Я выбираю свет - Ксения Комал

Довольно быстро стало понятно, что визитёров бывший парень Евгении не ждал. Собственно, вряд ли он вообще был способен на какие-либо эмоции, ибо совершенно без движения возлежал на полу в коридоре со страшной миной на застывшем лице. Вытаращенные глаза и скрюченные пальцы настолько явственно говорили о его состоянии, что никаких сомнений не оставалось.

– Этого тоже в окно выкинем? – хрипловато осведомился Гриша. – Или сразу в багажник к тому типу?

Роберт с тревогой воззрился на Александру, с некоторым удивлением отметил, что выглядит она вполне спокойно, и, перешагнув через труп, прошёлся по квартире. Убийцы поблизости не наблюдалось, хоть чего-то, что могло бы на него указать, – тоже. Судя по идеальному порядку, обыск в квартире не проводился, на первый взгляд, ничего не пропало, только одно из окон было немного приоткрыто.

– Надо уматывать отсюда, – наконец сказал мужчина. – Мы не знаем, когда его прикончили, полиция может приехать с минуты на минуту, а у нас с ней и так отношения напряжённые.

– Он валяется здесь уже довольно давно, – неожиданно просветила Александра. – По виду тело совсем холодное.

– И как ты это определила? – оживился Гриша.

– Говорю же – по виду.

– А проверить слабо?

– С чего это я должна всяких мертвецов щупать? Тебе интересно, ты и проверяй.

Младший Лепатов слегка побледнел, собственноручно загнав себя в ловушку, но отступать было поздно. Он послушно согнулся над телом, собравшись с духом, ткнул в него пальцем и от ужаса заорал. Тело тоже проявило некоторое беспокойство – оно щёлкнуло зубами, резко заморгало и принялось тоненько визжать. Вслед за ним заголосила Александра, а потом – и Роберт.

Последний пришёл в себя быстрее всех – он схватил в охапку девушку, втолкнул её в комнату и потянулся за братом, который не заставил себя ждать. Когда дверь захлопнулась, в коридоре наметилось явное движение – труп принялся метаться по квартире, голося на разные лады и врезаясь в стены и мебель.

– Ч-что это с ним? – проклацала зубами Александра, решая, стоит ли сейчас лишаться чувств.

– Пациент скорее жив, чем мёртв, – буркнул Роберт, чувствуя, как она дрожит. – Успокойтесь, дело житейское.

– А ловить мы его будем?

– Сам остановится. Наверное.

– А может, того, – простонал Гриша, – рассказы о вампирах – не такая уж чушь… Ну что вы так на меня смотрите? Сами подумайте – лежал себе абсолютным покойником, только гроба не хватало, а теперь бегает вовсю и визжит как-то странно…

Александра всё же решила, что обморок был бы весьма кстати, и попыталась закатить глаза, но Роберт вовремя её подхватил.

– Не прекратишь эту драму, выставлю в коридор.

– Тогда я натравлю упыря на тебя, – обиделась девушка. – Нашёл чем угрожать.

– Тихо, – шепнул Гриша. – Он, по-моему, остановился.

В коридоре и правда наметилась подозрительная тишина. Нечеловеческий визг прекратился, о стены тоже больше никто не бился, зато возле самой двери раздавалось очаровательное сопение. Сообразив, что дворник сейчас смотрит на неё в замочную скважину, девушка округлила глаза и в ужасе уставилась на Роберта, надеясь, что он каким-то образом разрешит возникшую проблему. Шевелиться было страшно, встречаться взглядом с хозяином квартиры – ещё хуже. Александра попыталась отодвинуться от двери, и в этот момент в косяк тихонько поскреблись.

– Твою мать, – обморочно выдохнул Гриша. – Я сейчас коней двину.

– Не будь девчонкой, – таким же тоном отозвался его кузен.

– Я бы попросила…

– Я бы тоже попросил. Ты, вообще-то, не пушинка. Я понимаю, что колени подгибаются, но не до такой же степени…

Девушка покладисто попыталась опереться на вмиг ставшие ледяными конечности, особенно не преуспела и снова повисла на его руках. Чувствовать рядом сильного мужчину было на редкость приятно, и это неожиданно разозлило – не мог же Труфанов быть прав, говоря, что сама она способна только на обычные женские дела и не годится для чего-то стоящего.

Александра протянула ледяную ладонь к дверной ручке и, не помня себя от страха, медленно на неё нажала.

– Вам чего?

