Манглабит Варанги (СИ) - Даниил Сергеевич Калинин

В конце концов, решив довериться разбередившей душу чуйке, определив для себя, что лучше показаться дураком, чем быть им на самом деле, манглабит поднес к губам витой турий рог — и гулко затрубил в него, пробуждая ото сна всю эскадру ромеев! Один раз, другой, третий… А после что-то опасно загудело, зажужжало в ночи — и к изумлению Романа, гулко ударило в самый нос монеры, за которым укрылся сотник! И даже в густой ночной тьме варанг разглядел оперенную стрелу…

— Щиты!!!

Дикий крик Самсона опередил вражеский залп всего на мгновение — но поднять щиты над головами успели далеко не все воины. На «ладью» русов обрушилось не менее двух десятков стрел, ранив четверых ратников…

— Менее ста шагов, Калинник! Сумеешь достать⁈

Замерший позади гвардейского офицера греческий мастер, укрывшийся за его червленым щитом, с усмешкой ответил:

— Нет, на таком расстоянии бесполезен и сифонофор. Но немного огня подсветит озеро, даст нам разглядеть сарацин… Если что — сблизимся и тогда уже подожжем их!

На последних словах глаза греческого мастера плотоядно сверкнули — или Роману просто показалось в ночи? Так или иначе, манглабит прикрыл щитом ромея, колдующего над ручным «огнеметом».

— Все, в сторону!

Сотник поспешно отклонился — и с носа их монеры вдруг ударила струя жаркого пламени, обжигая открытые участки кожи ладоней даже на расстоянии! Только сейчас Самсон заметил, что руки самого грека защищены перчатками, пропитанными особым огнеупорным составом…

Тугая струя пламени, уже изрядно рассеявшаяся перед падением в воду, преодолела всего два десятка шагов — естественно, никого не достав. Однако, как и предсказывал Калинник, она выхватила из тьмы небольшие рыбацкие суденышки и утлые лодки сарацин, во множестве скопившееся на пределе видимости — всего в шести десятках шагов от «ладьи» русичей!

Кроме того, с небольшим промедлением огонь ударил и с носа монеры Микулы, и Олафа, окончательно рассеяв ночь подле их «ладей». Наконец, по всей линии ромейских судов загремели призывы браться за оружие, да повсеместно раздается рев рожков…

— Слышишь, манглабит — если подгребем поближе, я их достану!

Роман, вновь поднявший свой щит над греком, и как раз считающий удары турецких стрел о доски защиты (насчитал уже три), с тревогой обернулся на воев, также прикрывшихся щитами, после чего с сомнением уточнил:

— А огонь? Он же не тухнет в воде?

Но Калинник, отблески огня в глазах которого предали ему весьма воинственный и даже жутковатый вид, только отмахнулся:

— Обойдем лужу! А если нет — борта монеры укрыты пропитанными уксусом воловьими шкурами, они долго не разгорятся. Ну а как зачнут — так отплывем подальше от пламени, и просто сорвем их с бортов, скинем в воду… Решайся, манглабит! Иначе сарацины засыпят нас стрелами!

Немного поколебавшись, Самсон обернулся к ратникам:

— Братцы, гребем вперед! Первая скамья со щитами, прикрывает вторую — вторая на весла! Третья — со щитами, четвертая на весла! И так до конца, да поживее! Да кормчего не забудьте прикрыть!

Прошло всего несколько мгновений — и, как только греческая команда подняла якорь, монера тронулась с места, посылаемая вперед мощными гребками русов. Кормчий, прекрасно осознав свою задачу, провел «ладью» мимо расползающейся по озеру огненной лужи — а от усиливающегося обстрела турок варангов прикрыли запасные щиты, густо развешанные вдоль обоих бортов. В свою очередь сельджуки, уже осознавшие возможности греческого судна, потянулись назад, надеясь уйти от огнедышащего «дракона» монеры! Но последняя даже с половиной гребцов следует куда как быстрее сарацин…

— Все, в сторону, манглабит! Сейчас я им устрою…

Роман вовремя шарахнулся от Калинника — а последний уже ударил огненной смесью по ближнему турецкому кораблю! И суденышко, попавшее под густую струю жидкого пламени, способного гореть даже на воде, вспыхнуло в один миг! От ударившего по ушам дикого крика заживо горящих сарацин спину Самсона обдало смертным холодом…

Применение греческого огня в одночасье склонило чашу весов боя на сторону ромеев; вовремя замеченные турки были встречены пламенем, извергнутым хейросифонами большей части монер греческой эскадры. И ливень стрел, обрушенный сарацинами на уже изготовившихся к бою и облачившихся в броню гвардейцев, не дал сельджукам особого преимущества…

Однако, как гласит одна мудрая поговорка — темнее всего под пламенем свечи!

Увлеченные уничтожением турецкой флотилии варанги не обратили ровным счетом никакого внимания, что ведущие в гавань «морские» ворота Никеи открыты. И что сквозь них уже с начала боя спешно выносят небольшие лодки, ранее убранные внутрь крепости… Теперь же эти лодки спешно заполняются сельджукскими воинами, и отплывают из гавани, взяв курс на ромейские монеры!

Так вот Роман понял, что происходит неладное, лишь когда на хвосте его монеры вдруг раздался отчаянный крик одного из греков:

— Кормчего убили!

Обернувшись же, сотник увидел в свете жаркого пламени, охватившего уже несколько турецких суденышек, целый рой сарацинских лодок, приближающихся к его «ладье» с тыла! Причем турецкие лучники уже начали обстрел, убив кормчего — и ранили троих воинов, развернутых к новому врагу спиной. Последние держали щиты над головами, не чая получить удара с тыла…

— Бросить якорь, убрать весла! Всем ратникам — к бортам! Стрелки — разобрать соленарии, остальные — приготовить сулицы!

Обратившись же к Калиннику, манглабит отрывисто приказал:

— Укройся, мастер, возьми щит и укройся. Сарацины подошли слишком близко, и рисковать твоей головой я не желаю — приметят и мгновенно застрелят!

В этот раз грек (облаченный лишь в чешуйчатую лорику) все же поумерил свою воинственность, нехотя бросив в ответ:

— Слушаюсь, господин сотник… Все одно смеси в хейросифоне осталось лишь на пару залпов, так что, пожалуй, мы ее побережем…

— АЛЛА-А-А-А!!!

— СВЯТОЙ ОЛАФ!!!

Роман, потеряв кормчего, решил не рисковать с маневрами, а принял бой с врагом на манер осажденной крепости — имея абсолютное преимущество в выучке своих воинов и качестве их брони. Кроме того, подошедшие на рыбацких лодках турки, даже выпрямившись, достигают головой лишь кромки щитов, вывешенных вдоль бортов монеры… А попытки особо неудачливых сарацин встать в полный рост приводят к тому, что их «суда» переворачиваются! Ну а прочих с энтузиазмом рубят русичи, отсекая руки сельджуков, цепляющихся за борта ладьи… Или же разрубая черепа тем, кто не успел прикрыться щитом в бесплодных попытках ударить снизу-вверх саблей или уколоть копьем!

Два десятка стрелков, обученных владению соленариями, успели дать по сарацинам лишь один залп — благо, что уже пылающие суда турок дают хороший свет. Вряд ли даже пяток болтов не нашли свои цели… В свою очередь, метнуть во врага хотя бы по одной сулице успела лишь дюжина гвардейцев — слишком поздно варанги заметили сельджуков, слишком