Кристалл Альвандера. Корабль Альвандера - Сергей Садов

– А в чем суть этой новой м–молекулы? – тихонько поинтересовался я у Владимира. Вопрос заинтересовал всех. Владимир, уловив это, кашлянул.

– Гхм… Ну что тут сказать… Что вы знаете об м–молекуле и ее свойствах?

Мы переглянулись. В общем–то, в пределах школьного курса о теории м–молекул знали все. Многие и сами работали с ней, правда в основном либо с бытовым, либо с лабораторным охром.

– Ну… она очень прочная, – несмело начала Вера–Вероника. – Состоит… из одной молекулы…

– А ты что скажешь? – повернулся ко мне Владимир. Я поспешно стер улыбку, с которой слушал Веру.

– Гм… Даже не знаю. Я не пытался разбираться с этим. Знаю только, что свои свойства она получает из–за межпространственных струнных связей, которые еще называют n–p–связью. В них все и дело. На этом этапе задаются свойства материала. Грубо говоря, свойства конечной м–молекулы определяются натяжением межпространственных струн.

– По сути, верно. В обычных молекулах связи обеспечиваются межатомными связями. В м–молекуле – межпространственными струнами. Поскольку до сегодняшнего дня мы умели создавать только строго параллельные струны, то это сильно ограничивало возможности применения этого, в высшей степени полезного, материала. В частности, нам приходилось создавать формы из м–молекулы заранее, ибо малейшее повреждение струны вело к расползанию всей м–молекулы по месту разрыва. Из–за этого материалы приходилось создавать по подобию чешуи дракона, когда множество маленьких чешуек образуют единую структуру. Разрушение одной чешуйки не приводило к разрушению всего материала. Ну это вы, впрочем, все знаете. Теперь, благодаря новым системам управления кристаллами, разработанным присутствующим здесь Альвандером, мы научились погружаться в межпространственные связи гораздо глубже и уже не идти за существующими струнами, а строить эти связи как нам надо. Можно переплести их в косой узор. – Владимир поднял ладонь и над ней возникло изображение множества косых линий, идущих сверху вниз справа налево. Следом возникли еще такие же линии, но уже с другим наклоном. Вот они переплелись друг с другом, образуя подобие ткани.

– Как видите, – продолжил Владимир, дождавшись, когда мы налюбуемся изображением, – мы теперь в состоянии строить практически любые струнные связи. Выигрыш, как вы понимаете, очевиден. Мы существенно расширяем область применения материала. К тому же теперь его можно обрабатывать. Да что рассказывать? Лучше показать. Сейчас. – Владимир закрыл глаза, переговорив с кем–то. – Так, у нас еще есть десять минут. Как раз успеем. – Он глянул на Гонтера. Тот кивнул и быстро набрал что–то на пульте, который висел у него на поясе. Вокруг возникли окна гиперпорталов. Через мгновение мы уже оказались совсем в другом цехе. Я огляделся. Просторно, какие–то шкафы вдоль стен. Хотя нет, не шкафы. Оборудование, приборы и еще непонятно что.

Владимир тем временем уверенно прошел между каким–то коробками и остановился напротив установки, закрытой стеклом. Я присмотрелся. Там оказалась зажата полоса какого–то материала, который быстро сгибался посередине. Счётчик, расположенный рядом, явно считал количество таких сгибов. Судя по числу, это количество перевалило за миллион. А на экранах, где плавно двигались какие–то разноцветные графики, наверняка показывалось внутреннее состояние материала. Зеленая линия, похоже, показывала изначальное состояние. Синяя – сумма текущих показаний. И от зелёной она отклонилась очень ненамного. Это что ж за материал такой, способный практически не разрушаясь выдержать миллион сгибаний?

– Правильно, – подтвердил нашу догадку Владимир. – Этот материал – м–молекула, созданная по новой технологии. Кстати, из этого материала будут изготовлены шлейфы на корабле. Как видите, он гибкий и прочный. Разрывное усилие… гм… неизвестно ещё. Нам пока не удалось ее достигнуть. Механизмы ломались раньше. На слом… сами видите. Такими темпами материал можно лет десять ломать.

Дождавшись, когда мы налюбуемся на эту систему, Владимир махнул рукой.

– А там новые модели другие испытания проходят. На давление, на сопротивляемость агрессивным средам и прочее. Долго показывать и объяснять. Если хотите, приходите потом, я вам тут всё покажу. А сейчас нам пора обратно. Скоро начнется работа.

Нехотя, мы вернулись на площадку портала. На ней уже вовсю кипела работа. Сновали роботы. Техники что–то мерили в грузовых тележках. И вдруг разом всё закончилось. Куда–то исчезли техники. Замерли роботы. Владимир торопливо замахал нам и мы вбежали по лестнице на наблюдательную площадку, расположенную таким образом, чтобы можно видеть все, что происходит вокруг. Хорошо видно было и лицо оператора. Спокойное. Он, казалось, спал. Вдруг на лбу пролегла морщинка.

– А теперь смотрите, – почему–то прошептал Владимир, хотя место работы окутывало довольно мощное защитное псиполе. Да и говорить об этом не стоило – мы и так смотрели. Смотрели во все глаза.

Оператор словно напрягся, и сразу пришли в движение все грузовые тележки, что–то заработало под емкостью. Одна из грузовых платформ замерла над ней, в днище открылось небольшое окно и в контейнер хлынул поток охра. Окно закрылось и тележка сразу отлетела. Я мог поклясться, что в контейнер засыпали охра с точностью до миллиграмма. Очередной робот бросил в чан кусок какого–то синего камня. Вот еще загрузили компоненты. Наконец с приготовлениями закончили и над емкостью замерла тележка–бочка с реагентом. Реакция…

Я склонился над перилами, пытаясь уловить, что собирается делать оператор. Впрочем, он пока ничего не делал. Просто наблюдал. Наверняка получал какие–то данные с датчиков. Сейчас я остро жалел, что не могу подключиться к этим датчикам и следить за всеми происходящими процессами. Оставалось только наблюдать. Я и наблюдал.

Процесс, тем временем, вошел в заключительную фазу и над емкостью начал формироваться силовой каркас будущего корабля. Увидеть его было не очень легко – он казался расплывчатым, отчего четкая форма совершенно не просматривалась. И вдруг из емкости начала подниматься струйка будущей м–молекулы. Именно струйка и именно подниматься. Она заполняла полости силового каркаса. Дело продвигалось не очень быстро, но верно. И вот в воздухе повис гигантский куб, образованный трубами из м–молекулы. Мне показалось, что этим кубом и ограничится, но нет. Снова пролегли силовые каркасы, на этот раз по диагонали и несколько тоньше основных ребер. Снова потекла струйка м–молекулы. В вершинах куба образовались утолщения, в которые и вплавились диагонали.