Александр Суворов - Сергей Григорьев

Форейтор вытер мокрое лицо шапкой и сказал, ухмыляясь:

- Премного благодарим.

Стряпка налила ему вина. Пелагея ворчала:

- Срам какой! Завтра вся Москва будет говорить: "Прозоровская-то какова! Сразу муженька обротала: посадила в одном мундире, в орденах да еще в валенках форейтором!"

Г Л А В А О Д И Н Н А Д Ц А Т А Я

УКРАДЕННАЯ ПОБЕДА

- Поздравляю!

- Позвольте вас поздравить!

- От души поздравляем и желаем...

- Имею честь поздравить, ваше превосходительство, - сказал смотритель калужской заставы, возвращая Суворову подорожную, где было прописано, что генерал возвращается к действующей армии.

- С чем? - сердито спросил Суворов, думая, что и сюда достигла весть о его "вступлении в законный брак".

- С возвращением к действующей армии, ваше превосходительство, ответил смотритель, пристукнув деревяшкой отнятой ноги.

Суворов просиял:

- Вот спасибо!.. Где ногу потерял?

- Под Франкфуртом, ваше превосходительство.

- Дай мне тебя обнять, братец.

Смотритель почтительно позволил себя обнять и крикнул:

- Раздвинь!

Рогатка раздвинулась. Тройка поскакала. Хорошее настроение овладело Суворовым: впереди до самых Ясс никто не знает и никому нет дела до того, что генерал-майор Суворов женился на княжне Прозоровской. Поток поздравлений, сопровождаемых глуповатыми, на что-то намекающими улыбками, оборвался.

Суворов убедил себя, что женитьба его вовсе не означает такого крутого перелома в его жизни, как ему это казалось в ночных размышлениях перед поездкой в Москву. Отец доволен тем, что он устроил судьбу наследника-сына. Тесть доволен тем, что устроил дочь почти без приданого. Варвара Ивановна тоже должна быть довольна тем, что не осталась в старых девах. Сам Суворов доволен потому, что исполнил по желанию отца "закон". Все обошлось как нельзя лучше. И то, что он скачет теперь из Москвы, вовсе не похоже на бегство с поля одержанной победы. Просто кончился отпуск - о том, что отпуск краткий, что генерал-майору Суворову недолго придется тешиться с молодой женой, знали и отец, и тесть, и новобрачная. Прощаясь с мужем, Варвара Ивановна, как положено, обливалась слезами. Теперь - в этом Суворов не сомневался - слезы уже все высохли и Пелагея гадает молодой на червонного короля, как раньше гадала на бубнового. И выпадает дорога червонная шестерка, - вот и он скачет, "червонный король", на тройке почтовых. И червонный туз на сердце червонной дамы - это значит, что венчанный супруг Варвары Ивановны получит чин или крест, чему она весьма обрадуется. Но "в глазах" у червонной дамы нет восьмерки той же масти значит, ей не предстоит скорого свидания с червонным королем. Варвара Ивановна грустно вздохнет да вдруг и скажет: "А погадай-ка мне на бубнового короля". - "Что ты, матушка, в уме ли? Ведь ты замужем, забыла?" И Варвара Ивановна рассмеется своим глубоким смехом. И на расстоянии тысячи верст бархатный смех жены нет-нет и прозвучит у Суворова в ушах и сладко и больно царапнет сердце.

Суворов торопился - от встречных он узнавал, что турки вот-вот запросят мира, осталось только их к этому поощрить.

- Дать хорошего раза, да и край! - так выразился ямщик на последнем этапе.

Этот словоохотливый старик чуть было не испортил Суворову настроение. Ямщик слыхал, что Румянцев повел всю армию на Шумлу - чтобы разом кончить войну, "а то, слышь, Екатерина угрозила его сместить да на его место посадить Гришу Потемкина..."

- Гони! - оборвал ямщика Суворов.

Старик для видимости шевельнул вожжами, махнул кнутом и снова повернулся на козлах лицом к Суворову:

- Чего гнать-то? Почитай, приехали. Не к милой едешь... А поди жалко было, что кинул...

- Кого? Чего жалко? - сердито спросил Суворов.

- Да расставаться жалко с ней. В такую-то пору...

- С кем "с ней"?

- Да с армией. Вдруг без тебя все там и порешат.

- Гони!

- Ничего, сынок, успеешь. Без нас, стариков, дело не обойдется.

Суворов приказал ямщику, никуда не заворачивая, ехать прямо в главную квартиру.

В штабе Румянцева не удивились, увидя, что Суворов, запорошенный пылью, вышел из возка и резво взбежал по лестнице дворца. Казаки подхватили скинутый генералом пыльник. Мальчишка-казачок с двумя сапожными щетками в руках пал на колени перед Суворовым, с невероятной быстротой привел ботфорты Суворова в блестящий вид и проворно заиграл щетками по паркету фельдмарш, в то время как старик дневальный обмахивал мундир Суворова жестким веничком, приговаривая: "Со счастливым прибытием, заждались вас, батюшка Александр Васильевич".

