Последний король венгров. В расцвете рыцарства. Спутанный моток - Леопольд фон Захер-Мазох

Эрцгерцог улыбнулся.

— Я покоряюсь, — сказал он, — но во время обеда ты разрешишь мне небольшую диссертацию.

— Хорошо.

— Теперь перейдём к предмету наших переговоров. Тебе нечего называть его, я знаю: тебе нужны деньги и войска. Заранее предоставляю всё это, по мере сил и возможности.

— Благодарю, — ответила Мария, — но это не всё. Я хочу помощи для Венгрии, но хочу, чтобы ты помогал не ради нас, а ради самого себя.

Эрцгерцог с изумлением взглянул на неё, а затем, после некоторого молчания, проговорил:

— У тебя великие планы и замыслы, но я не решаюсь понимать их. Продолжай!

— Ты не знаешь моих планов, — сказала Мария, — но мне известны твои. Ты очень неохотно отказался от Испании и теперь твои взоры направлены на Германию; не забывай, что ты можешь приобрести её корону только благодаря своему могуществу. Ты можешь управлять Германией, лишь опираясь на свой народ и свои страны. Немецкие князья отделяются от империи под предлогом религиозных несогласий, и скоро она распадётся на кусочки. Я покажу тебе другую картину: по Дунаю и Эльбе живут народы, которые уже в течение многих столетий стремятся слиться в одно государство. Что не удалось Оттокару и Корвину, то может удаться тебе. Ты должен поставить цель основать великую и могущественную Австрию.

Фердинанд взял руку сестры и поднёс её к губам, потом сказал:

— Если бы у меня была твоя энергия, я привёл бы в исполнение твой план, но у меня не хватит сил преодолеть пропасть, лежащую между идеями и действительностью.

— Закликаю тебя, не смотри вдаль, обрати внимание на ближайшее. Мой брак бездетен, и Венгрия будет принадлежать тому, кто сможет защитить её против турок. Она беззащитна, и в ней происходит партийная борьба, ещё более ослабляющая её. Богемия и Венгрия будут принадлежать тебе, когда ты только захочешь. Помоги Венгрии, пошли ей войска и главным образом денег, и образуется могущественная партия за тебя, то есть за Австрию.

Фердинанд встал и начал ходить по комнате, погруженный в свои думы. По временам он останавливался, потом снова продолжал ходить. Наконец подошёл к королеве, и, нежно поцеловав её в лоб, произнёс:

— Ты воодушевила меня и рассеяла все сомнения. Я согласен.

— Да будет благословен этот час! — воскликнула Мария, бросаясь к нему на шею. — С этой минуты я больше не королева Венгрии, а твой дипломат и уполномоченный при дворе в Офене.

— Деньги и войска в твоём распоряжении, — подхватил Фердинанд.

— Я буду бороться против турок и за тебя, — ответила она. — Слава Богу, моя душа теперь свободна; я порвала узы, связывающие меня. И снова чувствую себя в состоянии выполнить эту великую задачу.

Брат и сестра ещё долго обсуждали подробности великого плана и трудной задачи, которая предстояла им.

Когда они шли обедать, Фердинанд предложил сестре руку и спросил:

— Теперь, вероятно, мне будет разрешено изложить свои воззрения на некоторые догматы.

— Конечно, — с улыбкой ответила Мария.

Фердинанд вооружился кипой папских декретов, а Мария взяла Евангелие.

На следующее утро королева вернулась в Офен, а эрцгерцог — в Вену.

Через несколько дней после возвращения королева была изумлена неожиданным посещением.

В приёмную вошёл маленький, толстенький человек и потребовал, чтобы Цетрик доложил о нём королеве. Цетрик с изумлением взглянул на его красное лицо. Однако маленький человек преспокойно уселся в кресло и повторил:

— Доложи обо мне!..

— Как же мне доложить?

— Скажи, что пришёл я.

Цетрик посмотрел на него с изумлением и пожал плечами.

— Доложи, что пришёл палатин, — сказал толстяк, после некоторого размышления.

— Вы, кажется, хватили лишнего? — спокойно ответил Цетрик.

Толстяк покатился со смеху.

— Посмотри хорошенько на меня и запомни, как выглядит будущий палатин. — И с этими словами он встал, поднялся на цыпочки, чтобы положить Цетрику руку на плечо, и благосклонно проговорил: — Иди, сын мой, и доложи, что пришёл Вербочи. Иди скорей, я не могу долго ждать.

Несколько минут спустя, Вербочи стоял перед королевой; она собиралась ехать кататься, а потому приняла его в костюме для верховой езды, с хлыстом в руках.

— Я — Вербочи, — медленно произнёс он, — венгерский дворянин, юрист и депутат.

— Я знаю вас, — перебила его королева.

— Тем лучше, — сказал Вербочи. — Вы нравитесь мне, ваше величество, и я надеюсь также понравиться вам. Я явился к вам в качестве дипломата и уполномоченного низшего дворянства.

Мария пристально посмотрела на него.

— Нам надоели долгие споры, — продолжал он, — и мы хотели бы заключить с вами мир; если вы согласитесь на некоторые уступки, мы тоже согласны поступиться кое-чем. Мы согласны ассигновать вам сумму, нужную для защиты страны, принять участие в походе и подчиняться законам, выработанным сеймом и утверждённым королём.

— Чего же вы хотите?

— Мы? Очень немного: во-первых — правительства, расположенного к нам; во-вторых — государственного совета, в котором будет равное число магнатов и низших дворян, потом ежегодное заседание сейма и сановников, заслуживающих нашего доверия; ваши теперешние ненавистны нам.

— Баторий, Турцо, Чалкан ненавистны вам? — воскликнула Мария. — Но если я откажусь от них, то отдам себя в ваши руки.

Вербочи покачал головой.

— Разве мы не отказываемся от воеводы, который готов мечом защищать наши интересы?

Королева стала быстро ходить по комнате.

— Я готова заключить мир с дворянством и начать переговоры об условиях. Ставьте подходящие условия, и мы сговоримся.

— Мы не сговоримся, — ответил Вербочи, — если вы не откажетесь от Батория и партии магнатов.

— Но я не могу! — воскликнула королева. — Это было бы слишком некрасиво и неблагородно.

— Эти слова должны быть совершенно вычеркнуты из словаря государственного деятеля, — с улыбкой ответил Вербочи.

— Я не могу отказаться от Батория! — воскликнула королева.

— Тогда нам не о чем больше говорить, и я ухожу, — с самым равнодушным видом проговорил толстяк.

— Можете идти, — ответила Мария.

Вербочи ушёл.

На другой день он явился снова.

— Доложи обо мне! — невозмутимо сказал он.

Цетрик улыбнулся и пошёл докладывать.

— Нам вовсе не нужно, ваше величество, непременно заключать мир, — начал Вербочи разговор с королевой, — так как мы очень сильны, чрезвычайно сильны; но ввиду того, что