Пацан. Воин. Маг. Сражайся или умри! (СИ) - Супрунов Дмитрий

Ни одна эльфийская стрела не долетела до хирда.

А Сашка в этот момент чувствовал себя всемогущим. Казалось — захочет и закрутит потоки воздуха в мощный торнадо, который просто сметет гномий замок со скалы со всеми эльфами и серыми колдунами. Но сквозь свист ветра и звон струн лютни он услышал, как взвыли трубы за высокими стенами замка. И огромные ворота открылись. Из них плотными колоннами выплеснулись закованные в тяжелые доспехи фигуры.

«Чёрные Гвардейцы!»

А хирд уже подходил к заполненному зеленой водой рву, замедляясь перед препятствием.

«Лестницы! Лестницы!» — услышал Сашка и догадался, что гномы собираются перекинуть через ров сколоченные вчера лестницы и по ним перебраться на ту сторону.

«Но черные не дадут просто так перебраться, хирд сломает строй, и гномы по одному начнут прыгать по лестницам. А у гвардейцев, у каждого — по арбалету! И устроят они здесь Омаха-бич! Тут надо как-то по-другому! А что если…»

Пальцы сообразили быстрее головы и ударили сплиновским боем по струнам:

Ртуть упала И листва за окном шелестеть пересталаИ вдвоём под одним шерстяным одеяломОстаёмся зимовать

Остаёмся зимовать, остаёмся зимовать Вода замерзла — перебьёмсяЗимовать, зимовать, зимовать…

Ледяные пальцы прошлись по затылку, за шиворот словно снега напорошило. Сашка продолжал играть и петь, не обращая внимания на это странное ощущение. Пар его дыхания мгновенно замерзал в мелкие кристаллики льда, которые, кружась, опадали на землю. Сашка не останавливался. Он понял теперь слова Гуру, сказанные вчера.

«Играй и думай о победе!»

Не про карты сказал Иса, нет.

Застывшие от удивления гномы увидели, как края рва покрываются белыми побегами изморози. Ветер, ставший теперь просто ледяным, прошелся над зеленой водой, и в ней появились первые льдинки. Они быстро увеличивались, срастались друг с другом и скоро заполнили весь ров от берега до берега.

«Реальные кабаны» осторожно проверяли крепость льда древками копий и радостно скалились. Крепкий!

Черные всё вываливались из распахнутых ворот, выстраивались плотными рядами, скрипели тетивами арбалетов, выставляли перед собой зачерненные наконечники копий.

— Сашка! Это ты так колданул? С этой пылью в лучников и заморозкой? Признавайся! — закричал Димка.

Сашка кивнул и опустил лютню. Почувствовал, что если сыграет еще хоть одну ноту, то что-то сломается: или пальцы, или лютня, или сам музыкант. Усталость навалилась железобетонной плитой на плечи. Руки и ноги дрожали.

А колдовать-то, оказывается, очень непросто и управлять стихиями, и заморозить целый водоем в середине лета… это… Сашка заметил вмерзшую в лёд зубастую пасть — огромную, крокодилью. Его передернуло от отвращения.

— Ваш выход, парни, — еле ворочая языком прохрипел он. — Ща будет кравища…

Друзья синхронно, словно много раз репетировали, кивнули и вырвав одинаковым движением пробки из флакончиков с хранью, опрокинули их в раскрытые рты.

— А вкусная вещь, — сказал Андрон. — Как клюквенный морс.

— А мне показалось, что она больше на квас…

Последнее слово никто не разобрал, потому что Димка прогудел его с высоты своих великанских четырех метров.

«Подействовала хрань! — устало обрадовался Сашка. — А интересно, почему теперь наш Халк красного цвета?»

— Ща будет кравища! — громко сообщил Андрон.

Он легко с места перепрыгнул стоящего перед ним Кабана и быстро побежал к черным гвардейцам, даже не догадывавшимся пока, какая незавидная участь их ждет.

На Андрона не обращали внимания. Все взгляды были направлены на Димку. Ни эльфы, ни гвардейцы не ожидали, конечно, появления Великана в рядах штурмующих. Сами штурмующие тоже, конечно, не ожидали, но для них это стало приятной неожиданностью, которую гномы встретили радостными криками.

