Семилетка поиска - Мария Арбатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никита. Думал, что не дождусь…
Белокурая. Здравствуй, милый!
Никита. Ты не представляешь… как теперь меня волнуют все слова, сказанные тобой! Но от того еще сильнее грусть от осознанного…
Белокурая. Грусть – это единственное чувство, которое я вызываю?
Никита. Это долгий разговор…
Белокурая. До каких ты свободен?
Никита. Могу сейчас отлучиться часа на два.
Белокурая. У меня в 18 в центре деловая встреча. До этого я целиком твоя.
Никита. Диктуй адрес.
Встретились, обнялись как сумасшедшие, снова поехали в парк. Даже не пытаясь придумать более удобные варианты, а, видимо, желая проверить, по правде ли все было вчера. Оказалось, что еще как по правде…
Потом пили кофе в ресторанчике парка, и Елена спросила про грусть.
– Тебе, наверное, будет смешно это слышать, ты такая отвязанная… Но я ведь женат, – сказал он многозначительно.
– Я в курсе. И что? – удивилась Елена.
– Видимо, я очень старомоден. Мне тяжело… Второй день чувствую, что меня куда-то сносит…
– Хочешь сказать, что никогда не изменял своей жене?
– Не так… Были проходные варианты. Через секунду забывал об этом.
– Твои предложения? – Елену это стало немного раздражать.
– Нет предложений. Есть только большая тревога, – этот здоровенный навоевавшийся красавец говорил как маленький ребенок: «Мама, я не понимаю, что со мной происходит, дай мне какую-нибудь таблетку, чтоб это прошло…»
«Ясно, – подумала Елена с горечью. – Это Караванов, только упакованный в мышцы и деньги… когда же я уже наткнусь на что-нибудь другое…»
– Ну тогда давай рассмотрим все варианты. – Она снова услышала у себя интонации учительницы младших классов: – Вариант первый – мы больше с тобой не встречаемся.
– Не подходит, – обиженно пробурчал Никита.
– Вариант второй: ты понимаешь, что жена и любовница – это разные вещи. Что никто не запрещает тебе испытывать что-то к обеим, потому что это разные чувства…
– Но я-то один.
– Тогда совет: на страничке знакомств, где вывешена твоя фотка, напиши жирными буквами «верен своей жене», – усмехнулась Елена. – А еще лучше, напиши это на фотке, где ты голый, когда в очередной раз будешь ее высылать. Прямо через всю голую спину и задницу…
– Это не моя фотка. Просто взял в Интернете…
– Никита! Сколько тебе лет? Как тебе только фирму доверили… – захохотала Елена.
– Я, кстати, совсем неплохо ею управляю, – насупился он.
– Да уж, наверное, лучше, чем собственными чувствами. Я только хочу тебя честно предупредить: с моей стороны все безопасно, ты мне в мужья не нужен.
– Чем-то не вышел? – игриво спросил он.
– Выйти замуж за мужика, который больше двадцати лет был женат на домохозяйке, может только домохозяйка или сумасшедшая.
– Почему?
– Потому что у тебя в голове соответствующий образ мира. Ты привык получать утром глаженую рубашку и дымящийся завтрак. А вечером – дымящийся ужин и глаженую простыню…
– И что в этом плохого?
– Но я не умею гладить. И не собираюсь учиться.
– А кто твоим мужьям гладит рубашки?
– Сами…
– Вот поэтому ты так часто и разводишься…
– Я развожусь не часто, а нормально. А ты живешь в семье, где баба не мужика гладит руками, а рубашки утюгом.
– У нас все нормально в сексе… – вспыхнул он.
– Ты это мне говоришь? Да ты как будто вышел из тюрьмы…
– У нас есть секс.
– Ну если ты считаешь то, что у вас называется сексом, чего ты сюда приперся?
– Сам не знаю…
– Все. Вези меня домой. Я не хочу, чтоб меня посадили за растление несовершеннолетнего, – разозлилась Елена.
Ехали обратно молча. Никита изо всех сил делал музыку громче, в расчете, что она скажет:
– Сделай потише.
Елена молчала как партизанка.
У дома он положил руку на ее ладонь:
– До встречи.
– Ага, – холодно сказала она и открыла дверцу.
– А последний поцелуй? – удивился он и сгреб ее в охапку…
«Господи, что я за дура такая? Зачем обращать внимание на тексты, которые он говорит. Пусть себе мурлычет, страдает, рвет волосы на накачанной груди… ну, может, это у него всегда так в романах по сценарию: любовь-морковь-кровь! В конце концов, парень Афган прошел! Мне-то что? Меня ж в нем не тексты заводят, а тело…» – подумала Елена, отключаясь в его объятиях.
А вечером вообще не выходила в Интернет, чтобы не участвовать в «страданиях юного Вертера».
Позвонил Караванов, начал подробно рассказывать про успехи на играх. Совершенно не хотелось все это слушать. Елена грубо спросила:
– С какого момента наши бюджеты пойдут порознь?
– Как тебе захочется, – сказал Караванов.
– Надеюсь, это шутка? – зловеще намекнула она.
– Конечно, – ответил он.
– Шутка должна быть смешной.
– Чем богаты…
Появилась Лида с многозначительным выражением лица:
– Пошли чайку на ночь попьем, мужиков обсудим! Я, между прочим, влюбилась!
– Поздравляю! – обняла ее Елена. – Я тоже…
– Ни фига себе! Муж в Тверь – жена в дверь! – воскликнула Лида и радостно запрыгала вокруг матери. – И чё теперь будет?
– Да ничего, кроме кайфа. Женатый мужик – это полезная возможность никуда не торопиться, когда крышу сносит. Мы просто оба с ним оказались на всю катушку. Даже если завтра точку поставим, будет что вспомнить…
– Класс! А вы уже… это?
– Это… – засмеялась Елена.
– Ну, мать, ты чумовая баба… – восхищенно вздохнула Лида. – Вон у меня Алка развелась полгода назад – до сих пор черная сидит… А она меня на год старше.
– Ничего, к моим годам тоже научится – разводиться…
…Утром Никита разбудил по телефону.
– Доброе утро, моя хорошая. Бужу, как просила!
– Спасибо! – От его голоса по телу разливалось тепло, как будто пила горячий шоколад.
– Вставай, беги на работу и включай комп. Я тебя там жду!
Когда включила компьютер на работе, Никита был тут как тут.
– Ура!!! Ты вновь со мной…
Белокурая. Привет.
Никита. А у меня совершенно поехала крыша.
Белокурая. Не только у тебя.
Никита. Остаток дня ощущал тебя и слышал твой запах…
Белокурая. А я думала о твоем дурацком тексте…
Никита. Забыли об этом. Вспоминаю твои глаза, у меня мороз по коже…
Белокурая. Аналогично…
Никита. А ты действительно заметила мою фотку с сайта знакомств?
Белокурая. Я же тебе об этом писала. И писала, что очень удивилась: а этот тут что делает?
Никита. Как что?.. Я тебя там ждал…
Белокурая. Боюсь, что я бы никогда не написала тебе первая…
Никита. Почему? Корона упадет?
Белокурая. Наверное…
И почему тогда не написала ему, от фотографии которого внутри все замерло, а написала Айсбергу? Видимо, потому же, почему, заходя на кухню, выбирала для себя в вазе с фруктами начинающее портиться яблоко. А для Лиды и Караванова – свеженькие. Именно потому, что спешила ухватить на распродаже что-нибудь не очень нравящееся, но дешевое; проехать на метро вместо такси; тащить тяжелые продукты через полгорода только потому, что здесь они продаются дешевле…
