Пляска смерти. Воспоминания унтерштурмфюрера СС. 1941–1945 - Эрих Керн

К нашему великому счастью, присутствовавшие на банкете карачаевцы не поняли ни единого слова, хотя его зычный голос и неистовая жестикуляция произвели глубокое впечатление. Но вот поднялся капитан Хан, официально выполнявший роль переводчика, и, сопровождаемый одобрительными улыбками других сидевших за столом переводчиков, сделал «блестящий» перевод речи представителя Имперского министерства, но в форме более приемлемой для кавказского народа. Сказал он примерно следующее: «Карачаевцы! До нас давно доходили разговоры о достойных и благородных людях, живущих в горах Кавказа, о карачаевцах. Мы долго и основательно размышляли над тем, как вам лучше всего помочь. И вот наш фюрер послал войска и освободил вас…» И далее в том же стиле. Когда капитан сел, карачаевцы разразились бурными аплодисментами, и их старейшины заверили, что сделают все, чтобы помочь нам. (Далеко не все карачаевцы, балкарцы, чеченцы и ингуши (в 1944 г. эти народы подверглись депортации) поддержали немцев. Десятки тысяч мужчин этих народов храбро сражались на фронте против захватчиков, среди них десятки Героев Советского Союза. Однако справедливости ради отметим, что, поддавшись на германскую пропаганду, не зная, что после победы Германии будут поголовно истреблены, немало горцев ушло в банды, стреляло в спину советским солдатам, а в результате пострадали целые народы. – Ред.)

Мы вздохнули с облегчением. Если бы речь господина из Берлина была переведена слово в слово, ее бы восприняли как большое оскорбление, и это привело бы к настоящей политической катастрофе на Кавказе.

Посланник Берлина был сильно удивлен, услышав громовой хохот, когда напыщенно, выпятив гордо грудь, произнес:

– Вот видите, господа. Именно так нужно разговаривать с этим народом. Такой язык они понимают, он доходит.

Все промолчали. Сказать ему правду было слишком опасно. Однако, несмотря на подобные трудности в налаживании контактов с местным населением, умонастроения кавказских народностей открывали перед нами широчайшие возможности, но, чтобы их использовать надлежащим образом, нужно было проявить громадное терпение и много чуткости, а также требовался умелый психологический подход. Это наглядно продемонстрировал «специальный советник по делам калмыков», чье имя я не стану разглашать, так как в настоящее время он проживает в восточной зоне Германии. (Книга издана в 1951 г., когда (с 1949 г.) были образованы Федеративная Республика Германия (в зонах оккупации США, Англии и Франции) и, в ответ, Германская Демократическая Республика (в зоне оккупации СССР, существовала до 1990 г. – Ред.) Этот умный и инициативный судетский немец горячо принялся за дело, с головой уйдя в работу среди калмыков, и настолько завоевал их доверие, что они скоро начали обращаться к нему со всеми своими проблемами, безоговорочно подчиняясь его решениям (в результате калмыки тоже подверглись депортации после отступления немцев. – Ред.). Среди друзей и знакомых он получил прозвище «король калмыков».

Сначала никто из нас не смотрел на его деятельность как на серьезное занятие, считая ее скорее персональным увлечением. И каково же было наше удивление, когда в один прекрасный день в штаб-квартиру фон Клейста прибыла делегация калмыцких старейшин. Они проинформировали генерала о том, что по своим каналам приказали всем соплеменникам, служившим в Красной армии, вернуться немедленно на Кавказ, чтобы сражаться на стороне Германии против большевиков. Кроме того, по словам делегатов, калмыки-буддисты направили гонцов в Тибет к далай-ламе с целью информировать о событиях на Кавказе и заручиться его поддержкой германских интересов здесь.

Таким образом, работа судетского немца оказалась намного полезнее нескончаемых дискуссий о том, как поступить с евреями Дагестана, после того как мы возьмем его столицу – каспийский порт Махачкала. Однажды, в конце первого тысячелетия нашей эры, ряд крупных горных племен Восточного Кавказа, населявших теперешний Дагестан, приняли иудейскую веру (верхушка Хазарского каганата (в которую внедрились бежавшие из Ирана и Хорезма евреи), принявшая в начале IX в. иудаизм, заставила принять его и значительную часть населения каганата. Хазароиудейский каганат был уничтожен в 965 г., в ходе выдающегося похода русского князя Святослава, избавившего Юго-Восточную Русь от почти столетней зависимости от этого чужеродного паразитического государственного образования. – Ред.), хотя по происхождению были чистыми арийцами. Сохраняя верность обретенной новой религии, они неуклонно избегали всякого расового смешения и, таким образом, вне всякого сомнения, являлись подлинными арийскими иудеями. По утверждению маститых этнографов, эти дагестанские племена – прямые потомки древнегерманских готов. (До готов, которые отметились в древней истории в первые века нашей эры, здесь жили древнейшие культурные народы, такие как каспии. – Ред.)

Так кто же они? Арийцы или евреи? Следовало их считать друзьями или врагами? Дальнейшее развитие ситуации на фронте помогло нашим несчастным теоретикам выйти с честью из затруднения: ведь нам так и не довелось попасть в Дагестан.

Несмотря на некоторые шероховатости, наша политика на Кавказе в деле налаживания нормальных контактов с местным населением была в сотни раз разумнее, чем на плодородных землях Украины, где уже начали действовать первые партизанские отряды, крупные и мелкие.

Мне тогда еще не был известен важный факт: Кох и Заукель (1894–1946, гаулейтер Тюрингии, назначенный на должность генерального уполномоченного по трудоиспользованию, обеспечил промышленность и сельское хозяйство рейха миллионами рабочих с Востока и Запада. Казнен. – Ред.) уже приступили к мобилизации рабочей силы на восточных территориях, за исключением Кавказа. Знали мы только, что нам предстояло выдвинуться на передний край у селения Нижний Курп (в 18 километрах западнее Малгобека. – Ред.). Мое самоходное орудие было хорошо замаскировано, наполовину врытое в землю в глубокой лощине, и мы провели ночь спокойно: вражеская артиллерия нас не тревожила. Когда связной прибежал нас будить, мы все пятеро уже давно встали и занимались своими делами. Член нашего орудийного расчета Хайнц, молодой солдат из Шлезвиг-Гольштейна, отозвал меня на минутку в сторону. Меня это удивило, ибо только новички имели обыкновение перед боем передавать письма для пересылки родным, а Хайнц, несмотря на свою молодость, был уже опытным бойцом.

Хайнц показал мне две фотографии девушек: очень красивой и довольно бесцветной.

– На какой из них, по-вашему, мне следует жениться? – спросил он.