Разрушение Дьявольского Акра (ЛП) - Риггз Ренсом

Я не оглядывался, в этом не было необходимости. Теперь я чувствовал это, мой внутренний компас наконец-то ожил. Потребовалось много времени, чтобы создать хоть какую-то связь с этой пустотой, намного больше, чем обычно, и само ощущение было другим, я заметил, стрелка компаса дрожала на более высокой частоте. Время разобраться не было, если только мы доберемся до него позже. Достаточно сказать, что я начинал думать, что это не низшая пустота. Это было что-то новое и еще более ужасное, чем прежде. Я молился, чтобы её можно было убить и чтобы я не завел своих друзей в смертельную ловушку.

Нам немного повезло: в разваливающемся многоквартирном доме было много мусора, который мы могли выбросить в пустоту. Убегая, мы опрокинули огромный шкаф и кучу сломанных стульев позади нас, что немного замедлило движение. Возле выхода мы повели его по короткому, заваленному обломками коридору, и хотя сама пустота была достаточно тонкой, чтобы пролезть в любую щель, в которую могли бы пролезть Эмма или я, ее режущие языки запутались во что-то, что подвешивало его достаточно долго, чтобы мы могли вырваться наружу в переулок и получить здоровую фору к туннелю.

Туннель был не намного выше и шире меня, и он прорезал стену там, где улица заканчивалась тупиком перед нами. Внутри не было света, и когда мы приблизились, я не мог сказать, вошли ли уже Бронвин и стражники, но я надеялся, что они вошли.

— Эмма… — начал было я, но она, как обычно, была на шаг впереди меня, и пламя уже выпрыгивало из ее рук, освещая темноту.

Вой эхом отразился от стен переулка позади нас. Теперь пустота была снаружи здания, и нас разделяла только открытая земля.

Мы нырнули в туннель и погрузились в темноту. Корни деревьев, свисавшие с сырого потолка туннеля, хлестали нас по лицу.

Из глубины туннеля донесся голос:

— Мистер Джейкоб, это вы?

Бронвин. Бронвин опередила нас.

— Это мы! — крикнула Эмма. — Эмма и Джейкоб!

Мы обогнули небольшой изгиб, и вдалеке появилось свечение — выход из туннеля. На свету вырисовывались силуэты четырех сгорбленных фигур, тащивших гарпунное ружье. Им пришлось перевернуть его на бок, чтобы он вошел в туннель.

Позади нас пустота достигла входа в туннель. Ощущение становилось все более явственным, как будто форма туннеля сжала и сфокусировала его.

Мы спотыкались и бежали, спотыкались и бежали, и это было лучшее, что мы могли сделать, сгорбившись вот так. Затем мы подошли к месту, где, к счастью, туннель был выше, и мы могли стоять и действительно двигать ногами.

Шум, производимый лощиной, был всеохватывающим. Мы не смели оглянуться. Мы просто бежали.

Я крикнул Бронвин, чтобы она поторопилась. Она и охранники боролись с гарпуном. Когда мы подошли к ним, они все еще были в двадцати футах от выхода. Пустота была на полпути и быстро сокращала расстояние между нами. Бронвин тянула гарпун за ствол, в то время как охранники толкались, и хотя они продвигались вперед, это было недостаточно быстро. Тяжелая база продолжала копаться в грязи. Бронвин начала уставать.

Если у этого плана есть хоть какая-то надежда на успех, я должен найти способ замедлить падение пустоты. Я сказал Эмме, чтобы она оставалась с Бронвин защищала ее, если до этого дойдет.

— Ты не сможешь увидеть её в темноте, если я не пойду с тобой!

— Я чувствую это, — сказал я, — и, может быть, этого достаточно — Если этой пустоте не нужны были глаза, чтобы охотиться на меня, то, возможно, и мне не нужны были глаза, чтобы охотиться на нее..

— И как как ты собираешься бороться с этим? — спросила она, но я уже не слушал — я отворачивался, собираясь с духом, чтобы бежать к пустоте, когда почувствовал, что кто-то пробежал мимо меня по туннелю.

— Эй! — крикнул я, и Эмма слишком поздно подняла пламя, так что все, что мы увидели этого таинственного спринтера, это ее спину и качающуюся голову с растрепанными волосами.

Хью подбежал сзади, размахивая руками и резко останавливаясь.

— Вы видели Фиону? — спросил он, задыхаясь. — Мы выскользнули, чтобы помочь тебе, а минуту назад она просто убежала.

