Имперец. Земли Итреи (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Занимаясь артефактами, я обратил внимание на взгляд, которым Фатия уставилась на треснувший духовный камень. Жадный взгляд.

Помедлив, поднял его с колен и метнул ей:

— Держи.

Она зажала его в кулаке, сглотнув, поблагодарила:

— Спасибо.

И позабыв обо всём, погрузилась в медитацию. Не подглядывала больше за моими действиями, не перебирала барахло добычи, а сжав камень перед грудью, безостановочно тянула из него энергию.

Ну, её можно понять. По сути, перед ней что-то вроде источника, из которого она, измученная жаждой, пьёт. Не возвышалка, но не менее приятное и полезное. Можно вливать в узлы силу, открывая их, и не заботиться о том, что средоточие опустеет и ты останешься беззащитным.

Мне же понадобилось ещё две горсти местных монет, чтобы закончить с наполнением Призрачного Барьера. Он многое позволяет, но и энергии требует немало.

А потом я просто возился с новыми техниками Фатии, запоминая их, примеряя к себе и снова пытаясь отыскать общие черты во всех этих составных хитростях. А ещё, я попробовал использовать без созвездия Поступь, Шаги и ещё несколько простых техник, которые применял чаще всего. Например, Рывок.

Не настолько я и спешил, чтобы срывать с места Файвар... Фатию и торопиться, к морю и кораблю, который отвезёт меня на тот берег, к землям, где есть Внешнее Поле Битвы. Что может решить один день с тем расстоянием, которое разделяет меня и Орден? Или даже месяц?

Мне были видны звёзды над головой, сияние формации Шестого пояса справа, всполохи над горизонтом впереди, там, куда мы шли. За морем, наверное, над Внешним Полем Битвы. Красиво. И видно ничуть не хуже, чем со склонов Хребта Трав.

— Всё.

Я повернулся на голос. Фатия подняла глаза от опустевших рук и повторила:

— Всё. Я поглотила его полностью.

— И как успехи?

— Узел.

Я кивнул:

— Неплохо.

— У тебя ведь есть ещё, имперец?

— Есть, — я усмехнулся. — Но я ничего тебе не дам.

— Почему? Хочешь платы?

Мне не понравился тон и взгляд, поэтому я буркнул:

— Для начала хочу двинуться с места и продолжить путь. А когда ты поможешь мне с кораблём, тогда и поговорим об остальном.

Фатия вздохнула:

— Не доверяешь. Справедливо. Несправедливо то, насколько вы там в империи богаче. Возвышалки, эти камни. Уверена, в твоём кисете есть травы, которые в десятки раз лучше тех, что растут на Хребте Трав.

Я лишь пожал плечами:

— Жизнь, вообще, несправедливая штука. Я и сам много раз думал об этом. Но с чего ты завидуешь мне и империи? Завидуй старшим сектам. Это ведь они загнали вас в эти пустоши, а не мы.

— Ты-то откуда знаешь? Если бы у Альянса Тысячи Сект было больше земель, то и мы бы не ютились здесь.

Я покосился на ставшее едва заметным с рассветом зарево Шестого пояса над облаками и фыркнул:

— Куда уж вам больше земель? Да и здесь не так плохо, как ты пытаешься представить.

— Тебе-то откуда знать? Три дня идёшь по пустоши и уже понял, что жить здесь можно?

— Эти земли очень напоминают мне то место, где я родился. Я разве этого не говорил? Вон, даже пыльная буря, что идёт на нас, мне знакома. После такой обычно огород три дня откапывать, не меньше.

Фатия побледнела, обернулась.

Когда встало солнце, то оно подсветило горизонт и стало отчётливо видна серая полоса, которая надвигалась на нас. Но это с такого расстояния полоса, а на самом деле это пыль и песок, поднятые на тысячи шагов в небо. Ещё и эти всполохи сверху. Красиво.

Правда, не помню, чтобы у нас песчаная буря шла одновременно с грозой. Обычно сначала по весне грозы, а потом уже бури.

— Собираемся, живо! Вставай, я сказала!

Я вскинул брови от этого вопля и тона, но поднялся. Мне-то чего собираться? Флаг и артефакт давно в кисете, убрать зарисовки созвездий техник — смахнуть их ладонью в сторону. Они и видимы только мне.

