сидел и думал о том, что, пожалуй, не следовало бы проявлять чрезмерное рвение к работе и торопить Бодански. Чтобы скоротать время, он стал осматривать кабинет. На столе стояла фотография в серебряной рамке: женщина с двумя розовощекими детьми. Единственное напоминание о личной жизни руководителя в этой спартанской комнате, по мнению Джеффри, выглядело довольно мило.

Бодански вернулся вместе с каким-то невысоким мужчиной, у которого были блестящие черные волосы и добрая улыбка. Одет он был в темно-зеленую униформу уборщика. Бодански представил его как Жоуза Мартинеса. Джеффри встал и пожал ему руку. В течение нескольких секунд он внимательно смотрел в лицо этому человеку, но никаких признаков того, что тот его узнал, не обнаружил.

— Жоуз у нас отвечает за уборку и персонал. — Бодански положил руку на плечо Мартинеса. — Я уже рассказал ему о вашем желании приступить к работе сегодня. Жоуз все объяснит и покажет, так что передаю вас в его руки.

— Значит ли это, что меня приняли на работу? — спросил Джеффри.

— Несомненно, — подтвердил Бодански. — Рад видеть вас в команде Мемориала. После беседы с Мартинесом зайдите, пожалуйста, сюда еще раз. Вам надо будет сделать цветную фотографию для пропуска, и еще нам предстоит решить несколько организационных вопросов в отношении подоходного налога и медицинского обслуживания.

Мартинес увел Джеффри на первый этаж подземной части здания, в отделение для уборщиков. У этого человека были милый испанский акцент и очевидное чувство юмора. Во всяком случае он не упустил возможности проехаться по поводу первой пары брюк, выданных Джеффри для работы: они едва доставали ему до колен.

— Думаю, ноги придется немного укоротить, — со смехом сказал Мартинес.

После нескольких безуспешных попыток они наконец нашли униформу подходящего размера, после чего Мартинес показал Джеффри его личный шкафчик и велел переодеть рубашку.

— Штаны пока можешь оставить эти, — добавил он.

Потом Мартинес сказал, что для ознакомления проведет Джеффри по больнице, пока не приготовят рубашку с его личным номером и фамилией. Так они сэкономят время.

— Мне бы не хотелось утруждать вас, — заторопился Джеффри. Меньше всего хотелось ему разгуливать по больнице средь бела дня, когда он мог запросто столкнуться с коллегами.

— Ничего, мы все успеем, — заверил его Мартинес. — Ты не волнуйся. А я обязан ознакомить тебя с рабочей обстановкой.

Боясь чем-нибудь себя выдать и допустить ошибку, Джеффри с неохотой натянул зеленую рубашку уборщика, спрятав свою одежду в новый шкафчик. Закинув сумку на плечо, он приготовился следовать за Мартинесом, куда бы тот его ни повел. Он искренне пожалел в данную минуту, что у него нет второй сумки и нельзя надеть ее на голову.

Мартинес что-то без умолку болтал на ходу, проводя Джеффри по знакомым коридорам. Он представил его тем уборщикам, которые уже пришли на работу, затем они спустились в прачечную, где все были настолько заняты, что не обратили на них внимания. Следующим объектом стал кафетерий — там тоже не было до них дела. К счастью для Джеффри, в кафетерии не оказалось никого из знакомых.

Поднявшись по лестнице на первый этаж, Мартинес провел Джеффри через амбулаторное отделение и отделение неотложной скорой помощи. В неотложном Джеффри попытался было свернуть в сторону, чтобы избежать в холле встречи с несколькими практикантами-хирургами, с которыми успел достаточно хорошо познакомиться за время их анестезиологической практики. Но практиканты, занятые исследованием травмы, полученной в результате дорожно-транспортного происшествия, тоже не посмотрели в его сторону.

После отделения неотложной помощи Мартинес потащил Джеффри к главным лифтам в северной башне.

— Сейчас я покажу тебе лаборатории, — тараторил он, — а потом — хирургическое отделение.

Джеффри чуть не задохнулся.

— А не пора ли нам обратно, к мистеру Бодански? — спросил он.

— У нас еще много времени, — успокоил его Мартинес. Он широким жестом указал Джеффри на двери открывшегося лифта и улыбнулся. — И потом, тебе будет полезно увидеть патологическую и химическую лаборатории вместе с хирургическим отделением. Завтра там придется убирать. Ночная смена всегда занята, потому что ночь — это единственное время, когда мы можем навести порядок.

Джеффри вошел в лифт и встал у задней стенки. Мартинес последовал за ним.

— Ты будешь работать там с четырьмя нашими людьми. Начальника ночной смены зовут Дэвид Арнольд. Он хороший человек.

Джеффри кивнул. По мере того как они приближались к операционной, за которой сразу же следовало лабораторное отделение, он чувствовал, как у него начинает неприятно покалывать в животе. Джеффри вздрогнул и чуть не подпрыгнул, когда Мартинес неожиданно схватил его за руку и со словами: «Сейчас наш этаж» подтолкнул вперед.

Джеффри набрал в легкие побольше воздуха, приготовился сделать шаг и пройти в то отделение, где он проработал почти двадцать лет.

И тут у него от удивления открылся рот. На какую-то секунду он даже потерял способность двигаться. Прямо перед ним в ожидании лифта стоял Марк Уилсон. Его темные глаза смотрели прямо на Джеффри. Он уже готов был услышать: «Джеффри, это ты, что ли?», но вместо этого Марк сказал совсем другое:

— Ну, вы собираетесь выходить?

— Выходим, выходим, — ответил за двоих Мартинес и подтолкнул Джеффри вперед.

Только через несколько секунд до него дошло, что Марк его не узнал. Перед тем как двери лифта закрылись, он повернулся и еще раз посмотрел на Марка. В его глазах не было даже намека на узнавание.

Джеффри торопливо поправил очки, сползавшие вниз.

— С тобой все в порядке? — спросил Мартинес.

— Да, — кивнул Джеффри. Ему действительно стало намного лучше. Мысль о том, что Марк его не узнал, приятно согревала сердце.

Ознакомительная экскурсия по химической и патологической лабораториям была менее напряженной и не шла ни в какое сравнение с предыдущим инцидентом. Джеффри видел вокруг много знакомых, но никто не обращал на него внимания и, естественно, не узнавал.

Зато настоящий шок поджидал его в комнате отдыха хирургического отделения. В это время там находилось не менее двадцати человек, с которыми Джеффри был очень хорошо знаком. Одни пили кофе, другие весело болтали, третьи читали газеты. Достаточно было кому-то узнать его — и все рухнуло бы в ту же секунду. Пока Мартинес скороговоркой объяснял ему процедуру уборки, Джеффри внимательно изучал свои туфли. Он старался не поднимать головы, но после пятнадцати минут нервного ожидания наконец понял, что и здесь его никто не замечает. Они с Мартинесом как бы не существовали для всех окружающих, хотя и находились с ними в одной комнате.