— О, Боже, — сказал я, — она хочет, чтобы ее убили…

Я повернулся и бросился в темноту, Эмма и Хью следовали за мной по пятам. Я выкрикнул имя Фионы, мои глаза искали дальше, чем свет пламени Эммы. Я не видел пустоты, но чувствовал ее, чувствовал, как быстро сокращается пропасть между нами. Я бежал, выставив вперед ладони, чтобы раздвинуть заросли свисающих корней, сад длинных раскачивающихся «пальцев», которые волочились по моей голове и плечам, исследуя меня…

Мы все услышали крик. Резкий и высокий, девичий голос. Мгновение спустя к нему присоединилась пустота. А потом их поймал свет Эммы, сначала тусклый, а когда мы приблизились, он стал ярче.

Я думал, что мы найдем Фиону между челюстями пустоты, но, слава Богу, это было не то, что мы обнаружили. Фиона и пустота стояли в сорока — пятидесяти футах друг от друга, как дуэлянты. Фиона стояла, расставив ноги и подняв руки вверх, как дирижер оркестра перед первыми нотами симфонии. Мы остановились и окружили ее, и пока Хью проверял, цела ли она, Эмма протянула свои пылающие руки к пустоте и сделала несколько предупреждающих шагов к ней. Я не понимал, почему пустота так вела себя, не мог разглядеть ее достаточно хорошо сквозь решетку колышущихся теней, отбрасываемых корнями, не получил ответа от Фионы, которая была неподвижна, несмотря на усилия Хью оттащить ее назад, подальше от опасности.

Пустота снова закричала, и на этот раз это был крик отчаяния. Эмма разожгла пламя.

— Хью, подожди, — сказала она, прищурившись, — оставь Фиону в покое!

Фиона подняла руки и сделала движение в воздухе, словно дергая невидимую цепь. Все корни вокруг нас свернулись, затем с громким треском натянулись — и я увидел, что она сделала.

Пустота была опутана сотнями свисающих корней деревьев. Корни обхватили ее, крепко держали за руки и ноги, обвили три языка, которые были вытянуты как можно дальше. Фиона сжала два кулака и развела их в стороны, а корни оттягивали языки пустоты пока они не заскрипело.

— Фиона, ты гений, ты чудо! — воскликнула Эмма.

— Тебя могли убить, дорогая, — сказал Хью вполголоса, и хотя было ясно, что ему хочется обнять ее, он, казалось, сдерживался, боясь нарушить ее сосредоточенность.

Фиона наклонила к нему голову и что-то прошептала. Хью перевел: «Она говорит, что корни очень крепкие. Она говорит, что может разорвать ее на куски прямо сейчас, если Джейкоб захочет».

— Ты можешь подержать ее так минутку, Фи?

— Она может держать ее так весь день, если хочешь.

— Хорошо. Прежде чем мы ее убьем, мне нужно кое — что выяснить.

Я осторожно двинулся к пустоте, раздвигая лианы.

— Ты собираешься контролировать ее разум? — спросила Эмма, следуя за мной на некотором расстоянии. — Заставить ее сражаться на нашей стороне?

Я сосредоточился и ничего не ответил. Если нам предстояло столкнуться с каким-то новым видом пустоты, я не мог упустить шанс безопасно исследовать ее разум. Я медленно приблизился к ней пробормотав несколько слов на Пустотном языке, чтобы проверить ее реакцию. Если бы я мог успокоить ее, немного приоткрыть ее мысли, тогда, возможно, я смог бы лучше понять, с чем мы имеем дело.

Старая знакомая вонь гнилого мусора накатила на меня тяжелой волной. По крайней мере, это не изменилось.

Пустота напряглась сопротивляясь корням, которые держали ее, умирая от желания обернуть один из ее языков вокруг моей шеи, но корни держали крепко.

— Расслабься, — сказал я на пустотном языке. — Не сопротивляйся.

Это не возымело никакого эффекта. Я повторил, затем попробовал несколько вариантов «успокоиться», но она никак не отреагировала. Обычно я чувствовал, как пустота уклоняется, когда я пытался ее контролировать. Как будто она моглп понять, что я царапаю замочную скважину ее мозга своей отмычкой. Я знал язык пустот так же хорошо, как английский, но, несмотря на все это, я мог бы с таким же успехом говорить на индийском. Что было еще хуже: мои неудачные попытки контакта и контроля, казалось, ещё больше придали ей сил.