Экзорцист. Печать Контракта - Джулия Тард

– Надеюсь, ты шутишь? – подошел ближе, говоря как можно тише: – Мария, эта тварь смогла обойти нас с Михаэлем. Нас – опытных мужчин. И после такого ты хочешь, чтобы я спокойно отпустил тебя на заклание?

– Да.

– Ни за что! Даже и не проси меня об этом. Знаю, ты прекрасный мечник, но… я даже представить не могу, что будет, если ты окажешься с этой тварью один на один. И тем более, если тебя поранят. Можешь на меня злиться, Мария, но я не хочу, что бы ты принимала участие в сегодняшней облаве. Так что будь моя воля, я бы запер тебя в комнате, не выпуская до тех пор, пока мы не прикончим эту чёртову тварь.

– Не бойся, – поёжилась, не ожидая услышать от него ничего подобного. – Ничего со мной не случится. Обещаю.

– Ты не выносима, – печально нахмурился Франциско, качая головой. – Не верю, что Михаэль на это согласился.

– Меня его мнение мало интересует. Особенно после случившегося, – отошла от них Мария, направляясь к своей лошади.

– И с чего это вдруг ты так сильно о ней забеспокоился? – обратил внимание монах, с какой жадностью, его племянник смотрит на девушку. – Что-то раньше я у тебя ни к кому такой привязанности не замечал.

– Это совсем не то, о чем ты подумал, старик. Просто я…

– Влюбился. И в этом нет совершенно ничего ужасного.

– Ничего подобного, – раздраженно отмахнулся Франциско. – Ни в кого я не влюбился, просто она мне Доминику напоминает. К тому же у неё уже есть Михаэль.

– То, что они не родственники не делает их любовниками. Тем более что Михаэль не относится к ней как к женщине. Ты бы и сам это понял, сумей ты найти с ним общий язык.

Общий язык? Даже смешно стало!

Уж кому-кому, а Франциско и одного взгляда хватило, что бы понять, как сильно Михаэль ревнует к нему Марию! Пусть даже она была для него не более чем любимая игрушка.

– Даже если и так. Это всё равно ничего не меняет. Понятно же, что Михаэль ни за что на свете от неё не откажется.

– Значит ты готов к тому, что, как только мы тут закончим, каждый из вас пойдёт своей дорогой? – кивнул Хавьер на взобравшуюся на Тайн Марию. – Поспеши и догони её. Кто знает, когда ещё у вас теперь появится шанс побыть наедине.

– Зачем? Если ты не помнишь, став твоим протектором я дал обед безбрачия. Так что просто смерить, что быть мне до конца жизни твоим протектором Хавьер.

– Только моей, дорогой мальчик. Так что прекрати ставить на себе крест. Рано или поздно ты освободишься от своей клятвы и сможешь начать жить собственной жизнью. Ну же, чего стоишь как истукан? Поспеши и догони её. Кто знает, когда у вас ещё раз появится шанс побыть наедине.

– Хорошо.

Послав к Дьяволу все свои предрассудки, Франциско всё-таки взобрался на лошадь, скача за Марией.

Хочется тому или нет, а старик как всегда прав. Как только охота закончится, Михаэлю не понадобится много времени увезти её как можно дальше. Он уже давно это понял. Увидел в его сухом, пренебрежительном взгляде.

Нет, эти двое не были любовниками, но и никаких родственных связей между ними, то же не было. Куда скорей Михаэль напоминал дракона, готового разодрать глотку каждому, кто позарится на его сокровище.

– Почему ты один? – настороженно оглядела она дорогу. – Только не говори, что Хавьер решил остаться на кладбище.

– Не бойся, скоро он нас догонит. К тому же меня сейчас куда больше заботят не капризы старого монаха, а то, – слегка напрягся рыцарь, впервые за долгое время, начиная подобный разговор, – куда вы с Михаэлем собираетесь направиться, после Шартра? Насколько я уже понял охота настолько же неотъемлемая часть твоей жизни, как и у меня.

– Не знаю, – поочередно прикусила Мария губы, чувствуя, как начинают гореть щеки. – Это решает Михаэль. Он намного лучше меня разбирается во всём этом бестиариуме.

– Должен признаться, когда Хавьера направили в город, он сразу же усомнился в том, что бушующая в нём нежить никак не может быть ведьмой, – усмехнулся рыцарь, поправляя ворот дублета. – Порой я даже сам не понимаю, откуда он всё это знает. Как умудряется видеть куда больше остальных. Ты даже представить не можешь, сколько раз его проницательность спасала мне жизнь во время охоты. По сравнению с остальными протекторами я чуть ли не самый живучий.

– И не удивительно почему. Для Хавьера ты не просто телохранитель. Уверена он никогда не поставит свою безопасность превыше твоей.

– И меня это огорчает, – нахмурился Франциско, с трудом сдерживая раздражение. – Для меня уже давно всё потеряно. Больше нет совершенно ничего, за что я когда-то боролся. Ни Доминики, ни титула, ни имени. Чего нельзя сказать про Хавьера. Мало того, что он лишился из-за меня… – на долю секунды замолчал рыцарь, подбирая нужное слово: – спокойной старости. Ещё и отказался от предложения Папы стать главой ордена. Сказал, что сможет куда больше, если не будет сидеть в удобном кресле, а продолжит странствовать по городам, помогая простым людям. К тому же сейчас у него появился достаточно серьёзный противник, – слегка напрягся, чувствуя, что стоит ему упомянуть об этом мужчине, как всё его тело мгновенно наполняется ядом и желчью. – Мерзкий человек. Его руки по локоть в крови, но самое ужасное даже не это, а то – что это кровь не ведьм и не демонов, а ни в чём не повинных людей, – процедил сквозь зубы, накручивая поводья до противного скрипа по кожаной перчатке. – Хавьер обращался к папе Иннокентию VIII, просил отказать и не подписывать представленный ему документ. Говорил, что этот трактат унесёт куда больше человеческих жизней, нежели бесов и демонов, но… Папа не послушал и всё же принял его «Mallēus Maleficārum»19. Хотя чего ещё следовало ожидать от человека, написавшего «Bull Summis desiderantes affect-tibus»20?

– Инститорис. Вы ведь о нём говорите? Написанная им булла пользуется сейчас невообразимой популярностью среди духовенства.

– Верно.

– Да уж, – согласилась Мария, умудряясь держать себя в руках в отличие от него. – Генрих Крамер и впрямь приносит одни только страдания. Сейчас охота на ведьм набирает по-настоящему разрушительную силу, так что не думаю, что в ближайшее время наша Святая инквизиция сбавит обороты. Она, словно снежный ком, становится всё больше и больше с каждым следующим годом и громким разбирательством. Вот ответь мне, Франциско, сколько настоящих ведьм,