Альтернатива - SWFan

следующую картину: на улице оживлённого города, возле дороги сидит грязный серый кролик в порванных шортах и тянет перед собою кривую глиняную миску.

Остальные кролики проходят мимо. Некоторые из них стараются держаться подальше от бедняка. Другие смотрят на него с презрением и морщаться. Вот один кролик замирает и как будто тянется к поясу, чтобы достать несколько монет, как вдруг наклоняет голову и плюёт прямо в тарелку, усмехается, идёт дальше.

Нищий сидит неподвижно. Ни единая волосинка не дёргается у него на лице. Проходит минута, и вдруг его взгляд становится стеклянным.

Никто этого не замечает.

Остальные прохожие продолжают заниматься своими делами.

Через несколько секунд кролик появляется на песчаном берегу озера. Смотрит на него, на остров, на свою миску для приёма милостыни, а затем медленно садится на бревно.

Через секунду рядом с ним опускается белая птица и говорит:

— Здравствуй, Нара.

Нара кивает.

— Время пришло. Скажи мне, ты изменил своё решение?..

Нара молчит. Сперва. Затем, продолжая смотреть в грязную миску, он медленно начинает говорить:

— В своей первой жизни я был королём…

Глава 38. В своей первой жизни…

— В своей первой жизни я был королём…

Я правил тридцатью шестью большими островами и сотнями малых. У меня были мириады слуг. Мои сокровищницы трещали от золота и серебра. Каждый день сотни эльфов кланялись мне в ноги и просили меня обратить на них внимание… А я смотрел на них с высоты своего трона, украшенного змеями, чтобы забраться на который нужно было пройти сто сорок одну ступеньку, и мне казалось, что я ближе к небесам, чем к той земле, на которой обитают эти создания…

Мои флотилии бороздили моря и тысячи, десятки тысяч моих воинов забирали чужие жизни и отдавали свои собственные только для того, чтобы на моей короне появился новый алмаз, и чтобы жители новых земель стали величать меня своим властелином и целовать землю, по которой ходили мои ноги…

Я умер рано, но умер в рассвете сил, стоя выше всех во всём мире…

Вторую жизнь я провёл простым, но богатым человеком. У меня была любящая мать. У меня был обстоятельный отец. От них мне досталось выгодное дело и ценные связи. Я женился в раннем возрасте на девушке, которую не любил, но которая была богата и прекрасна. Первую половину своей жизни я трудился, чтобы вторую почивать на лаврах своего труда. У меня было много детей. Многие из них жили в достатке. Некоторые, по причине своей лености, закончили дурно, но таких было немного.

В старости я стал уважаемым человеком. Передо мной снимали шляпы. Я пожертвовал немало денег, но не слишком много, на благотворительность, и дети из приюта отправляли мне письма, которыми я палил камин. Я умер седым стариком, в окружении семьи и друзей, от которых в комнате было не протолкнуться, в тепле, уюте и достатке, с морфином, циркулирующем по моему кровотоку, тёплым вином в желудке и пустой улыбкой на устах…

Моя третья, текущая жизнь, исполнена бедностью и смирением. Я никогда не знал своих родителей. Вместо материнской ласки я помню холодное зловоние трущоб. В детстве я просил милостыню и занимался воровством. Однажды стражники меня поймали и в назидание отрезали мне правую лапку. После этого я уже не мог найти себе честную работу. Я слонялся из города в город, слишком немощный, чтобы трудиться, и слишком живучий, чтобы умереть. Я не имел совести. Когда я видел тех, кто был слабее меня, я душил их своими лапами и забирал их жалкие и гнилые пожитки.

Вся моя жизнь была исполнена страданиями, и сам я причинял только страдания, и тем не менее я цеплялся за неё, как пиявка, которая присосалась к телу, полному смертельного яда. Я не знал ни света, ни радости, ни смысла… И вот я здесь.

Кролик приподнял голову, и его глаза вспыхнули золотистым светом.

— В первой жизни я имел безграничную власть.

Вторую я провёл, не зная нужды.

Много раз я думал бросить свою третью жизнь и забыться вечным сном…

Я не хочу менять свой выбор… Пока. Я жил трижды, и каждый раз жизнь моя была разной. Не только потому что я видел разные миры, населённые разными существами, но потому что сам я был разным, — ответил Нара. — Я видел ещё недостаточно, чтобы поменять своё решение.

Белая птица медленно кивнула и сказала:

— Да будет так… До встречи через тысячу лет, Нара.

С этими словами она взмахнула крыльями, и душа Нара закрыла глаза. Окружающий мир стал рассыпаться мириадами песчинок. Когда последние из них развеялись на ветру, кролик снова сидел возле дороги, просил милостыню и получал жалкие подачки.

Александр посмотрел на него, вздохнул, а затем оставил в душе Нара крупицу своей веры. Таким образом он хотел проследить, чтобы с ней не случилось ничего дурного. Нара был свободен от суда, который вершили ведьмы, и потому не мог попасть в Пандемониум или Чистилище, и всё равно следовало быть осторожным.

После этого Александр посмотрел на самую душу Нара и увидел, что последняя была чёрной, с золотистым налётом, и в то же время Нара до сих пор не приблизился к божественному престолу.

Почему?

У первого наместника не было нехватки в почитателях. Ему молились даже больше, чем Мире перед тем, как она стала богиней.

Скорее всего, дело было в его воспоминаниях. Поскольку с каждой новой жизнью они стирались, Нара не мог в полной мере осознать свою сущность и овладеть божественной силой. Тем не менее, сама по себе его душа продолжала сгущаться. Верно, это было потому, что, согласно настройкам Александра, его память не исчезала насовсем, но была как бы запечатана.

Нара напоминал своего рода закрытый сундучок, в котором, тем не менее, год за годом становилось всё больше и больше золота.

Интересно будет посмотреть, что с ним станет, когда действительно пройдёт десять тысяч лет…

Закончив с этим, Александр уже собирался вернуться к Миру Эльфов и проследить за дальнейшей судьбой Ману, как вдруг в его голове раздался шум. Александр удивился. Затем сосредоточился, и постепенно шум превратился в разборчивый голос:

«Мастер Вельзевул… Мастер Вельзевул, вы меня слышите?..»

Александр мысленно кивнул, направился к Пандемониуму и применил вселение. Затем он прокашлялся, как и подобает артисту перед началом представления, сделал хрипучий и квакающий голос и спросил:

«Что случилось, мелкое отродье?..»

Глава 39. Бах!

Волчонок щурился и со скрещенными ногами