Книга Натаниэля - Полумрак

– Статую? Как? – спросил Он язвительно.

Натаниэль пожал плечами.

– Ну кто у нас тут чудотворец…

– Ну а Я по-твоему чем занимаюсь?!

Натаниэль снова вздохнул.

– Ну люди-то ждут другого чуда… А это вроде как… обман…

Господь застонал.

– Ну где, где обман?! Чем это тебе не чудо Господне?! – Он указал на плачущую вязкими кровавыми слезами статую. – Это дело рук Моих, и по воле Моей.

– А ты помнишь, как Ты обжёгся плавиковой кислотой, с тем образом, на стекле в супермаркете?… – спросил Натаниэль, склоняя голову набок. – Ты же Всемогущий, ну почему он не появился сам по себе?…

– Когда что-то появляется само по себе – это не чудо. – ответил Господь, спускаясь и складывая стремянку. – Это случайность. Чудо – это когда что-то появляется так, что это невозможно объяснить.

– Ну вот почему Тебе надо шляться Самому и всё это устраивать – это невозможно объяснить, да…

– А ты мне скажи, ты, умник! – воскликнул Господь. – Как может статуя плакать или кровоточить?… Как может на витрине появиться Мой образ? Как, чёрт тебя дери, профиль Элвиса может попасть на потную футболку? Статуе нечем кровоточить!

– Но это ведь не получается чудом…

– Чудо то, что ты ещё тут! Через семь минут в пяти кварталах отсюда должно необъяснимым образом выключиться электричество! Заводи машину, Я пока ищу ножницы.

CXX

– Хм. – сказал Диоген задумчиво. – Я могу выбирать, или мне самому надо придумать?…

Александр Македонский пожал плечами.

– Ну могу я, например, попросить бессмертие?… – осведомился Диоген.

Александр удивлённо поднял брови.

– Ну или хотя бы сделать меня моложе, нет?… Ладно, попытка не пытка. Знаешь, я подумал, ну мало ли вдруг… Ну хорошо…

Диоген сунул в рот безымянный палец и принялся обгрызать ноготь.

– Ну хорошо, давай безо всяких изысков. Денег побольше и бабу покрепче. – предложил он. – В общем-то ты, наверное, это и заготовил заранее? Давай их сюда.

Александр беспомощно оглянулся на сопровождающих, на собравшуюся толпу.

– Ай-ай-ай, молодой человек, – покачал головой Диоген, – только не говорите, что не можете мне дать много денег. Разве я многого прошу?…

– Ну мне сказали, что ты скажешь… – начал Александр.

– Кто сказал? Я сказал? Я вам, юноша, ничего не говорил о том, что я скажу. Зачем вы слушали кого-то? Откуда им знать, что я скажу?… Ну вот я сказал, и что? Тебя в итоге кто-то обманул. И это был не я.

– …скажешь… – пытался справиться Александр со словами.

– Ну же, ну же, давай, – подбодрил его Диоген, вылезая из бочки и вставая в полный рост. – Солнышко к закату идёт.

– Я пришлю. – пообещал Александр. – Ещё просьбы есть?

– Ну не знаю, – сказал Диоген, – у тебя в армии слоны, говорят, есть? Всегда посмотреть хотел. С самого детства. Покататься там…

Александр с мукой во взоре посмотрел себе под ноги.

– А тебе незадолго до моего прихода, – спросил он тихо, – не давали бумажку такую?…

Диоген помахал кулаком.

– Давали, давали, – сказал он весело, – вот эту – «как надо и как не надо говорить с царём Александром». Но мне, понимаешь, не дали бумажку «Как надо и как не надо поступать с бумажкой, на которой написано как надо и как не надо говорить с царём Александром».

Александр ещё раз оглянулся.

– А я тебе солнце не загораживаю?… – спросил он.

Диоген наклонил голову.

– Ты чего, собственно, ждал? Что я действительно встречу тебя холодно и попрошу оставить в покое? – удивлённо спросил он. – Это после того, как меня за четыре часа предупредили, вытащили, помыли, припудрили и насильно расчесали мне бороду? Нет уж. Давай я тебе составлю список – чего я желаю, и с кем-нибудь передам.

Александр тяжело вздохнул.

– Что ты стонешь? – осведомился Диоген. – Можешь загородить мне солнце, если тебе станет легче.

Александру захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко – в Египте, в Индии, где угодно.

CXXI

– Это до крайности просто, – объяснил Первый Рыцарь, показывая пальцем на измазанную красками доску.

– Это что?… – поинтересовался Второй Рыцарь, прищуриваясь и поднимая свечу, чтобы рассмотреть.

– Похоже на домик, – сказал Третий Рыцарь, пальцем пробуя краску. – У меня сынишка так рисует, только он цвета лучше подбирает.

Первый Рыцарь посмотрел на них с мукой единственного полудурка среди полных идиотов.

