Похорони Меня Ложью (ЛП) - Сото С. М

Я отвожу от него взгляд, ненавидя себя за то, что его заявления заставляют меня слишком много думать. Эти узлы в животе становятся все больше, заставляя чувствовать себя неуютно. Но знаю ли я, что это правда? Почему Баз не отрицал этого, когда приходил ко мне? У него был шанс очистить свое имя. Почему он не сделал этого, если он невиновен?

Потому что это не так.

— Я опубликую ее. Что бы ни случилось в ту ночь, это всплывет наружу, Маркус. Вы, ребята, сгниете за содеянное. Даже если ты не был причиной ее последнего вздоха, ты все равно являешься частью этого. Ты все еще под прикрываешь что-то, что-то скрываешь и делаешь меня похожую на сумасшедшую. Я никогда этого не прощу.

Я отталкиваюсь от столика, мое тело дрожит от адреналина и эмоций. Я пытаюсь выбросить его слова из головы, но они остаются там, задерживаясь на задворках сознания, заставляя засомневаться в себе. Правильно ли это? Или он просто прикрывает их? И почему это был Маркус, а не сам Баз?

Неужели он действительно покончил со мной?

Я слишком напугана, чтобы даже дать потенциальный ответ на этот вопрос.

К тому времени, как я добираюсь до офиса отца Кэт, у меня остается всего пять минут. Мои ладони потеют, когда меня ведут в их зал заседаний, и я чувствую легкий дискомфорт, исходящий от бедра. Кэт и Вера предложили быть здесь со мной, но я хотела сделать это сама. Они и так уже достаточно остановили свою жизнь ради меня. Мне нужно кое-что сделать самой, и это одно из них.

— Как ты себя чувствуешь, Маккензи? — спрашивает мистер Ван Дер Пон.

Отец Кэт такой же выдающийся, как и они, и он кричит о богатстве. Все в нем, от того, как он держится, до того, как одевается. Отвлекающие часы Ролекс на его запястье еще одна выдача.

Я слабо улыбаюсь ему, не решаясь заговорить. Это все, чего я всегда хотела. Эта встреча такая монументальная. Глубокая яма в моем животе кричит, чтобы меня услышали, говорит остановиться и подумать, но я не могу. Я достаточно много думала; за эти годы я заработала достаточно боли, чтобы хватило на всю жизнь.

Знакомство происходит быстро, как только в комнату входят два престижных адвоката. Сначала они смотрят на меня настороженно, вероятно, принимая во внимание растрепанное состояние моих волос. Большая часть моих светлых волос уже отросла, но половина все еще выкрашена в черный. Одна половина-натуральная, а другая-черная, которую я когда-то использовала в качестве щита. Не стану отрицать, я выгляжу ужасно. Возможно, когда я покончу со всем этим, я смогу сосредоточиться на себе, как и хотела Мэдисон. Я смогу быть счастливой — такой, какой мне всегда суждено было быть.

— Мисс Райт, прежде чем мы двинемся дальше, мы хотим убедиться, что вы знаете все, что может произойти во время процесса, и, ну, в худшем случае, что может произойти, если все пойдет не по плану.

Мой желудок скручивается от такой возможности. Я не учла, что предприму, если все обернется против меня. Я вложила всю свою веру в надежду, что это сработает.

— Нет никакой гарантии, что статья посадит кого-то из этих парней в тюрьму, но это цель — иметь достаточно людей, средств массовой информации, возмущенных этой несправедливостью, чтобы у сотрудников правоохранительных органов не было другого выбора, кроме как возобновить дело и продолжить расследование. Какие у вас есть доказательства, кроме вашего слова? — спрашивает один из адвокатов, Джеймсон Гомес.

— Ну, у меня были доказательства... У меня была ее футболка, но после аварии я потеряла ее, и не было найдено никаких следов. Не знаю, вернулись ли они и позаботились об этом, или что случилось.

По их просьбе я объясняю им дни, предшествовавшие ночи аварии. Я ворвалась в дом Зака, нашла вещи в деревянном ящике, который он спрятал в своем сейфе, и использовала их, чтобы найти футболку. Продолжаю рассказ о той ночи, когда произошла авария, и все они, кажется, сосредоточенно слушают, кивают и хмыкают. Даже делают заметки в определенные моменты.

