Темные игры (сборник) - Виктор Точинов

Часть первая

Арабский след

Эпизод 1

Грохот за окном раздается как раз в тот момент, когда знакомство с девушкой, носящей романтическое имя Танья, доходит до стадии, позволяющей стянуть с нее юбку. И, конечно же, Эдди Моррисон этим моментом пользуется. Стягивает. Даже почти успевает подумать: ну до чего же ядреная задница…

И тут раздается грохот.

Стекла – широко разрекламированные вакуумные стеклопакеты – никак не должны пропускать звуки снаружи. Они и не пропускают. Звук – очень мощный и низкий, воспринимаемый не только ухом, но и всем телом, – идет отовсюду. Дом дрожит – от фундамента до крыши, выложенной пластиковой псевдоголландской псевдочерепицей. По поверхности воды в огромном аквариуме проходит легкая рябь. Ленивые ожиревшие рыбы недоуменно тычутся в стекло.

Романтическая Танья роняет упаковку дешевых презервативов, спешит к окну. Эдди страдальчески морщится. Ну вот… Совсем недавно удалось убедить родителей в том, что восемнадцатилетний студент имеет право на личную жизнь – тем более приехав в родной дом на летние каникулы. Убедить и отвертеться на этот уик-энд от нудно-обязательной поездки в Детройт, к бабушке-дедушке. И вот вам, пожалуйста… Вместо матери, совсем недавно так и норовившей словно невзначай заглянуть в комнату сына, когда у него в гостях одноклассница, – теперь невесть что взрывается за окном. Не везет так не везет.

Но что там, кстати, рвануло?

Не иначе как бензоколонка Нэда Симпсона. Старик последнее время пьет все больше и больше – с него станется выйти к своим древним, вечно барахлящим и протекающим заправочным автоматам, не загасив сигарету…

Пока – очень быстро – у Эдди мелькают эти мысли, он, приподнявшись на все еще не расстеленной кровати, смотрит за окно. Туда, где по его догадке в двух кварталах должно полыхать зарево. Не полыхает. Эдди видит лишь свет фонарей, горящих на Авеню Независимости. И – в слабом отсвете фонарей – приподнявшуюся на цыпочки Танью.

Загадка: что взорвалось? – тут же перестает волновать Эдди. Он заканчивает оборванную несколько секунд назад мысль: ну до чего же ядреная задница! Да и все остальное…

Соскочив с кровати, Эдди устремляется было к окну – но останавливается. На пару мгновений задумывается над дилеммой: подтянуть и застегнуть сползающие брюки – или снять совсем. Он совсем уже склоняется ко второму варианту, когда…

Взрыв – оглушающий, рвущий перепонки.

Дом не дрожит – содрогается, как агонизирующее животное.

Окно влетает внутрь роем сверкающих осколков.

Аквариум – гордость Эдди – рушится на пол. Рыбы пытаются куда-то плыть в иссякающих струях воды. Далеко не уплывают, трепыхаются на полу. Хозяин не обращает на них внимания.

Эдди стоит – одна нога все еще в брючине – и делает судорожные глотательные движения. Эхо взрыва неохотно уходит из ушей. Он чувствует – по лицу что-то стекает. Подносит руку к саднящему лбу – пальцы в липком и красном.

– Что же это… – шепчет он и сам себя не слышит.

«Где Танья?» – приходит запоздалая мысль. В ту же секунду он видит девушку. Она медленно поднимается с пола. Лица нет, вместо него – кровавая маска, жуткое месиво из осколков стекла и вспоротой плоти.

На белой блузке Таньи кровавые пятна, – растут, набухают. Лишь ажурные колготочки на стройных ногах целы и невредимы… Но Эдди на них не смотрит. Он не может оторвать взгляд от того, что совсем недавно, – миллион лет назад, в совершенно другой жизни, – было симпатичным девичьим лицом с лучистыми глазами…

Глаз, впрочем, уцелел. Один.

Кровавый провал рта широко распахнут. Танья кричит – истошно, надрывно.

Но Эдди ее не слышит – из его ушей сочится кровь, барабанные перепонки разорваны. Не слышит он и третьего взрыва. Просто пол внезапно встает дыбом, стены начинают падать. Все тело ощущает удар – словно гигантская невидимая рука в гигантской боксерской перчатке отправляет Эдди в нокаут. Он теряет сознание. К несчастью – совсем ненадолго.

Потом он приходит в себя – вокруг могильная темнота. И тишина. И резкая боль в груди. Он широко распахивает глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то. Бесполезно – ему кажется, что глаз у него просто нет. Пытается пошевелить рукой или ногой – конечности тоже куда-то делись.

