Превратности судьбы - Кузнецова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока Эвиан усаживался за столом, Ивон подозвал работницу и заказал обед. Им принесли бобовой похлебки, вареного мяса и две большие запотевшие кружки. На удивление похлебка оказалась вкусной, а пиво свежим. Неожиданно от шумной компании отделился один из мужчин и нетвердой походкой подошел к их столу. Он, для устойчивости, уперся кулаками в стол, и нависнув над князем сказал.
— А я тебя узнал, — и радостно рассмеялся. — Это ведь ты!
Эвиан под столом стиснул рукоять меча, Ивон тоже напрягся.
— Это же ты был, там, в таверне. — Продолжил пьяница. — С рыжей девкой. По морде мне дал!
Князь облегченно выдохнул.
— А я за это твою лошадь застрелил! — радостно захохотал мужик и, сжав кулак, поднес его к лицу Эвиана, а затем и Ивона. — Тас никому обиды не прощает! Понятно?
Он стукнул кулаком по столу так, что тарелки подпрыгнули. После обессиленный свалился под стол и звучно захрапел оттуда. Компания же продолжала веселиться, не заметив потери одного из своих бойцов.
За этой скоротечной стычкой они не заметили Гора, сидевшего в самом темном углу таверны. Его глаза радостно заблестели, когда путники появились на пороге. Пока они ели, Гор сидел, почти не шевелясь, чтобы ненароком не привлечь к себе внимания. Он выскользнул за ними следом, стараясь не упускать из вида, а когда Эвиан и Ивон зашли в оружейную мастерскую, подозвал мальчишек, играющих неподалеку, и пообещал монету за то, чтобы они проследили за всеми, кто выйдет из мастерской. После поспешил к городской управе. Кн иг о ед. нет
В светлом, хоть и немного тесном здании было тихо, дежурный сидел у входа на жестком и неудобном табурете, на столе перед ним стояла чернильница и лежало несколько гербовых бланков, отпечатанных на дешевой серой бумаге.
— Куда? — скорее лениво, чем грозно поинтересовался он.
— Мне бы к тому, кто сыском занимается, — робея от непривычной обстановки, ответил Гор.
Дежурный взял один из бланков, обмакнул перо в чернила и приготовился записывать.
— Что пропало? Корова, свинья, лошадь?..
— Я знаю, где сейчас те беглые, которых ищут… — отчаянно потея от волнения, сказал парень.
Чиновник обреченно вздохнул и отложил перо и бумагу.
— Кабинет за нумером три, там все доложишь по форме, — он махнул рукой.
Гор вытер пот со лба и пошел на поиски. Из-за нужной двери слышался чей-то громкий смех. Пригладив волосы и вытерев ладони о штаны, парень боком, робко вошел в кабинет. За столом у окна сидел гвардеец в форме, напротив него — второй, и сквозь смех рассказывал:
— Молодой говорит: а давай кандибобриком? Дед услыхал это и начал к молодым заглядывать, ничего не видно и так и так вертелся, свалился с печи в конце концов, молодой выбегает и спрашивает: дед, чего ты свалился? А того, что ибстись нужно по-человечески…
Снова грянул смех, отсмеявшись, гвардейцы неодобрительно посмотрели на вошедшего.
— Чего у тебя?
— Тех, которых ищут все, на площади кричали. Я знаю, где они…
Сидевший за столом гвардеец закатил глаза и тяжело вздохнул.
— Если бы ты знал, сколько раз мне заявляли, что знают где эти преступники. И по одному, и оба разом. Получить тысячу монет кто бы не хотел…
Он взял серый круглый камень со своего стола, положил в карман, вышел из-за стола и обреченно вздохнул.
— Веди.
— Вы не сумневайтесь, это батя их нашёл, у бати глаз верный, — пробасил Гор, ступая следом за чиновником.
На выходе из здания немного задержались, дожидаясь еще троих гвардейцев.
Город, казалось замер в ленивой полудрёме. Возле оружейной мастерской мальчишки продолжали свою игру. Увидав Гора, старший из них сказал:
— Тама они, не выходил никто.
Гор отдал обещанную монету.
Гвардейцы толкнули дверь и дружно вошли в мастерскую. Эвиан и Ивон что-то увлеченно обсуждали с мастером, появление новых людей заставило их замолчать.
— Вот они, господин хороший, — Гор указал пальцем. — У бати глаз верный, никогда не ошибается.
Путники метнулись к двери в мастерскую, но на их пути стал оружейник, он хоть и не понял ничего, но, на всякий случай, решил не выпускать этих двоих.
— Стоять, паскуды! Куда собрались?
Гвардейцы вскинули заряженные арбалеты.
— Только дернитесь! — ласково предложил старший гвардеец. — Они стрелять по ногам будут, далеко не ускачете.
Ивон с Эвианом замерли на месте. Один из гвардейцев отложил арбалет, забрал у Эвиана меч и ловко обыскал обоих. Нашел нож у Ивона и тоже забрал его, после кивнул старшему.
— Больше ничего.
После этого командир без страха подошел к ним и достал из кармана камень.
— Если у человека совесть чистая, он бегать не будет. Теперь даже если это не вы, то придется выяснять: зачем бежали.
С этими словами он протянул камень Ивону.
— Берите, молодой человек, он не кусается.
Барон нерешительно протянул руку и коснулся камня, он поменял цвет на белый. Остальные гвардейцы напряглись, командир торжествующе улыбнулся и повернулся к Эвиану.
— Теперь, ваша очередь.
Князь криво усмехнулся и взял камень, у него он тоже побелел. Старший гвардеец улыбнулся еще шире.
— В управу их!
Он повернулся к Гору:
— Ты тоже с нами.
На выходе из мастерской гвардейцы немного замешкались, Ивон выхватил у одного из них меч и попытался напасть, но Гор ударом кулака сбил его с ног.
— Прыткий какой! — обезоруженный гвардеец зло пнул его по ребрам.
— Оставь его, — приказал командир. — Связать, и в управу.
Барона без излишних церемоний поставили на ноги, хозяин мастерской принес крепкую веревку, которой связали пленникам руки, стянув локти за спиной, и в таком виде провели через весь город, громко объявляя, кто это.
Горожане радостно скалились, показывали пальцами, мальчишки несколько раз запустили камнями. Пока дошли до управы, за ними собралась толпа рассерженных горожан. Некоторые, наиболее крикливые, даже требовали отдать пленников им, чтобы выместить на них свои обиды и злость за закрытую границу. Командир гвардейцев уже был и сам не рад своей затее, и когда дверь управы плотно закрылись за ними, облегченно перевел дух.
— Заприте их, руки можно развязать, — отдал он приказ подчиненным, потом посмотрел на пленников. — Думаю, у вас хватит ума не пытаться бежать. Дальше входной двери вы не уйдете.
Их втолкнули в комнату с узкой щелью вместо окна под потолком. Каменные стены были побелены известью, дощатый пол усыпан сухой соломой. Крепкая дверь с железным засовом отрезала пленников от внешнего мира. Гвардейцы перерезали