Перед Суворовым распахнулись двери. Румянцев прервал разговор с генералом Каменским. Генерал-фельдмаршал пошел навстречу Суворову с раскрытыми объятиями. Они обнялись и расцеловались.

- Поздравляю! - сказал генерал-фельдмаршал.

Суворов отпрянул:

- С чем?

Румянцев улыбнулся:

- С производством. Поздравляю вас с чином генерал-поручика!

Суворов просветлел:

- Благодарю, граф! Спасибо, батюшка. Заслужу вашу милость...

- Садитесь, господа. Вы прибыли, Александр Васильевич, как раз. Мы с Михаилом Федоровичем вас только что поминали...

- Поздравляю! - протягивая руку Суворову, сказал Каменский.

Суворов взглянул в глаза генералу и сразу понял, что Каменский только сейчас, когда Румянцев поздравил его с чином генерал-поручика, узнал об этом и что Каменскому это неприятно именно сейчас. Почему - тотчас объяснилось.

- Благодарю, Михаил Федорович, - сказал Суворов, пожимая руку Каменскому, - вот мы с вами и сравнялись.

- Однако я годом старше! - сварливо отозвался Каменский, грузно опускаясь в кресла.

Румянцев поморщился и, взвесив что-то в уме, заговорил:

- Так вот что, Александр Васильевич: мы решили предпринять на Шумлу. Императрица нас торопит. Надо привести дело к благополучному концу. Оттоманы мнутся - им еще невнятно, что они проиграли войну. Надо им втолковать. Михаил Федорович стоит, как вам известно, угрожая на Базарджик. Михаил Федорович прямо за минуту до вашего появления говорил ну как в воду глядел: "Если бы Суворов был здесь, ему следовало бы отдать опять Гирсово, не допускать переправы турок у Силистрии. Тогда я буду спокоен за свое правое крыло"...

- Хорошо! - поспешил Суворов, перебивая фельдмаршала. - Я согласен. Дальше!

Румянцев, не обижаясь, что его перебили, продолжал:

- Весьма рад, что вы сразу согласились... Михаил Федорович сомневался... а я ничуть. Оба вы генералы опытные, привыкли действовать смело. Друг друга мы знаем все трое с Семилетней войны... - И, лукаво улыбнувшись, фельдмаршал прибавил: - Да и чин теперь на вас один. Приступим.

На столе лежала развернутая карта. До появления Суворова главнокомандующий с Каменским успели наметить в главных чертах наступательный план. Румянцев, указывая на карте селения и города и проводя карандашом по извилинам рек и дорог, говорил быстро. Каменский, склонясь над картой, ревниво следил за тем, чтобы Румянцев ради Суворова не внес каких-либо изменений в то, о чем они уже договорились. Один раз даже осмелился и отвел руку Румянцева.

- Чего вы? - удивился тот.

- Нет-нет, всё так, - поспешил извиниться Каменский. - Прошу прощения, Петр Александрович, продолжайте!

Суворов сидел в развалистых креслах спокойно; он откинулся на мягкую спинку и внимательно слушал быструю речь Румянцева. Карту плацдарма и дороги, ведущие к Шумле - стратегическому центру страны, Суворов изучил подробно. Только один раз Суворов остановил Румянцева: когда его карандаш перед Козлуджей вдруг свернул в сторону от прямой дороги.

- Прямо, прямо!

Румянцев поднял голову:

- Да ведь если прямо, тут, Александр Васильевич, узкая дорога... Дефиле.

- И опасная, - прибавил Каменский. - Дорога в густом лесу, мочажина.

- Поэтому и надо по ней идти: туркам невдомек, что генерал Каменский идет по опасной дороге. Они будут думать - он вон где, околесицей, а генерал им как снег на голову... Скорей-скорей - конница "марш-марш"! Пехота "ступай бегом". Орудия с передков - "картечь"!

- Позвольте, Александр Васильевич, мне самому знать, где и как идти, - заметил Каменский, угрюмо взглянув в глаза Суворову.

- Точно, батюшка, так. Ведь я не спорю.

Суворов умолк. Ему надо было одно - убедиться, что главные линии наступления намечал не Румянцев, а Каменский. И потому главнокомандующий не станет гневаться, если в походе генералы в чем-либо разойдутся.

Суворов, выслушав Румянцева, предложил, не выжидая поступков противника, самим его искать и разбить в поле. Для этого надо идти на Базарджик и Козлуджу. И, если тут неприятеля не окажется, скрытно двинуться на Шумлу, прикрывая свои истинные намерения ложным движением к Варие.

- Шумлу штурмовать! - закончил свое предложение Суворов.

- А буде штурм не удастся, идти к Силистрии, - прибавил Каменский.

Румянцев, склоняясь к плану Суворова, внес все же некоторые изменения. Если Суворов и Каменский двинутся разом, то Каменский прикроется им при походе на Базарджик демонстрацией на Варну, а Суворов покажет вид, что угрожает Силистрии, и двинется параллельно с Каменским.