Его хорошая девочка (СИ) - Соболевская Наталья

— И я тоже очень скучал, — шепнул папа, безошибочно определив, по тому с каким рвением к нему прижималась, как же сильно я истосковалась.

Выпускать отца из объятий не хотелось, от слова «совсем». Будь на то моя воля, так и стояла бы, уткнувшись носом в его грудь несколько часов кряду, но папа, как Светлана Ивановна и незнакомый молодой человек, гарантированно устали от утомительной длинной дороги, им наверняка не терпится подняться в номер, чтобы принять душ и отдохнуть.

— Добро пожаловать, — поздоровалась я и, поцеловав Светлану Ивановну в щёку, тихо добавила: — Безмерно за вас рада.

— Спасибо, — с тёплой улыбкой поблагодарила женщина и, глянув на парня, представила нам незнакомца: — Это мой сын Артём. Решение, что он тоже приедет, было принято в последний момент, поэтому мы вас и не предупредили. Надеюсь, это же не проблема?

Обычно дети всегда хоть чем-то, но напоминают родителей, но как я в парнишку не вглядывалась, никак не могла найти ничего общего с матерью. Светлана общительная, яркая и уверенная в себе женщина, а парнишка болезненно худенький и, если честно, то совсем невзрачный, а судя по тому, как он сильно сутулится, прячет взгляд и нервно теребит пальцами край футболки, от смущения не знает, куда себя деть. А ещё я точно знаю, сколько ему лет, Светлана как-то раз в разговоре упоминала — девятнадцать, но выглядит он скорей как подросток, я бы ему максимум дала лет пятнадцать.

— Варя, я войду? — постучав, спросил Беркутов.

Да, теперь Никита не с ноги дверь в мою комнату открывает, а разрешение просит, а ведь резко избавиться от прежних привычек — проблематично. Интересно сколько раз Беркутов, находясь перед порогом моей спальни, забывался и хотел толкнуть дверь, а после вспоминал, что вламываться по-варварски больше нельзя, закатывал глаза, возможно даже, негодуя, матерился, но всё же тактично стучал?

— Входи, — покрутившись перед зеркалом и убедившись, что вечернее платье в честь ужина сидит на мне со всех ракурсов идеально, крикнула я.

Вдевая в уши серьги, с помощью зеркала следила за Беркутовым, что, скрестив на груди руки, хмурился и молча за мной наблюдал.

— Тебе не понравилось моё платье? — первой разрезала тишину.

— Понравилось, — выдохнул Никита, — только вот, Варвара, а тебе не кажется, что твой отец не одобрит столь откровенный наряд? Может, надо было подобрать что-то более скромное, а?

— Никита, а ты уверен, что именно папа не одобрит мою голую спину? — развернулась к мужчине лицом и, прищурившись, поинтересовалась я.

— Речь не только о спине, но и о пояснице, да и грудь не сказать, что особо прикрыта, — Беркутов, называя ту или иную часть моего тела, каждый раз указывал на неё пальцем, а когда закончил с перечислением, вновь сложил на груди руки и заявил. — И да, я уверен!

— Ну раз уверен, — беззаботно хмыкнула я, — то проблема надуманная. Папа не возражал и когда я более смелые платья носила.

— И куда это ты их наде… — Беркутов было начал рычать, но тут же осёкся, замолчал и теперь просто недовольно пыхтит.

— Артёму понравился его номер? — спросила я, дабы разрядить обстановку.

— А кто его поймёт, странный он какой-то, что на уме не разберёшь.

— Почему сразу странный? Просто стеснительный, — заметила я. — Познакомится с нами поближе, раскрепостится.

— Варя, моё предчувствие говорит, что если этот дохляк раскрепостится, то ни мне, ни тебе, ни Сергею Юрьевичу это совсем не понравится.

— Не наговаривай на ребёнка, — недовольно фыркнула я. — И заканчивай всем подряд придумывать прозвище. Не дохляк, а Артём.

— От ребёнка у этого дохляка, — Беркутов особо выделил интонацией последнее слово, — только худосочное туловище и тонкие капарульки с ходулями, а взгляд как у зека, отмотавшего двадцать пять лет строгача за особо тяжкое.

