Злой демон Василий 1-6 - Фалько

Я особо не торопился, попросив лишь добавить света, так как работать в темноте не мог. К тому же на улице стемнело, а мрачные покои госпожи Мин нагоняли жути. И пока я смешивал сажу с чернилами, в комнате появилось несколько ярких масляных светильников.

— Иглы хорошие, — сказал я, держа в руках набор из четырёх длинных иголок. На кончиках вспыхнул демонический огонёк, сбежал вниз до середины и бесследно исчез.

В комнату как раз вернулась госпожа Мин в полупрозрачном платье, едва не вогнав меня в краску.

— Рисунок займёт почти всю спину? — спросила она.

— Да, и лучше его потом никому не показывать. Я всем говорю, что любой мастер, разбирающийся в теме, сможет испортить символ, если прочтёт. Ложиться не обязательно.

Я показал на удобный пуфик, вовремя отвернувшись, когда прозрачное платье скользнуло с её плеч. А вот вуаль она снимать не спешила, хотя судя по очертаниям, под ним скрывалось приятное лицо женщины неопределённого возраста.

Мне всегда нравилось работать с символами, наносить их, зажигать ключи, наблюдая, как рисунок набирает силу. И чем сложнее рисунок, тем интереснее. Начинаешь всегда с разметки контуров и пропорций. Ошибаться можно, но чем точнее нанести символ, тем лучше он будет работать. А вот как с печатями обстоит дело, можно только гадать. Не было раньше опыта работы с ними.

Кожа у госпожи Мин оказалась неожиданно грубой, но иголки пронзали её легко, а чернила оставляли чёткий след.

— Как ты относишься к Вечным? — задала неожиданный вопрос госпожа Мин.

— Равнодушно. При этом верю Ханне, что без них мир был бы лучше. Не люблю рабские символы в любом их исполнении, но то, что сделали они, вообще ни в какие ворота не лезет. Дать бы им по шее за такое, а ещё по рукам, чтобы не повторяли в будущем.

— Вечные отличаются от людей, поэтому не стоит их равнять по себе. Они не стареют, не болеют, а серьёзные раны полностью заживают за считаные дни. Но важнее всего то, что у них особый образ мышления. Когда этот мир столкнулся с первыми разумными демонами и все бросились с ними сражаться, Вечные подошли к проблеме иначе. Они решили извести всех демонов, лишив их разума. Говорили, что с дикими монстрами сражаться проще, в них нет хитрости и коварства. Проводили тысячи опытов и нашли, как им казалось, изумительное решение. Они усиливали кровь демонов, отчего те впадали в безумие и ярость. В первое время их восхваляли, видя, как сотни некогда разумных существ бездумно бросаются не только на людей, но и на своих сородичей.

— Нехорошо, — произнёс я, боясь представить, что было бы в той же Хуме, если бы её жители одномоментно лишились разума.

— Но в какой-то момент что-то пошло не так, — продолжила госпожа Мин. — Демоны ведь не только теряли разум, но и становились невероятно сильными, обретали новые формы, превращались в уродливых монстров.

— Мутировали? — подобрал я нужное слово.

— Получившие невиданную прежде силу, демоны до основания разрушили две великие секты. Уничтожали города, не встречая сопротивления. Справиться с ними удалось лишь общими усилиями всех оставшихся сект. Всю вину возложили на Вечных. Их бы наказали, но новые, изменённые демоны открыли доступ людям со слабой волей к источникам вечной жизни.

— Имеете в виду ядра, такие, как вручат победителям турнира?

— Я бы подумала, что это был изначальный план Вечных, но они слишком алчны, чтобы делать людям такие шикарные подарки, — вместо ответа произнесла она.

Больше она ничего не говорила, а задавать вопросы я побоялся. Как и предполагал, работа над символом заняла больше четырёх часов. Кровь и кристаллы демонов оказались настолько хорошего качества, что чернила на их основе почти не выгорали, когда я зажигал очередной ключ. Рисунок получался ярким и насыщенным. Надо будет попросить у неё ещё пару таких же кристаллов. Подобные за золото не купишь не только в Хуме, но даже в Альведэ.

Учитывая размер символа, на три четверти спины, последний ключ должен был причинить сильную боль. Когда я его зажёг, госпожа Мин вздрогнула, с шумом втянула воздух носом, но ничего не сказала. Меня бы подобное вырубило капитально. А потом я бы помер, пытаясь переварить настолько большой рисунок.

— Готово, — произнёс я, откладывая иголки и закрывая склянку с чернилами. — Рисунок обжёг спину, поэтому несколько дней будет сильно болеть. Если у вас здесь продают травы и коренья, то я схожу завтра за нужными ингредиентами, чтобы сделать успокаивающий и обезболивающий отвар. Нужно…

— Всё в порядке, — устало произнесла госпожа Мин. — Можешь идти.

То, что символ работал, я понял почти сразу. Появилось неприятное давящее чувство, словно тебя поместили в тесный шкаф. А ещё дезориентация, как от сильного опьянения. Вроде дверь вижу, но совсем нет уверенности, что она ведёт из комнаты. Может, из-за слабости госпожа Мин перестала контролировать собственную силу?

Задерживаться я не стал, забыв даже наброски символа на столе, вместе с инструментами. Вылетел из комнаты, едва не сбив по пути служанку, спешащую к госпоже. Могу поклясться, что по тёмному проходному коридору я шёл не меньше двадцати минут, стараясь как можно быстрее покинуть крыло дворца. Это было страшно и жутко. В какой-то момент я перешёл на бег, но сильно это не помогло. За очередной дверью меня кто-то схватил за руку, рванув на себя, отчего мы едва не повалились на пол.

— Ты чего? — спросила Ива, когда я вцепился в неё, глядя безумным взглядом.

— Заблудился, — сказал я. Неприятные чувства постепенно отступали, уходя обратно в тёмные проходные коридоры. Пробрало до мурашек, отчего я поёжился. — А ты здесь?..

— Как раз подумала, что ты можешь заблудиться, — улыбнулась она, удобнее беря меня под руку. — Пойдём, провожу.

Ива потянула меня по коридору, свернув за первой дверью к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Придётся делать крюк, — пояснила она.

На втором этаже мы столкнулись с тремя женщинами в тёмных платьях, наводивших порядок на этаже. Одна держала в руках деревянное ведёрко и тусклую масляную лампу, а две другие быстро протирали мраморные подоконники и рамы окон.

— Василий, — тихо сказала Ива, когда мы прошли мимо служанок, — не скажешь, как звали ту женщину, кто пожертвовал своим даром ради тебя? Нет, не подумай, это лишь любопытство. Я знаю всех, кто родился с ним, и, кроме нашей с Иринэ подруги детства, никто его не терял. Учитывая, как Иринэ бросилась тебе помогать, это кто-то из их дома?

— К чему эти вопросы сейчас? — не понял я.

— Я же говорю, любопытство, — она дёрнула плечиком. — К тому же только «вернувшиеся»