Христианство на пределе истории - Андрей Кураев

Фантазия, согласно которой «электронная печать», если она будет наноситься на тело, будет именно в виде штрих-кода нынешнего вида, может оказаться духовно опасной. Ведь нынешний штрих-код слишком примитивен и скоро отомрет. Такая однозначность в истолковании печати антихриста опасна тем, что если звериное начертание окажется иным (с иной технологией и иным внешним видом) – то человек, поверивший нынешним сплетням, будет обманут.

Кроме того, штрих-код не может быть печатью антихриста по той причине, что число зверя в нем, мягко говоря, неявно. Смысл же печати в том, чтобы все – и сам человек, и его новый хозяин, и окружающие знали, кому сей несчастный служит…

Хорошо, предположим, что и в самом деле некая суперхитроумная программа все же вычленяет именно разделительные штрихи как нечто целое, совмещает их вместе, наделяет каждый из них цифровым значением и в итоге их совокупность опознает как число «666», причем делает это так, что никто, кроме создателя этой программы, этой ее особенности не замечает. Предположим, что нам даже стало известно о том, что в эту свою «шутку» создатель программы посвятил те государственные власти, которым он свою программу продал, и которые затем эту программу используют для своего общения с населением.

Вот тут и появляется богословское измерение вопроса о штрих-кодах.

Богословское значение имеет не вопрос о том, спрятаны ли шестерки в штрих-кодах (тем более, что если они там именно спрятаны – то христианин никак не может нести ответственность за то, что он взял нечто засекреченное от него самого).

Для богословия значим вопрос – как вообще должен вести себя христианин в мире, в котором нехристианская и антихристианская символика встречает его на каждом шагу.

Поэтому всё, что будет далее говориться о штрих-кодах в этой книге, будет сказано, исходя из предположения, что в них действительно есть пресловутое антихристово число (666). Иначе эта проблема вообще лишается богословского измерения и должна быть просто передана на рассмотрения комитетам по защите прав человека и потребителя.

Итак, дальнейшее будет написано, исходя из предположения, что антихристианская символика есть (или будет) в новых государственных документа.

Еще одно исходное условие при выстраивании этой книги – это предположение о том, что государство не согласится создать альтернативную систему налогового учета и делопроизводства для верующих. Что будет, если диалог между Церковь и госвластями на эту тему зайдет в тупик и «социальные номера» станут обязательными? Об этом – эта книга.

Вновь скажу: бороться против тотального электронного контроля – надо. Но надо и заранее думать над тем, как нам быть, если эта наша гражданская борьба не увенчается гражданским же успехом. Как тогда действовать – чтобы гражданская, политическая неудача не обернулась духовным поражением?

Но при обсуждении этого вопроса надо осознать, что он состоит из сцепления довольно разных подвопросов: 1 – вопрос об отношении христианина к новому мировому порядку, при котором мы становимся гражданами универсального государства; 2 – вопрос об отношении христианина к новой компьютерной цивилизации с ее электронными досье и документами; 3 – вопрос о символике штрих-кода и о христианском обращении с предметами, помеченными штрих-кодом; 4 – вопрос о допустимости пользования налоговым номером.

***

Вывод Синодальной Богословской Комиссии[225]: «В некоторых публикациях имеется утверждение, что в электронных документах, использующих магнитно-считываемую запись в качестве кодового содержится число 666. Согласно экспертному заключению, полученному нашей комиссией, подобное утверждение не имеет основания. Предположение о скрытом присутствии 666 может считаться отчасти обоснованным лишь тогда, когда речь идет о кодировании информации с помощью штрих-кода, исполненного в соответствии со стандартом EAN-13/UPC, который применяется для маркировки товаров (при этом нужно заметить, что собственно компьютер не воспринимает три пары удлиненных разделительных линий в качестве шестерок; однако их графическое начертание является схожим с графическим начертанием цифры шесть в этом же стандарте кодирования). Когда же речь идет о записи иными известными нам системами, отличными от EAN-13/UPC (товарными штрих-кодами), в частности, на магнитных полосах, присутствующих в электронных документах, то эксперты не обнаруживают наличия числа 666 в этом типе записи информации».

Путаница и смешение этих четырех разных вопросов приводит к тому, что из околоцерковных изданий на ошарашенных читателей сыплются уверения, будто принятие налогового номера есть принятие «числа зверя» и выносятся соответствующие приговоры: «Подписавшись под этим документом с тремя шестерками, вы подписываетесь в подчинение сатане! Это является поклонением ему, отречением от Бога!»[226].

На самом же деле – вопреки утверждению богословов-одесситов[227] – сам по себе индивидуальный номер налогопательщика (ИНН) есть просто набор обычных, арабских цифр, и никакого «числа зверя» ИНН в себе просто не содержит[228].

Возьмите любой чек из соседнего магазина. Посмотрите на него внимательно. Там после указания названия торговой организации будет указан ИНН. Прочитайте его. Это обычный ряд цифр. Если там и встретятся одна-две шестерки, то они разбросаны вполне хаотично (как в телефонном номере).

Например, ИНН Валаамского монастыря – 7809012700. И где здесь число 666? Именно число 7809012700 обычными, арабскими цифрами пишет администрация и бухгалтерия монастыря на всех своих документах и бланках, обращенных ко внецерковному миру.

И если обычный человек, а не монастырь «примет ИНН» – это будет означать, что при заполнении той или иной анкеты он после указания своей фамилии и имени будет еще своей рукой проставлять ряд цифр в соответствующей графе. В этих цифрах не будет никакой «кощунственной символики»[229]. Это будут самые обычные, арабские цифры, а не штрих-коды. Человек будет не чертить «штрихи», а писать с детства привычные цифры. Так что даже если бы в штрих-кодах были бы шестерки – то сам человек их не чертил бы. Никакой «символ дьявола»[230] в самом ИНН не закодирован.

В одной из статей по поводу ИНН говорится – «если человек идентифицирует себя посредством штрих-кода, зная, что штрих-код осквернен мерзким числом имени антихриста и соглашаясь пользоваться такой символикой, то неужели это безразлично для души». Но в том-то и дело, что человек не «идентифицирует себя посредством штрих-кода» просто по той причине, что от него а) никто не требует, чтобы он сам переводил ИНН в систему штрих-кодов; б) он сам не знает, как это сделать; в) он и не будет этого делать.

Если же потом кто-то другой пожелает этот написанной мною набор цифр перевести на язык штрих-кода и даже оснастить этот перевод «шестерками» – то это уже проблема «переводчика». Я не могу отвечать за рожки, которые кто-нибудь начертит на моей фотографии…

Однажды даже «Русский вестник» согласился с тем, что «В ИНН нет трех шестерок… Это действительно так». Но тут же решил найти новый повод для страха: «шестерки вместе с кодом страны и кодом человеческой сущности добавятся автоматичес­ки, без нашего разрешения уже в компьютере при международ­ной регистрации в глобальной ин­формационной системе. А аналог цифрового кода международный штрих-код с тремя шестерками уже присутствует в нашей жизни практически на всех видах това­ров»[231]. В этом утверждении содержится неточность с чисто технической точки зрения: в компьютере никакой штрих-код не хранится; компьютеру в его работе с данными графика уже не нужна. Штрих-код бывает нужен для перевода цифровой информации с бумаги на электронный язык, понятный компьютеру. То есть: есть число, написанное на бумаге обычными арабскими цифрами. На следующем этапе это число может быть переведено в форму штрих-кода. Но этот код остается тоже на бумаге, то есть вне компьютера, а в компьютере опять работает только само число. Грубо говоря: штрих-код – это конверт, в котором отправляется письмо. Когда письмо получено – конверт выбрасывается. Поэтому никакого тайного использования штрих-кода быть не может: само его назначение в том, чтобы быть видным и доступным сканированию.

И вновь скажу: если бы даже кто-то втайне (и непонятно зачем) переводил информацию обо мне в форму штрих-кода, то что мне-то до того? Это только адепты культа вуду и симпатической магии убеждены, что действие, произведенное над фотографией или куклой, переносится на человека. Неужто это убеждение разделяют антикодовики? Неужто они убеждены, что налоговая полиция занимается магией и околдовывает всех, ею зарегистрированных? Не полагают? Но тогда зачем же говорить, будто человек, получивший обычную бумажку с набором цифр даже без трех шестерок, подставил под угрозу свою «Богодарованную свободу» и будто в нем произошло «умаление благодатной свободы»[232]?