Фатия же сгребала всё, что я поручил ей разобрать в один кисет. Зыркнула на меня:

— Чего уставился? Бедствие пришло! Это Молниевая Буря! Раньше срока почти на месяц! А мы, дарс знает насколько, отклонились от караванной дороги. Мы не успеваем!

— Не успеваем к чему?

— Добраться до каменных укрытий. Я слишком забрала в сторону, уходя от погони, а ты потом лишь добавил.

Я поднял голову, ещё раз оглядывая полосу наступающей бури. Так, значит, она опасна?

— Не отставай, имперец! Я не буду с тобой возиться!

Глядя вслед стремительно несущейся прочь Фатии, я лишь покачал головой. Я же быстрей тебя, ты забыла? Кто здесь ещё будет отставать? Ладно, буду держаться в десяти шагах позади.

Сначала Фатия мчалась точно в сторону Шестого пояса, затем принялась метаться из стороны в сторону, а затем и вовсе остановилась. Обернулась, впервые с начала бегства показав мне лицо. Оно было бледным, грязным, с дорожками слёз, прочертивших следы на пыльных щеках.

Я ошарашено спросил:

— Ты чего?

Фатия криво улыбнулась и развела руками:

— Вот и всё, имперец. Не вышло у нас сделки.

— Что значит всё?

— Ну всё, — она всхлипнула. Не успели мы найти укрытие. Сдохнем скоро и всем нашим договорам конец. Вот так идти на сделку с имперцами. Само Небо этого не хочет.

Слышать о Небе из уст сектантки было дико. Особенно мне. Особенно на землях сект и из уст той, кто был так похож на Файвару. Кто бы говорил о желаниях Неба, но только не она. Не та, кого мне то самое Небо дважды подсовывало под нос. Погибнуть здесь? Как бы не так.

Я бросил короткий взгляд на жёлтую стену, что нависла над нами, на пронизывающие её всполохи частых молний и потребовал:

— Объясняй. Чем опасна эта Молниевая Буря?

— Ты тупой? Молниями! Молниями и птицами! Они сожгут нас так хорошо, что и костей не найдут!

Я стиснул зубы. Призрачный Барьер? Он очень велик. Чем больше купол, тем больше в него попадёт молний. Но глупо...

— Сколько длится это Бедствие? День, два, месяц?

— По-разному, но не месяц. Тем более она первая и раньше времени. Наверное... День, как ты и сказал, — с горечью добавила. — Но мы не доживём и до обеда.

Я зло оборвал её:

— Куда ты денешься.

Первым на скудную щетину травы лёг шар Призрачного Барьера. Жаль, что я ничего не могу с ним сделать, кроме как активировать и отменить активацию. Уверен, будь здесь Берек...

Я оборвал сам себя. Берек погиб. Очень давно и далеко отсюда. Но у меня здесь есть другой талант в артефактах.

— Фатия, у этого Барьера есть возможности меняться?

Она утёрла слёзы ладонью, переспросила:

— Что значит меняться?

— Ну, скажем, пропускать людей и останавливать только эти твои молнии?

— Мои молнии?

Фатия зло прищурилась, но шагнула к шару Барьера, вцепилась в него дрожащими пальцами.

Я довольно кивнул, сам же продолжил лихорадочно копаться в кисете. Жаль, что почти всё, что у меня есть, это сложные защитные и маскировочные формации, доставшиеся мне от семейки Саул. Они хороши, когда нужно перегородить ход в пещере или оградить стоянку от лишнего внимания Зверей, но вот...

Зверей? Я оторвался от кисета и поднял взгляд на Фатию:

— А что за птицы, про которых ты упомянула?

Она коротко ответила:

— Молниевые Раух. Они любят такие бури, наслаждаются ими. И охотятся на всех, кого такие бури настигают или кто решается к этой буре приблизиться.

Я медленно кивнул. Значит, пригодится и формация Саул.

За Призрачным Барьером будет стоять она, восемь флагов для стоянки. Затем первый из Звёздных Барьеров. Или внутри него? Следом второй и последний Звёздный Барьер. И Фатия тоже сможет вливать в него энергию. Сначала из моего артефакта, после из своего средоточия. Затем настанет черёд духовных камней. Всё это шаг за шагом должно выиграть нам время.

Знать бы ещё, сколько точно всё это нам его даст?

Я вздохнул, но тихо, чтобы Фатия не услышала, а затем спросил:

— Как успехи?

Она подняла бледное лицо, попыталась улыбнуться: