Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии - Татьяна Шишова

Но старую вывеску выбрасывать на помойку не стоит, она ещё послужит. Когда понятийная «лодка» перевернётся, словом «эгоизм» можно заклеймить… ну, например, заботу о людях.

Вы скажете, преувеличение? Давайте посмотрим вокруг. К чему фактически сводятся либеральные нападки на активное противодействие злу? К тому, что противодействующий — эгоист.

А что? Разве не этот мотив звучит в упрёках подростков, которые в соответствии с некоторыми новейшими тенденциями «борются с родителями за свои права»? В том числе за право хамить, не делать уроки, устраивать дома беспорядок, врубать на полную громкость музыку, до одурения сидеть за компьютером и т. п. «Хочешь, чтобы всё было по-твоему? Тебе лишь бы на своём настоять! А ты не о себе думай, а обо мне. О том, что мне нравится, а не тебе…»

И разве не в эгоизме упрекает великовозрастный инфантил свою жену? «Хватит меня строить! С какой стати я должен подчиняться твоим прихотям?» «Прихоти» же её сводятся к тому, чтобы он работал и приносил домой зарплату, а не пропивал её, чтобы немного помогал по хозяйству и хоть иногда занимался детьми.

В эгоистических капризах, в желании ублажить своё «я» могут родственники обвинять богатого человека, который существенную часть прибыли тратит на Церковь и дела милосердия.

Эгоистами представляют и верующих, смеющих выступать против кощунственных выставок, телепередач, рекламных образов. «Мало ли что вам не нравится? Вы тут не одни живёте. Не хочешь смотреть — надави на кнопку. А другим своё мнение не навязывай!»

Один из самых, пожалуй, ярких примеров — реакция «мирового сообщества» на войну в Южной Осетии. Поведение России упорно представлялось как агрессивно-эгоистическое. Дескать, не слабых она там защищала от геноцида, а землю чужую хотела захапать.

В том же духе выступают и церковные либералы. И началось это не сегодня — приведём цитату.

«Мы живём в страшное время, когда самые понятия христианские, здравые и истинные, подменяются понятиями фальшивыми и ложными, зачастую злонамеренно изобретаемыми с несомненной целью, конечно, отклонить людей от правого пути истинного христианской жизни. Во всём этом видна какая-то планомерно действующая чёрная рука, которая стремится как можно крепче привязать людей к этой временной земной жизни, заставив их забыть о неизбежно всех нас ожидающей жизни будущей, жизни вечной.

Так, например, достаточно кому-нибудь начать регулярно ходить в церковь, молиться Богу дома, соблюдать посты, вести себя целомудренно и воздержно, уклоняясь от всех современных, столь нескромных развлечений и увеселений, как окружающие сейчас же набрасываются на него с насмешками и укоризнами: „Да что ты? В монахи, что ли, собрался? Или хочешь показаться перед нами каким-то праведником, святошей?“ Это и прежде бывало, но никогда в такой мере, как теперь, когда — увы! — и некоторые современные пастыри, либерально и модернистски настроенные, относятся к подобным подвижникам благочестия (иначе их в наше время и не назвать!) явно неодобрительно.

Стоит пастырю, желающему только честно и добросовестно исполнять свой пастырский долг без всяких поблажек и уступок современной моде и развращённым нравам, начать учить своих пасомых истинно христианскому пути жизни, как сейчас же весьма многие из современного мнимохристианского общества обрушиваются на него со всею силою ожесточённого озлобления, начинают всячески хулить и порочить его, стремясь дискредитировать в глазах остальных и подорвать его пастырский авторитет» — Архиепископ Аверкий (Таушев). «Всему своё время». Издательство Сретенского монастыря, 2006. — С. 104–106.

Архиепископ Аверкий написал это в Америке в 1961 году. Но разве не те же песни поют церковные либералы в современной России? Хоть и страна другая, и полвека прошло с тех пор, как это было написано, а претензии всё те же. Что значит «хочешь показаться святошей»? Значит, хочешь прославить себя, выставив своё «я», своё «эго» в выгодном свете.

Послушание духовнику, соблюдение иерархии пытаются дискредитировать, сказав, что священники просто тешат так свой эгоизм, властолюбие и тщеславие. В более корректной форме критика ортодоксальных, серьёзно относящихся к церковным правилам и традициям пастырей сводится к тому, что они забывают о христоцентризме, приводят к себе, а не ко Христу. Хотя, конечно, представители младостарчества и «гуруизма» тоже у нас встречаются, но нападают ведь почему-то в основном не на них, а на батюшек, которые как раз заботятся о подлинном воцерковлении своей паствы, о серьёзном отношении к вере, к церковным Таинствам, к молитве, к православному образу жизни. К тем, кто «полагает жизнь свою за овец» (Ин., 10:11). Именно такого «пастыря доброго» по лукавой диалектике перевёртыша обвиняют в эгоизме.

Естественно, в эгоизме обвиняют и «старушек у подсвечника», многие из которых, как пророчица Анна, всю жизнь не отходят от храма. Не просто проводят там всё своё время, а трудятся, не покладая рук, не жалея сил, невзирая на преклонный возраст и телесные недуги. И, пожалуй, только в среде, насквозь пропитавшейся духом эгоизма, могут найти поддержку сентенции, что «злобные бабки просто самоутверждаются за счёт молодых». В обществе, не утратившем традиционных христианских представлений о добре и зле, такие сентенции не могли бы прижиться. Во-первых, потому, что христианство учит прежде всего заглядывать в себя и в себе искать вину, а во-вторых, потому что грех хамства невозможно было бы выдать за добродетель.

Очень показательная полемика развернулась в последний год и по вопросу миссионерства в молодёжной среде. Тех, кто не приветствует сомнительный принцип «цель оправдывает средства» и возражает против некоторых миссионерских экспериментов, считая это опошлением Благой Вести, сторонники подобных экспериментов называют «миссиофобами». И даже — в стилистике то ли Французской революции, то ли Третьего рейха, то ли сталинской эпохи — «врагами миссии», с которыми надо расправляться со всей большевистской беспощадностью.

Когда читаешь про «миссиофобов», может представиться некое страшное и одновременно тупое мифологическое животное, которое («друзья миссии», они же «миссиофилы», всерьёз это утверждают!) ненавидит молодёжь и всеми силами старается не пустить её в Церковь, боясь, что весёлые, свободные, сильные молодые люди придут в храм и потеснят его. То есть зверюга — миссиофоб эгоистичен прямо-таки до слабоумия. Не желает, хоть тресни, увеличения малого Христова стада, не стремится приобретать помощников и единомышленников. Естественно, полемика с таким кошмарным существом невозможна. Ведь что взять со слабоумного?

А интересно, что бы они сказали об архиепископе Аверкии (Таушеве), живи он сейчас? Неужели тоже записали бы его во враги миссии? Ведь владыка Аверкий утверждал буквально следующее: «Теперь многим нравятся пастыри, которые, приноравливаясь к вкусам, взглядам и настроениям современной расцерковлённой толпы, унижают высокий христианский идеал жизни, едва ли не втаптывают его в грязь, фальшиво подменяя и извращая все подлинно-христианские понятия, лишь бы только кому-то угодить <…>».

Совершенно справедливо говорит наш выдающийся гомилет профессор Киевской духовной академии В.Ф. Певницкий, что истинный пастырь не должен поддаваться заманчивой идее примирения христианства с современностью и что «нельзя допускать ни малейшего изменения начал веры Христовой», «никакой уступки ввиду ходячих заблуждений времени, никакого послабления строгих требований евангельского закона ввиду понизившейся нравственности и нежелания подчиниться им со стороны расслабленной воли» («Церковное красноречие и его основные законы», с. 164). Нельзя проповедовать какое-то «новое христианство», «христианство разжиженное и расслабленное», ибо задача пастыря не в том состоит, чтобы принижать высокие требования Божественного закона до уровня понизившейся жизни, но в том, чтобы эту понизившуюся жизнь возводить до той высоты, на какой она должна стоять, по требованию слова Божия и указанию Церкви.<…> Современные «христиане» хотят, чтобы пастыри не стесняли греховных стремлений человеческой природы, и только под этим условием согласны войти в единение с Церковью и жить её жизнью («Всему своё время», с. 106–109).

Как всё повторяется!.. Нынешние «миссиофилы» тоже пугают, что молодёжь, увидев в православии «религию запретов», не придёт в храм. А та, что пришла, с негодованием хлопнет дверью и больше никогда не вернётся.

Впрочем, на это тоже в своё время ответил куда более авторитетный человек, чем мы. «Из Православия уходят только эгоисты», — сказал Паисий Святогорец.

И в этой вроде бы простой фразе, как и во многих других его высказываниях, заключена великая мудрость. Реальное, а не фантазийное православие есть религия самоотречения. Иной она и не может быть, потому что в её основе Крестная Жертва Христа. Поэтому из православия уходят те, кто не в силах чем-то пожертвовать. Будь то мелочь вроде отказа от брюк или же что-то более труднооборимое (примеры подставьте сами). Кому-то невмоготу расстаться с собственными взглядами, с собственными трактовками Евангельского учения. А кого-то и вовсе не устраивает христианский Бог. В любом случае — тут на первом месте всегда собственное «я».