Тринадцатая книга - Александр Гавриленко

— А почему?

— Кто знает, — пожал плечами стражник, и на этом его словоохотливость иссякла. Но затем все же не выдержал и, оглядевшись по сторонам, добавил: — Говорят, Лис и сам когда-то был Магом и был в большой дружбе со Свироном, но потом что-то у них не так пошло. И с тех пор они злейшими стали врагами…

Так, без происшествий, отряд шел по Кедровому лесу. Где-то около полудня они решили отдохнуть и перекусить. Местом привала выбрали красивую поляну, буквально усыпанную большими голубыми цветами. Сава, по законам военного времени, сначала выставил часовых вокруг поляны и только потом присоединился к обедающим. Несмотря на свой возраст, он был молчалив и задумчив. «Именно так и должен вести себя будущий вождь», — подумал Валентин Валентинович, глядя на молодого человека, не спеша, пережевывая творог, — но неужели он все время будет молчать?»

И вдруг Малевич, как будто прочитав мысли целителя, обратился к Саве с вопросом:

— Сколько дней займет наше путешествие по Кедровому лесу?

— Четыре дня, — хмуро ответил Сава.

— И тогда вы оставите нас и вернетесь в свою крепость?

— Да. Таким был приказ.

— А как молодой вождь думает, следует ли нам опасаться человеко-леопардов? — Валентин Валентинович как всегда был вежлив.

Услышав имя своих заклятых врагов, Сава задумался. И только хорошо обдумав ответ, ответил:

— Скорее всего, нет. Леопарды сейчас сидят в своих берлогах и зализывают раны. Они еще не пришли в себя после поражения. А вот дня через три-четыре они вспомнят о мщении, и тогда нам придется нелегко.

— Значит, возвращаться вам уже будет небезопасно? — хитро посмотрел Малевич на Саву, — так, может быть, вам все же пойти вместе с нами до конца путешествия?

— Сава — воин. У Савы есть приказ. Сава будет плохим воином, если его не исполнит, — сказал, как отрезал, вождь.

И сразу над поляной повисло неловкое молчание. Но Малевич как будто ничего не замечал:

— Ну, а ты, Калина? Может, ты пойдешь с нами?

— Нет, — коротко ответила девушка.

И вновь поляну оглушило молчание. На этот раз и Малевич не стал его нарушать.

Вскоре обед был закончен. Были молча собраны припасы, и небольшой отряд тронулся в путь. Уже в дороге Валентин Валентинович, взяв Малевича под руку, тихо спросил:

— Ты чего пристал к ним со своими вопросами? Видишь, люди только обиделись.

— Профессиональная привычка, — также шепотом ответил следователь. — Ты извини меня, Валентин Валентинович, но я совершенно случайно подслушал часть твоего разговора со Змеем.

А он, как я понял, тебе же сказал, что среди нашего сопровождения есть враг. Так вот я и посчитал, что тот, кто захочет с нами идти до конца, этим самым врагом и будет.

— Почему ты так решил?

— Для этого не нужно быть академиком. Это же элементарно. Тот, кто пойдет с нами до самого конца, будет знать каждый наш шаг. И кстати, в ходе этого небольшого «допроса» я выявил еще одну очень важную вещь: нам, по сути, охрана и не нужна. Ведь в этом лесу на нас напасть могут только человеко-леопарды. А как сказал Сава, эти «зверюшки» приходят в себя после поражения. Это говорит о том, что сейчас Кедровый лес свободен и наши друзья из крепости превращаются из охранников в наших конвоиров…

— Да. Есть над чем призадуматься, — Валентин Валентинович непроизвольно почесал затылок. — Но ты об этом никому не говори.

В ответ Малевич скривился: «Обижаешь».

Вечером, когда уже стемнело, и месяц сменил на своем посту солнце, отряд остановился на ночевку. Развели костер. Приготовили ужин. Перекусили. Затем Сава установил часовых и составил расписание, по которому они будут меняться. И тут Малевич запротестовал:

— Я тоже мужчина и тоже могу ночью охранять наш лагерь!

От дежурства не отказались и другие мужчины. Сава, как говорится, через «не хочу», включил и их в свой список. Но девушкам, решившим не отставать от мужчин, в дежурстве было отказано. Первыми ушли в дозор четыре стражника.

Рассказ Калины

А у костра в это время оставшиеся стражники и Калина пели старинные песни. В этих песнях было много грусти, и она передалась нашим путешественникам, которые в этом, хоть и светлом, но, в тоже время, чужом, лесу вспомнили о своей земле, о своем городе, о своем доме. Но это было так далеко! Сейчас же на них смотрело чужое темное небо, усыпанное совсем незнакомыми звездами и созвездиями. Где-то в верхушках кедров постанывал заблудившийся ветер, и от этого стона у наших друзей на сердце становилось еще тоскливей.

— Калина, — обратилась Ольга к местной жительнице, когда мужчины, уставшие за день, начали укладываться спать, — почему песни вашего народа такие печальные?

— Я даже не знаю, что ответить на твой вопрос, — лишь пожала плечами девушка. — Наверное, потому, что наш народ живет в постоянной тревоге за завтрашний день. Человеко-леопарды никогда нам не дают покоя. Поэтому мы и выстроили такие высокие стены нашей крепости. Но, несмотря на все усилия, от клыков и когтей этих зверей погибает много наших людей. Причем, как воинов, так и женщин, и детей. У нас даже стада коз пасутся под усиленной охраной стражников.

— А как же вы растите хлеб? Его ведь, наверное, трудно уберечь от человеко-леопардов?

— А мы его не растим, — ответила сдержанно Калина. — Он нам подарен богами.

— Как это? — удивилась Ольга.

В ответ Калина встала. Ее фигура была хорошо видна в свете костра. Были видны и ближайшие к лагерю кедры. Девушка указала на них рукой.

— Видишь эти деревья? На них и растет наш хлеб.

— Как же это хлеб может расти на деревьях? Вы что, его из опилок делаете?

— Конечно же, нет, — тихо засмеялась Калина. — Понимаешь, на этих деревьях растут шишки. В них спрятаны небольшие орешки. Вот эти самые орешки мы собираем. Затем наши женщины их лущат. А потом ядра мелятся на специальных жерновах. Затем мы добавляем разные растения (это секрет нашего народа), и получается неплохая мука.

— Но ведь орешки в шишках маленькие? Как вы с ними справляетесь? — продолжала удивляться Ольга.

— Ты что, ни разу не видела наши кедровые орехи?

— Нет. Но я знаю, что у нас дома растут на кедрах шишки с мелкими, вот такими (Ольга показала пальцами размер орешков) орехами.

— Подожди, я сейчас.

Калина быстро встала на ноги и отошла на несколько шагов в направлении деревьев, перекинувшись несколькими словами со сторожем, которого в темноте не было видно.

— Вот, смотри, — девушка присела на колени около Ольги и стала быстрыми движениями разбирать шишку. Когда она была очищена, внутри оказался один большой, наверное, как два грецких, орех.