— Я буду на сто процентов честен с вами, Маккензи, — вмешивается Джеймсон. — Это может стать серьезным падением. Это богатые люди. Они из крупных семей. Публикация статьи без каких-либо конкретных доказательств может быть своего рода смертным приговором. Я хочу, чтобы вы это знали.

Моя грудь сжимается.

— У меня нет другого выбора. Что мне еще делать?

— Послушайте, Маккензи, с профессиональной точки зрения того, что вы здесь написали, недостаточно. Черт, этого недостаточно даже для суда. Хотите услышать мое предложение? Приукрасьте события. Конечно, вы нарисовали их как подростков, которым могло сойти с рук убийство, но для того, чтобы это сработало, они должны быть монстрами в глазах средств массовой информации. Людям нужно бояться, что они окажутся на улице.

Мои брови опускаются.

— Значит, вы хотите, чтобы я солгала?

— Приукрасили? Да. Соврали? Нет. Но хорошая новость заключается в том, что, что бы вы ни написали, люди все равно будут искать парней. Это также не будет хорошим вниманием. Мы откопали истории, которые были похоронены, и планируем использовать их в своих интересах. Хранение наркотиков, насилие в семье, семейные проблемы и похороненные судебные иски. The Kings империя будет разрушена. Их клуб? Он пойдёт на дно еще до того, как успеет по-настоящему взлететь. Курортные сети База Кинга упадут в цене. Это самое большое оружие, о котором мы должны беспокоиться. Его адвокаты уже осведомлены о происходящем. Думаю, они ждут нашего следующего шага, прежде чем он попытается похоронить вас и вашу историю.

Упоминание имени База, а также ущерб и разрушения, которые это ему причинит, заставляют мою грудь сжаться. Легкие сокращаются, ограничивая воздух. Как я могу это сделать? Все, ради чего он работал всю свою жизнь, будет разрушено.

Мой желудок скручивает, и я наклоняюсь вперед, сжимая руки на столе.

— Что, если есть вероятность, что некоторые из них невиновны? Есть ли какой-нибудь способ защитить некоторых из них от разрушения до такой степени?

Они обмениваются взглядами, веселье освещает их черты, поскольку они, очевидно, думают, что я наивна, задавая такой вопрос.

— Послушайте, мисс Райт, — вмешивается другой адвокат, Барон Макхью, наконец добавляя свои два цента. — Сделав это? Это может их погубить. Все они виновны по ассоциации. Он владеет бизнесом вместе с остальными. Конечно, его протащат по грязи.

— Ну, Баз даже не был в городке в ту ночь, когда это случилось. Он упоминается в статье, но я никогда не упоминала его как одного из них в частности.

— Именно это нам и нужно, чтобы вы приукрасили. Мы должны сделать его своего рода главарем. Если мы возьмем его, остальные падут.

Я задыхаюсь, желудок сжимается от нерешительности. Это не то, чего я хотела для База. Он так много работал. Для гостиничных сетей. Какой ценой я добилась своей победы? Погубив его репутацию и жизнь?

Маркус заставляет меня сомневаться во всем. Даже если бы у меня была правда, смогу ли я выдумать какую-нибудь ложь о той ночи, чтобы выставить его в дурном свете, чтобы у него были неприятности с законом?

Я качаю головой, мой взгляд мечется между ними.

— Не знаю, смогу ли я это сделать. Я не могу лгать. Вся идея состояла в том, чтобы написать то, что я знаю, написать о произошедшем. Я не могу этого сделать. Что, если позже мы узнаем, что некоторые из них говорят правду и что они не убивали ее? Мне нужно будет сделать заявление, сказать правду, очистить их имена или, по крайней мере, имена тех, кто невиновен.

— Определенно нет. Показ любого средства массовой информации, что у вас были отношения с любым из них, будет выглядеть плохо для вас. И честно говоря, если вы так не уверены в том, кто виновен, а кто нет, вы можете перегруппироваться и подумать о последствиях.

— Но это общеизвестно. Баз Кинг и я вместе. Как это будет выглядеть плохо?

— Презренный любовник. Работа, вот как они вас изобразят. Не теряйте из виду все, что мы делаем, потому что вы не хотите причинить ему боль. Кто знает, может, он сыграл в этом большую роль, чем вы думаете.