Всё-всё-всё о Ёжике - Сергей Козлов

Они выскочили на поляну, на другом конце которой стоял дом Медвежонка.

Вот где было по-настоящему страшно. Небо — чёрное-чёрное — висело низко-низко. Деревья мотали верхушками, будто скребли небо, и из чёрной страшной небесной туши вылетали молнии.

«Ах-х!..» — чуть позже ахал гром, и Ёжику с Медвежонком казалось, что это огромный чёрный дракон навалился на их лес и жжёт его пламенем.

— Стой! — крикнул Медвежонок и прыгнул под ёлку.

— Что?

— Видишь? — И Медвежонок ткнул лапой вверх.

— Вижу, — сказал Ёжик.

Они дрожали, прижавшись друг к другу, и тут хлынул дождь.

Такого дождя Ёжик с Медвежонком ещё не видели. Струи толщиной в орешину били землю и толкали лес. Прямо у них на глазах он стал совсем голый, но тут посыпалось что-то такое, чего Ёжик с Медвежонком сперва не могли разобрать.

— Ай! — вскрикнул Медвежонок.

И только тут они поняли, что это — град.

Градины с Ёжикин кулачок, да что там с Ёжикин — с Медвежий кулачище! — запрыгали по земле.

— А ты говоришь — бежим! — сказал Медвежонок.

— Я г-говорю, — сказал Ёжик.

— Вот и не говори, — сказал Медвежонок. — Если б не я, убило бы нас на этой поляне.

— А вот и не убило б!

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую, — сказал Ёжик. И вдруг выскочил из-под ёлки и помчался по сплошь белой от града поляне к Медвежьему дому.

— Стой! Стой! Что ты делаешь?! Куда? — завопил Медвежонок и кинулся следом.

Град бил в землю слева, справа, спереди, сзади, а Ёжик с Медвежонком мчались что было сил и наконец влетели на Медвежье крыльцо.

— Ха-а… — сказал Ёжик.

— Ха-а… — сказал Медвежонок.

— Ха-ха-ха! — сказал Ёжик.

— Ха-ха-ха! — сказал Медвежонок.

И тут они так расхохотались, что сразу не стало слышно, как воет ветер, барабанит в Медвежью крышу град и высоко вверху глухо ухает гром.

Гусь в сапогах

Жил-был Гусь. Зимой он ходил в красных сапожках, а летом — так, босиком.

Вот проснулся он однажды зимой, надел красные сапоги, пошёл гулять.

Встретилась Гусю Утка — вся в мехах, в валенках.

— Куда идёшь, Гусь?

— Да вот, вышел сапожками поскрипеть.

Пошёл дальше.

Встретилась Гусю Лягушка. Да такая модница — прямо принцесса. Ехала Лягушка в карете, волокли карету шесть воробьёв, все цугом.

— Ты куда, Гусь? — кричит Лягушка.

— Снегом скриплю, сапожки пробую.

Уехала…

А навстречу Гусю — Таракан. Рыжий, с усами.

Идёт Таракан, шпоры звенят.

— Куда, Гусь?

— Сапожки обнашиваю.

Подкрутил Таракан усищи, пошёл…

Идёт Гусь, а тут, откуда ни возьмись, — Комар. Тоже в сапогах и при сабельке. Сапожки на нём бархатные, с ворсом.

— А мои лучше! — говорит.

И ножку-то на каблук поставил.

Но Гусь даже не заметил, мимо прошёл.

Бежал с сундучком на плече Поросёнок. Кафтанчик розовый и тапки на босу ногу.

— На поезд опаздываю! — кричит. — А ты куда, Гусь?

— Никуда. Сапожки разнашиваю.

Паровоз загудел, мыши в вагоны попрыгали. Поросёнок опоздал, сел на сундучок, плачет.

А Гусь идёт, не торопится.

Вылез из-под снега Глухарь — важная птица. Сам чёрный — глазищи красные.

— Ты куда, Гусь? Лес кругом, пропадёшь!

— Сапожки у меня, видишь? Обнашиваю.

Поглядел Глухарь, и верно — сапоги знатные. Бежал по лесу Медвежонок, волок в санках Ёжика.

— Здравствуй, Гусь!

— Здравствуй-здравствуй!

— Айда к нам чай пить!

— А что к чаю?

— Клюковка.

Стоит Гусь в красных сапогах, язык высунул, — думает.

— Да не сомневайся! Мы тебе и червячков дадим.

Поехали.

Ёжик с Медвежонком санки волокут, Гусь в санях сидит, красные сапожки выставил.

Всему лесу потом Ёжик с Медвежонком рассказывали, как к ним в гости Гусь в сапогах приходил. Да никто не поверил.

— Придумываете!

— Кот в сапогах — дело известное.

— А чтобы Гусь — ни за что не поверим!

Как Медвежонок перехитрил время

В восемь часов утра собрались на лесной опушке Ослик, Ёжик, Медвежонок, Белка, Заяц и Лиса, чтобы пойти в восемь часов вечера в гости к Слону.

— Но восемь часов вечера ещё далеко! — сказал Заяц. — Что же мы будем делать двенадцать часов?