– Это стрелки. – объяснил он. – Тут нарисованы армии, понимаете? Как мы должны двигаться.

– Это определенно домик, – сказал Третий Рыцарь, – вот же труба, вот окошко…

– Это не окошко. – сказал Первый Рыцарь сварливо. – Это Гроб Господень.

– Выглядит как окошко.

– Это – Гроб Господень! – воскликнул Первый Рыцарь. – Сядь и соси своё вино.

Третий Рыцарь со вздохом сел.

– Вот, смотрите. – Первый Рыцарь ткнул пальцем в доску. – Вот Иерусалим. Вот твердыни нечестивцев. Вот идём мы, вот падают твердыни нечестивцев… – он провёл пальцем вдоль дыма, вьющегося из трубы, до самой занозы. – Ай! Чёрт…

Сунув палец в рот, он посмотрел на своих коллег.

– Ну… – протянул Второй Рыцарь. – Вот так вот оно конечно выглядит просто…

– Я кое-что принёс, – сказал Третий Рыцарь, роясь в мешке, – я думаю, нам это пригодится.

Он вытащил растрепанный светлый парик и густую вуаль.

– Если мы собираемся драться с нечестивцами, следует замаскироваться.

– Зачем? – поразился Первый Рыцарь.

– Ну… – Третий Рыцарь почесал переносицу. – Понимаешь, эти нечестивцы. Маленькие мерзавцы с большими саблями. И они ими всё время кого-то убивают, понимаешь? Очень мешает сражаться за Господа своего, когда тебя всё время убивают.

Первый Рыцарь за несколько волосков поднял со стола парик.

– По-твоему, если ты напялишь это, они тебя не убьют?…

Третий Рыцарь отнял у него парик и напялил на голову.

– Ну не сразу же.

– По-твоему они будут галантны с дамами?… – спросил Второй Рыцарь. – Если мы никогда не были галантными с их дамами, почему они должны быть галантны с нашими?…

– Когда ты был галантен с нашими дамами?… – удивлённо спросил Первый Рыцарь.

– Ну… – Второй Рыцарь задумался.

– Нет, нет, причём тут галантность, – отмахнулся Третий Рыцарь, – если бы можно было рассчитывать на их галантность, мы бы давно их всех перебили. Они большие засранцы, и у них хорошо получается ими быть. К сожалению, лучше чем у нас. Поэтому я предлагаю замаскироваться.

– Какой смысл напяливать парик, если можно зачесать бороду наверх?… – спросил Первый Рыцарь. – Ты же был в пустыне. Как ты там найдёшь воду, чтобы бриться?… Бородатых женщин они вряд ли помилуют.

Третий Рыцарь пожал плечами.

– Ну выдашь ты себя за женщину, – сказал Второй Рыцарь, – ну попытается он тебя изнасиловать. Дело-то недолгое. Распознает обман. И ты снова мёртв. Всего выигрыша минуты полторы.

Третий Рыцарь снова пожал плечами.

– Ну, положим, минут десять… – сказал он, задумчиво рассматривая вуаль, – если знать к ним подход… Но дело-то не в том, что мы будем выглядеть глупо. Дело в том, что я предлагаю – как защитить себя.

– Я предлагаю защитить себя ещё радикальнее, – сказал Второй Рыцарь. – Давайте просто останемся дома. И не придётся наряжаться женщинами.

Он посмотрел долгим взглядом на приклеивающего к щеке мушку Третьего Рыцаря.

– Хотя тебя, кажется, это уже не остановит, правда?… – спросил он у него. – Оставь насекомое, ради Бога, оно всего лишь ело пирог.

Первый Рыцарь вздохнул.

– Ну начинается. Вот уже вместо того, чтобы собирать людей и освобождать Святую Землю от нечестивцев, мы вообще никуда не собираемся… А ведь это прекрасная идея!

– Она совершенно неосуществимая. – хладнокровно сказал Второй Рыцарь. – Нечестивцы будут против. И их больше.

– Почему это их больше?! – возмутился Первый Рыцарь.

– Да потому что мы к ним идём, а они уже там. Идти туда долго. Их за это время станет ещё больше.

– Но мы же не можем просто сидеть и терпеть, пока их поганые ноги топчут землю, по которой ходил Сам…

– Пока у нас вполне получалось, – заметил Второй Рыцарь, – и если немного напрячься, будет получаться и дальше.

Первый Рыцарь несколько раз открыл и закрыл рот.

– Ну может быть. Может быть нас сейчас всего трое. – сказал он. – Но мы можем собрать армию!… И нас будет четверо! Пятеро! Больше!

– Больше чем пятеро?… – ухмыльнулся Третий Рыцарь. – Уже вполне можно сыграть в мяч.

– Нет, я совсем не против прогуляться и повидать мир, пойми, – сказал проникновенно Второй Рыцарь, – и я даже не против освобождения Гроба Господня. Меня смущает только средняя часть. Которая между прийти туда и отпраздновать освобождение.