– Войти можно? – с некоторой осоловелостью осведомился дворник. – У меня там бутылочка припасена…

                                              ***

Александра сидела на диване и с изумлением смотрела на молодого человека Евгении, ставшего неестественно серым и определённо более лысым. Лепатовы устроились по обе стороны от неё, причём Гриша косился на ожившего мертвеца с некоторой опаской и, похоже, приглядывался к его зубам. В другое время девушку это развеселило бы, но сейчас ей хотелось оказаться как можно дальше от злополучной квартиры и её хозяина. Из всех присутствующих относительное хладнокровие сохранял только Роберт – он молча наблюдал за тем, как дворник опрокидывает в себя третий стакан домашней настойки, и время от времени с уважением посматривал на Александру.

– Она приходила, – наконец выдал нечастный. – Ночью.

– Кто?

– Женечка, – коротко ответил он и отрывисто икнул.

– Та, которую похоронили? – на всякий случай уточнил Гриша, сливаясь с зеленоватой стеной.

Дворник кивнул и, смахнув скупую слезу, налил себе ещё стакан.

– Зачем?

– Не знаю, – всхлипнул он. – Сказала, что любит, с собой звала, а я…

Младший Лепатов откровенно вздрогнул и выразительно посмотрел на друзей, которые тоже почувствовали себя не слишком уютно.

– Куда – с собой? – тихо спросила девушка, уже подозревая, что ответ её не обрадует.

– Туда. – Дворник красноречиво поднял глаза вверх, потом немного подумал и указал пальцем в пол. – Она ведь неупокоенная, да?

Александра повернулась к Роберту и одними губами прошептала:

– Не могу больше. Ей-богу, не могу.

Мужчина ободряюще толкнул её плечом и обратился к дворнику:

– Я правильно понимаю: сегодня ночью к вам приходила умершая год назад Евгения и с неизвестной целью звала за собой в радужную даль?

Он кивнул и снова потянулся за бутылкой.

– А вы уверены, что не спали?

– Я бежал, – скрепя сердце признался плюгавый. – Хотел в окно выпрыгнуть, но она меня остановила, сказала, это не выход, что ничего не изменится. И тогда…

– Вы отключились в коридоре.

– Совершенно верно, – важно подтвердил пострадавший. – Вот после этого мне снилось… Только снилось ли…

– Что? – подался вперёд Роберт.

– Она скакала вокруг меня в такой, знаете ли, пляске… как бы это…

– Дьявольской, – с удовольствием подсказал Гриша.

– Вот именно. И зубы у неё были… нечеловеческие… И глаза тоже.

Поняв, что дворник сейчас снова вернётся в то же состояние, в котором его нашли в коридоре, Александра сама налила ему выпить и поплотнее прижалась к Роберту.

– Она была одна?

– Сначала да. А потом… – Он запнулся и с ужасом посмотрел на присутствующих.

– Что?

– Она называла его хозяином, говорила, будто он сделал из неё ту, кем она теперь является. И ещё… что бессмертие возможно.

Последняя фраза была сказана таким упавшим тоном, что девушка всерьёз забеспокоилась, не начнёт ли дворник всеми способами искать возможность жить вечно.

– Так чего она хотела-то?

– Чтобы мы были вместе. – Его глаза загорелись лихорадочным огнём, а ноздри стали раздуваться.

– А как же хозяин? – ехидно напомнил Григорий. – От него вы бы избавились?

– Не знаю, – хрипло отозвался мужчина, причём чувствовалось, что говорит он на полном серьёзе. – Как Женечка скажет.

– Так почему вы отказались?

Дворник затрясся, видимо, пытаясь найти какое-то оправдание, залпом осушил очередной стакан и затуманенным взором уставился на Александру.

– А вы похожи… Такие же… опасные.

– Ну всё. – Роберт резко поднялся и потянул девушку за руку. – Комплименты выслушаешь в другой раз, идём отсюда.

Александра с готовностью последовала за ним, а Гриша задержался, как ей показалось, выискивая следы на шее несчастного.

Отъехав на несколько сотен метров, Роберт припарковался у небольшого пустыря, заглушил мотор и повернулся к друзьям.

– Даже боюсь спрашивать, но всё-таки – что думаете?

– Укусов я не заметил, – важно начал Гриша, – подтёков крови и боязни света – тоже…

– Всё понятно. Саш, а ты что думаешь?

– Что нам стоит обратить внимание на таинственного хозяина.

– А ещё – запастись чесноком…

– Нельзя ли немного посерьёзнее?

– Тогда я окончательно свихнусь, – отбрил Гриша. – Не знаю, как вы, а моя психика уже на грани.

– Она у тебя с детства такая…

Пока