— А очень просто! — сказал Медвежонок. — Нас — шестеро. Значит всем сейчас надо разойтись и каждому по отдельности просидеть два часа. А когда мы снова соберёмся, получится, как будто мы вместе просидели двенадцать!

И все разошлись в разные стороны.

Ёжик пришёл к себе домой, сел за стол и стал смотреть на часы-ходики. «Тик-так, тик-так», — роняли часы. А Ёжик подбирал минутки и, считая, складывал их перед собой на столе.

Ослик отправился к реке. Он вошёл в воду по колено и стал ловить губами солнечных зайцев. «В двух часах — сто двадцать минуток, — думал Ослик. — Когда я поймаю сто двадцать солнечных зайцев, как раз надо будет возвращаться на опушку!»

Белка вскарабкалась на верхушку сосны и спросила у Щегла:

— Ты знаешь, когда будет «через два часа»?

— Конечно!

— Тогда постучи ко мне в это время. — И Белка юркнула в дупло.

Заяц принялся бегать вокруг леса. Обежит круг и заглянет на опушку: не собрались ли?..

Лиса вышла на пригорок и села так, как будто она сидит по отдельности и одновременно — чтобы ей была видна опушка.

А Медвежонок никуда не пошёл. Он просто лёг спать у пенька, подумав: «Соберутся — разбудят!»

Первым на опушку пришёл Ослик со ста двадцатью солнечными зайцами в корзине. За ним — Ёжик с мешочком минуток через плечо. Щегол разбудил Белку — и она спустилась с сосны. Прибежал Заяц. Важно подошла Лиса.

И все стали будить Медвежонка.

— Пора! Вставай! Уже прошло двенадцать часов! Надо идти в гости к Слону! — кричали все разом, со всех сторон тормоша Медвежонка.

— А!.. Уже собрались? — сказал он, просыпаясь. — Ну, тогда идёмте к Слону! Только пусть никто не отстаёт, а то он скажет, что мы пришли раньше времени…

Кто это всё придумал?

И опять ушёл золотой солнечный день. И опять Медвежонок пришёл к Ёжику, потому что последнее время собирались у Ёжика. И опять Медвежонка ждало плетёное кресло рядом с плетёным креслицем, в котором уже сидел Ёжик.

Медвежонок поднялся по ступенькам, поглядел на Ёжика и молча кивнул.

— Садись, — сказал Ёжик. — А я уж думаю — когда ты придёшь?

Медвежонок сел.

Наступали самые замечательные осенние сумерки.

За маленькой сосной, за худенькой берёзой, на которой вдруг оказалось вдвое меньше ветвей, синела гора.

Медвежонок поудобнее устроился в кресле и стал глядеть на гору, на небо, на слабо шевелящиеся под ветерком хрупкие ветки берёзы.

Было так хорошо, так спокойно, и небо было такое далёкое, что казалось, навсегда уже на нём застыли облака.

— Кажется, они уже никуда не уплывут, да, Ёжик?

Ёжик кивнул.

— Кажется, и завтра, и послезавтра вот так же будут стоять и стоять на том же месте.

Ёжик снова кивнул.

— А хорошо бы, чтоб один раз всё было, а потом уже ничего не менялось, — сказал Медвежонок.

— Так не бывает.

— А почему?

— Ты бы соскучился.

— Я? Да никогда! — сказал Медвежонок.

«Ой-ёй-ёй, как же красиво! — не отрывая взгляда от горы, думал Ёжик. — Кто же придумал эту всю красоту?»

— Как ты думаешь? — спросил он у Медвежонка.

— О чём?

— Кто всё это придумал?

— Вот это? — Медвежонок повёл лапой. — А правда, с моего крыльца красивее, чем с твоего?

— Ага. — Ёжик, не отрываясь, глядел на гору.

— С твоего крыльца и гора меньше, и деревья не те. А хочешь, перетащим твой дом ко мне?

— Как? — думая о своём, сказал Ёжик.

«Кто же это всё придумал? — доискивался он. — Кто? Как? Когда? Почему я гляжу и всё не могу наглядеться?»

— Как? Да очень просто! — сказал Медвежонок. — Разберём твой дом по брёвнышку и на санках перевезём ко мне. Там сложим и будем жить рядом.

— На санках? — сказал Ёжик, про себя думая: «Кто же этот невидимый, необыкновенный, кто так постарался, что вышла такая красота?»

— Почему обязательно на санках? Можно и сейчас, — сказал Медвежонок. — Правда, на тележке возить будет тяжело, но…

— А ты как думаешь? — спросил Ёжик.

— Я думаю, что зимой всё-таки лучше, — сказал Медвежонок. — Во-первых, санки просторнее, а во-вторых, сейчас листьев много, скользко.

— Я не о том. Как ты думаешь, кто это всё придумал?

— А-а… Ты вон о чём.. А я — по брёвнышку, на тележке!.. — передразнил самого себя Медвежонок. — Не знаю, — сказал он. — Я сколько ни думал, так и не смог понять.

Сумерки сгустились. И гора была уже почти не видна. Поднялся ветер. И где-то далеко-далеко за рекой еле слышно лаяла собака.

— Не слышишь, чего она говорит? — спросил Медвежонок.

— Она боится ночи и лает, — сказал Ёжик.