За точкой невозврата. Вечер Победы - Александр Борисович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, нет и еще раз нет! – замахал руками президент Пенс. – Никакого применения ядерного оружия и никакого прямого столкновения американских войск с русскими или советскими быть не должно! Даже очень сильная головная боль – это еще не повод для самоубийства!
– Мистер президент, что вы имеете в виду под головной болью и самоубийством? – недоуменно спросил Майк Помпео.
– Самоубийство – это лобовое столкновение с русскими, а головная боль – это то предкризисное состояние, в котором сейчас находится наша Америка, – мрачно пояснил тот. – Покойный ныне Большой Дон был уверен, что в перспективе ближайших десяти лет наше государство неизбежно ожидает катастрофа, так как к тому моменту мы накопим столь большой государственный долг, что уже не сможем платить по нему проценты. И, что хуже всего, подавляющая часть этого долга будет внутренней, распределенной между банками Федеральной Резервной Системы, в результате чего дефолт не рассеется в окружающем мировом пространстве, а вызовет крах нашей банковской системы. Причина подобного явления заключается в том, что чем дальше идет время, тем меньше иностранные инвесторы разного рода выказывают желание кредитовать правительство Соединенных Штатов, обремененное неподъемной ношей мировой гегемонии. Именно затраты на поддержание мирового доминирования, уже не приносящего прежних доходов в материальной форме, и тянут нас ко дну, будто кирпич на шее утопленника. В такой ситуации, считал он, мы должны либо срочно кого-нибудь ограбить (желательно такого зажиточного персонажа как Китай), либо организованно отступить на внутренние рубежи, сбросив с баланса все убыточные зарубежные активы. Именно отсюда проистекает его идея о возможном выходе Соединенных Штатов из НАТО или хотя бы перекладывании львиной доли финансовой нагрузки на плечи младших партнеров. Если им нужна защита, то они должны за нее платить. Тянуть время и надеяться, что все рассосется само – это самый надежный способ напроситься на еще большие неприятности, потому что сами такие вещи не рассасываются, а оборачиваются жесточайшими кризисами, за которыми следуют затяжные депрессии.
Немного помолчав и не дождавшись реплик собеседников, президент Пенс добавил:
– Впрочем, той же позиции придерживалась и предшествующая демократическая администрация президента Обамы. И именно по этой причине она пыталась превратить Украину в таран для разрушения России, так как прежде, чем грабить Китай, его следовало оставить в мировой изоляции, лишив единственного союзника. То, что мы сейчас дохлебываем, это последствия политики той администрации, лишь обостренные внезапно открывшимися Вратами. Не было лучшего способа убедить русские народные массы в нашей безусловной враждебности, чем те злодеяния, что наши боевые поросятки совершали над населением, восставшим против их власти.
– Э-э-э, мистер президент… – растерянно проблеял Майк Помпео, потирая подбородок, – а как же обычная и для демократических и для республиканских администраций политика сдерживания России?
– Большой Дон считал, что лучший способ сдерживать Россию – это душить ее в объятьях, – ответил президент Пенс. – И администрация Обамы, по крайней мере, во время своего первого срока, была того же мнения. С одной стороны, перезагрузка отношений и прочее дружеское бла-бла-бла, с другой, на русскую шею была накинута жесткая удавка. Ливию русские сдали нам даже не пикнув. И эта политика была тем более успешна, что тогдашний русский президент, временно исполнявший обязанности Владимира Путина, как доверчивый телок, сам шел в американское стойло. Тогдашний русский министр обороны даже задумал полностью уничтожить, то есть распродать в частные руки, внутреннюю военную инфраструктуру, жаль только, не успел. А потом году так в двенадцатом у нас на горизонте нарисовался грядущий суперкризис, а в России президент Путин вернулся к исполнению своих обязанностей. И с этого момента мы, когда быстрее, когда медленнее, двинулись к той ситуации, что имеем сейчас.
– И что же, мистер президент, по причине отсутствия успехов, у нас сегодня вечер исторических воспоминаний? – с легкой издевкой спросила Кровавая Джина.
– Отнюдь нет, миссис Хаспел, – холодно ответил Майк Пенс, недружелюбно сверкнув на собеседницу своими глубоко посаженными глазами. – Просто для того, чтобы исправить свои и чужие ошибки, надо знать их причину. А ошибок было множество, и вынужденных и невынужденных, а некоторые из них корнями и вовсе уходят в середину прошлого столетия. Но об этом мы сейчас говорить не будем, потому что прямо перед нами нарисовалась еще одна грозная и непосредственная опасность, и причина ее – вы сами, точнее, ваша операция «Волхв»… Не делайте такое лицо, миссис Хаспел, будто вас застали в служебном кабинете с ногами, закинутыми на плечи мускулистому любовнику-сержанту. С недавних пор я знаю все, а то как-то было даже неприлично, что русский президент о наших милых американских шашнях был осведомлен гораздо лучше меня самого. Забрасывая свой вирус в Китай и Европу, вы совершенно не задумывались о том, что межконтинентальные авиалинии, опутавшие нашу планету паутиной пассажирских трасс, сделали ее очень маленькой. Вы можете испортить воздух в Гонконге, а вонять будет в Нью-Йорке. В общем, вы уже, наверное, знаете, что, несмотря на задуманный вами пограничный карантин, эпидемия уже проникла в Америку, и теперь уже вовсю бушует в Нью-Йорке, Сан-Франциско и некоторых других городах, где имеются международные аэропорты. Когда мы закрыли въезд собственным гражданам и разного рода деловым людям из Европы, которым очень надо было на территорию Соединенных Штатов, они стали выбирать себе разные обходные пути, заражая при этом наших соседей. Итак, мистер Помпео и мисс Хаспел, могу вас поздравить с тем, что к этому моменту болеет весь мир, разве что кроме русских, которые сдерживают распространения инфекции довольно жесткими методами прошлых