Эльфы на стенах, едва проморгавшись после пылевой бури, в обалдении вылупились на Димку, который огромными прыжками несся к замку, на ходу стучал себя кулаками в грудь и немелодично орал. Скорее всего, что-то матерно-ругательное. Он врезался в ряды черных гвардейцев, как пьяный турист на пляже в песочные детские куличики, но с куда более серьезными последствиями. Черными брызгами разлетались от его могучих пинков гвардейцы, теряя доспехи, оружие и желание сражаться.

Пока всё внимание было привлечено к Великану, Андрон неуловимой тенью скользил между рядами врагов, вырубая точными безжалостными ударами тех, кто еще стоял на ногах и был слишком глуп, чтобы спасаться бегством.

Эльфы наконец пришли в себя, и видя, как тают черные ряды, обрушили со стен на Великана поток стрел, многие из которых нашли свою цель — попробуй промахнуться в такую крупную мишень. Димка схватил парочку гвардейцев в левую руку и, прикрываясь, ими, как щитом, раздавал богатырские удары правой. Черных не спасали ни щиты, ни доспехи.

Но стрелков было очень много. И уж очень умелыми они оказались, скорострельными. Надо было что-то делать с этим массированным обстрелом. Димка уже чувствовал, что из-за кучи вонзившихся в его огромное тело стрел ему стало труднее двигаться. А чем медленнее он передвигался, тем больше новых оперенных приветов втыкалось в его кожу. Так он скоро попросту рухнет под тяжестью эльфийских подарков.

Андрон от оперенного дождя со стен не страдал. Он легко уворачивался от тех немногих стрел, что летели в него, но глаза его были открыты, и он понял, что Димку надо выручать. И подбежал к нему.

— Диман! Эй! Сюда смотри!

Тот как раз стряхнул с левой руки парочку гвардейцев, ставших из-за навтыкавшихся в них стрел слишком тяжелыми. Даже для него. Он подхватил двоих свежих и, повернув голову, посмотрел на друга. Андрон заглянул в залитые кровью из многочисленных царапин на лбу глаза и закричал:

— Диман! Забрось меня на стену!

Когда огромная ручища обхватила его поперек туловища, Андрон на секунду запаниковал. А вдруг этот Халк уже не соображает ничего, вообще его не узнал, а впал в боевую ярость, как эти, берсексы или берседки? Но тут в ушах его засвистел воздух, он понял, что летит. И очень быстро.

Извернулся всем телом в полете, чтобы разминуться с дюжиной стрел, двигавшихся встречным курсом и выставил ноги вперед. Андрон хотел войти в гущу роящихся на стенах эльфов, как при прыжке в воду — солдатиком. И вошел, попав в единственного, пожалуй, на всей стене мягкого и упитанного, лишенного жестких доспехов колдуна в сером плаще.

Толстяк послужил неплохой подушкой, смягчив пристенение. Парень выпрямился в полный рост, оглядел вытянувшиеся рожицы эльфов и сообщил им с ласковой улыбкой:

— А щас будет — кравища!

Со стороны эта картина выглядела даже красиво.

Летящие со стены колчаны, луки, перья, шлемы и их владельцы. А уж крики какие можно было услышать! Эльфийский язык оказался очень богат образными идиоматическими оборотами!

Из-за особенности конструкции стены её внутреннее ограждение было ниже внешнего, поэтому раскидываемые Андроном эльфы падали, в основном, во двор замка, скатывались по внутренним лестницам, шлепались на крыши стоявших почти вплотную к стене домов. Ни о какой дальнейшей битве они уже не помышляли, а проклинали тот день, когда взяли лук в руки.

Рой стрел, летящих в Димку, изрядно поредел. И он повернулся к новым отрядам черных гвардейцев, выходящим из ворот, правда, заметно было, что делали они это не спеша. Без энтузиазма, прямо скажем, с осторожностью.

Но и Великан подустал. Он чувствовал, что волшебная хрань, кипевшая в жилах, быстро выветривается. А может, виной многочисленные порезы и дырки от стрел в его теле? Димка-Халк немного убавил в росте. Вот и тело — сжимается. Надо что-то делать!

Эх, значит, придется пить самогон! Враги-то заканчиваться пока не собирались.

Хирд дружно перешел замерзший ров и с громким боевым кличем стал вносить ощутимую лепту в сокращение количества черных гвардейцев. Гномы здорово кололи своими короткими копьями, а кому не повезло попасть под замах гномской секиры — туши свет, к врачу уже идти бесполезно — половинки человеков и в нашем-то мире еще не научились сшивать, а в этом средневековье и подавно.