Потом Эдди кричит – не слыша себя. Воздух уходит из груди вместе с криком – а обратно его не втянуть, давление на грудь становится все сильнее. Ребра трещат, ломаются.

Потом Эдди хрипит.

Потом умирает.

Расследование. Фаза 1

Рекордная июльская жара успешно перешла в рекордную августовскую – но вчера наконец-то похолодало. Столбик термометра за день не поднялся выше семидесяти двух градусов Фаренгейта[1]. Население Трэйклейна воспрянуло духом – и не только местные жители вкупе с многочисленными отдыхающими, проводящими отпуска на популярном курорте. Рыбы, обитающие в озере, тоже ожили. У Кеннеди наконец-то клюнуло – после четырех дней бесплодных попыток извлечь из глубин вод хоть что-то живое.

– Есть!!! – возопил он, глядя, как изогнулся в дугу прочнейший спиннинг.

Вопль Кеннеди легко перекрыл и шум двигателя, работавшего на самых малых оборотах, и треск фрикциона спиннинговой катушки. И – разбудил шерифа Кайзерманна, мирно дремавшего над своей снастью.

Капитан Беллоу – на двадцатифутовом катере его титул вызывал улыбку – тоже услышал крик. Заглушил движок, выглянул из рубки.

Спиннинг продолжал сгибаться и разгибаться резкими толчками, свидетельствуя, что крючок десятидюймовой приманки-воблера зацепился отнюдь не за донную корягу. Прочнейшая плетеная леска звенела натянутой струной – фрикцион, избегая обрыва, сбрасывал новые и новые витки.

Когда первые, самые мощные рывки подводного обитателя слегка поутихли, Кеннеди снял куртку, засучил рукава, пристегнул к поясу карабин страховочного леера – и вынул спиннинг из кронштейна-крепления. И тут же почувствовал – через двести футов соединяющей их тонкой, почти невидимой нити – неукротимый и яростный напор рыбы.

– Этот парень весит не меньше центнера! – возбужденно выкрикнул Кеннеди. – Придется изготавливать новое чучело Литл-Трэйка!

Беллоу не один год возил по озеру приезжих рыболовов, желающих получить премию за поимку рекордного лосося. Мельком глянув, как изгибается удилище, он заявил – безапелляционно и слегка равнодушно:

– Сорок фунтов. Может, сорок пять, если самец – те послабее будут.

– Посмотрим, посмотрим… – Кеннеди не стал спорить, занятый борьбой с рыбиной. Но про себя подумал, что такую тягу сорокапятифунтовому лососю никак не развить. Противник не просто категорически не желал покидать родную стихию – он явно старался пригласить ловца к себе, на дно озера.

Рудольф Кайзерманн к рыбной ловле был равнодушен и отправился с Кеннеди только за компанию – Элис быстро разочаровалась в идее пополнить призовыми деньгами Фонд независимых исследователей. Сматывая свою снасть, шериф сказал вполголоса:

– Ну, в любом случае, лососина на рашпере сегодня к ужину будет…

В этот момент в кармане куртки Кеннеди требовательно запищал телефон.

– Отключи его к чертям, Руди!! – рявкнул Макс. Лосось, казалось, обрел второе дыхание, и порой только страховочный леер удерживал Кеннеди от незапланированного купания.

Шериф извлек из кармана куртки спецагента мобильник и ткнул пальцем в нужную клавишу – даже не поинтересовавшись номером не вовремя прорезавшегося абонента.

…После получасового перетягивания каната Homo sapiens доказал свое физическое и моральное превосходство над Salmo salarом[2] из рода лососей, семейства лососевых, отряда сельдеобразных, надотряда костистых рыб, класса рыб, подтипа черепных, типа хордовых.

Здоровенная типа хордовая рыбина вышла на поверхность, устало шевеля жабрами и не предпринимая новых попыток оборвать леску.

– Внимание, Кеннеди! – предупредил Беллоу. – Самый ответственный момент, не расслабляйтесь! Эти твари отлично умеют усыплять бдительность! Аккуратненько подводите его к борту…

Кеннеди, впервые взявший в руки рыболовные снасти на озере Трэйклейн, последовал совету.

Капитан перегнулся вниз, приблизил сачок к лососю, нажал кнопку на рукоятке. Короткий электроразряд – рыба судорожно дернулась и перевернулась вверх брюхом. Беллоу поднатужился и перевалил оглушенного импульсом пленника через фальшборт.

Кеннеди тут же подхватил трофей и радостно поднял на вытянутых руках, любуясь разноцветными переливающимися пятнами чешуи. Какие, к черту, сорок фунтов? Сегодня семейство лососевых лишилось по меньшей мере шестидесятифунтового представителя!

– Иногда и ФБР удается кого-нибудь поймать, – скептически прокомментировал Кайзерманн.