— Ну-у навыдумывал, — закатив глаза, возмутилась я и в срочном порядке втиснулась в до боли неудобные, но до жуткого красивые эффектные босоножки, подхватила с пуфа миниатюрную сумочку и направилась к выходу.

Беркутов догнал в коридоре и, демонстративно выставив локоть, предложил взять его под руку. В другой раз отказалась бы, но даже те жалкие несколько метров на непривычно высоких каблуках, убедили, что надёжная опора будет совсем не лишней, а то завалюсь где-нибудь и ужинать мне не в компании отца, дегустируя изысканные блюда от чудо-шеф-повара под живую музыку, а в местном травмпункте горевать над вывихнутой лодыжкой, грызть залежалый батончик из автомата и слушать, как очередь, не стесняясь в выражениях, выясняет «А кто же следующим зайдёт в кабинет».

Как правило, у Никиты крайне редко несколько минут подряд бывает закрыт рот, но на этот раз до ресторана мы добирались в полном молчании, потому как Беркутов не отвлекался на разговоры, ведь у него было сразу два значимых дела. Он расстреливал глазами мимо проходящих мужчин, причём неважно, обращали они на меня внимание или нет, свою порцию гневного предупреждения «не подходить и не смотреть» получал каждый. А когда мнимые соперники на горизонте не наблюдались, мужчина с такой ненавистью косился на мой открытый наряд, что я совершенно точно решила, как только вернусь в бунгало, платье далеко и надёжно спрячу, чтобы Никита точно не нашёл, а то у него ведь хватит ума — разорвёт ещё красоту в клочья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Может, уже на нервной почве мерещилось, но, когда мы с Никитой вошли в ресторан, мне показалось, что на нас все уставились, разговоры стихли, а музыканты выдали несколько фальшивых нот.

— Вы божественно красивая пара, — сложив ладони как при молитве, громко заявила Светлана, стоило нам к столику подойти. — Вынужден согласиться, — отодвигая для меня стул, тут же оттаял Никита.

Я же, стиснув зубы, выдавила улыбку и молча проглотила сомнительный комплимент. Мне уже надоело всем и вся объяснять, что между мной и Беркутовым ничего нет. Хотя на этот раз сама виновата, что Светлана приписала нам несуществующий роман, надо было перед входом отпустить локоть Никиты.

Глава 42

Через несколько минут наша компания разделилась на парочки. Я расспрашивала Светлану, чем живёт наш офис, и она охотно делилась свежими сплет… ну, то есть новостями, папа с Никитой обсуждали деловые вопросы, один Артём сидел, насупившись, и непрерывно в тарелку смотрел.

— Никита, а ты не знаешь, почему Даша так сильно опаздывает? — глянув на часы, спохватилась я. — Она тебе не звонила, не предупреждала?

— Нет, — ответил Беркутов и задумался. — Варя, а ты её приглашала на ужин?

— Я думала, это сделал ты, — сказала я, и если бы от чувства вины люди падали в обморок, то давно бы уже под стулом валялась.

— Не проблема, сейчас ей позвоню, — Никита потянулся за телефоном, но я его остановила.

— Нет, мой промах, мне и исправлять.

Звонить Дарье, слёзно просить у неё прощение, оправдываясь тем, что просто забыла её на ужин позвать — не вариант. Ведь это открыто признаться подруге, что я ею пренебрегла. И нет никакой разницы, что это вышло случайно из-за того, что ко мне приехал отец, и из головы всё на свете повылетало. Даше в любом случае будет обидно и неприятно. Да и потом, пусть с опозданием, но я хочу, чтобы Даша на ужин пришла, а если скажу правду, то она запросто может решить, что сейчас её приглашаю лишь из чувства вежливости.

Обманывать и, тем более сваливать вину с больной головы на здоровую, — это, конечно, нехорошо, но из двух зол выбирают меньшее. Выйдя в фойе, набрала номер подруги, и когда она отозвалась, бодрым и где-то даже возмущённым голосом выпалила:

— Даш, ты где? Все уже за столом, одну тебя ждём.

— А вы ждёте, да? А я думала… ну неважно. Посидите сегодня без меня, по-семейному так сказать. Ладно?

— Никаких «ладно»! Я папе о тебе все уши прожужжала, Никита беспокоится, что тебя нет, в конце концов, мне без тебя плохо. Приходи, ну-у пожалуйста….