Пламя страсти - Эхсан Шаукат

широколицы и узкоглазы. На них были суконные шапки, отделанные рыжим мехом.

Это были уйгуры, Эвелин знала, что они живут на западе Китая и в Средней

Азии.

Когда всадники сошли с коней, оказалось, что уйгуры значительно ниже

тхальцев. Первый из них поздоровался и обратился к Абулшеру на ломанном

английском языке:

-- Твой брат рассказал мне о том, что вас здесь ограбили. Мы поможем вам.

Если хотите, можете присоединиться к нашему каравану, он сейчас отдыхает. А

вообще мы идем в Джалалабад и дальше на север.

Абулшер поблагодарил и без колебаний согласился. Уйгур указал ему на место на

коне позади себя. Второй уйгур протянул руку Эвелин и помог ей сесть на круп

приземистой монгольской лошади. Она сидела, стараясь как можно дальше

отстраниться от всадника, опасаясь, что он может угадать ее грудь, когда

лошадь пойдет галопом.

Этим вечером Эвелин и ее спутники наконец утолили свой голод. Их

усадили в одной из походных юрт, раскинутых в узкой зеленой долине, и

подали жареную козлятину, рис и чай. Караван уйгуров направлялся в

Туркестан, они возвращались домой после длительного путешествия в Индию.

Одежда уйгуров была далеко не чистой, вообще все вокруг было довольно

грязным, но они были благожелательными и добродушными людьми.

* * *

Долгие месяцы уйгуры проводили в дороге, это научило их быть приветливыми и

общительными. Их женщины не закрывали лиц, они не стеснялись при посторонних

кормить грудью своих младенцев. Дети постарше со смехом и визгом носились

между повозками, играя с тупоносыми щенками. Караван составляли около сорока

одногорбых верблюдов -- дромадеров, их называли здесь мехари, они славились

особой выносливостью. Рядом с ними лошадки монгольской породы выглядели

карликовыми.

Уйгуры намеревались покинуть долину завтра. Абулшер решил воспользоваться

оставшимся временем, чтобы осуществить свой замысел. Мысли о мести не

давали ему покоя, но сейчас Эвелин была уверена, что у него созрел какой-то

вполне определенный план.

Абулшер еще раз посовещался с Имхетом, после чего обратился к старшему в

караване с просьбой дать ему на одну ночь двух или трех самых быстрых и

выносливых коней.

Караваном распоряжался пожилой уйгур с золотой серьгой в ухе. Он

пригласил Абулшера, Имхета и Очила-Эвелин к себе в юрту, где за чаем Абулшер

изложил свой план. Имхету удалось узнать, что сейчас главный аксакал

джелилов Хабиб-ур-Рахим гостит у своего брата, дом которого находится в

двух часах конной езды от стоянки каравана. С Хабибом-ур-Рахимом прибыла

вся семья, включая младшую дочь Тери, которой должно скоро исполнится

четырнадцать лет. Ее-то и задумал похитить Абулшер. Эвелин решила, что за

девочку братья потом потребуют выкуп и таким образом возместят похищенные

деньги. Не вдаваясь в детали, начальник каравана согласился дать коней и

спросил, не понадобятся ли Абулшеру помощники.

Абулшер поблагодарил за коней, но от помощи людьми отказался, заявив,

что это их с Имхетом дело.

План был дерзким и очень рискованным. Если их поймают, то расправа будет

немедленной и кровавой. Тем не менее Эвелин, когда они вышли из юрты,

попросила Абулшера, чтобы они взяли ее с собой.

Сперва тот наотрез отказался. Эвелин продолжала его упрашивать, и в конце

концов Абулшер согласился, решив, что она при случае может посторожить коней.

Они легли спать пораньше и отдыхали до полуночи. В ночной тишине они

оседлали коней, мужчины проверили оружие. Они проехали вдоль юрт и спящих

на земле верблюдов и встретили одного из тех уйгуров, которые первыми

пришли им на помощь. Тот вышел проводить их.

Уйгур протянул Абулшеру сверток и сказал:

-- Здесь веревки. Крепкие, из китайского шелка. И отдельно -- мясо с

ядом, для собак. Может пригодиться.

Копыта коней цокали по камням. Как всегда, Эвелин ехали чуть позади.

Первым мчался Имхет, этот путь был ему знаком.

Ночь выдалась безлунной, но небо казалось светлым от бесчисленного множества

звезд. Им предстояло проехать вдоль русла реки, подняться на неширокое плато,

в центре которого лежал кратер давно потухшего вулкана, а затем спуститься

вниз. На плато Абулшер решил оставить Эвелин сторожить коней, дальше они с

Имхетом пойдут пешком.

Кратер оказался неглубоким, он зарос деревьями и кустами. Здесь было

идеальное место для укрытия. Коней привязали к деревьям, около них оставили и

ружья. Братья взяли с собой только кинжалы. Эвелин осталась ждать.

Спустившись по крутому склону, Абулшер и Имхет оказались на еле заметной

дороге, которая огибала гору. Она вела в кишлак джелилов. Абулшер знал, что

у въезда в кишлак джелилы всегда оставляют на ночь вооруженного часового.

Обычно он разводит костер и неторопливо прохаживается вокруг него.

Оба брата, пригнувшись, медленно шагали в кромешной тьме. Чтобы не шуметь,

они сняли сандалии и засунули их за пояс. Ежеминутно останавливаясь, они

напряженно вслушивались и всматривались в темноту. Ждали, когда впереди

появится слабый отсвет костра. Тогда надо приникнуть к земле и наблюдать за

тем, кто находится там...

Вот перед ними показалось светлое пятно. Дальше братья продвигались ползком.

Да, это был костер, теперь они различали колеблющиеся язычки пламени.

По-пластунски они преодолели еще метров сорок. Теперь они увидели и

часового -- он сидел у костра лицом к ним.

Где-то рядом прокричала ночная птица, часовой повернул голову в сторону

крика. Подумав, что это может быть условным сигналом, он свистнул. Ответа не

было. Часовой стал медленно озираться по сторонам. Абулшеру показалось, что

джелил посмотрел на него в упор. Пока нечего и думать о нападении -- нужно

дожидаться, когда ему надоест сидеть и он поднимется, чтобы размять ноги.

Если он сделает несколько шагов, то наверняка повернется к ним спиной...

Братья точно вросли в придорожную землю, не смея пошевелиться. Снова раздался

птичий крик, теперь страж никак не отреагировал на него. Приподнявшись на

локтях, Абулшер заметил, что часовой клюет носом. Может, еще несколько минут

-- и он заснет?

И точно, голова в чалме свесилась на грудь, было похоже, что страж задремал.

Нельзя было терять ни секунды! Абулшер взглянул в глаза лежащему рядом