Терапия - Себастьян Фитцек

— Не знаю. Это неправильно.

— Ну ладно. — Ларенц сел в кровати. — Я облегчу вам задачу, Рот. Я отвечу на ваш последний вопрос. Я скажу, где тело дочери. При одном условии: вначале вы дадите мне таблетки.

— Наоборот, — возразил врач, нервно проведя рукой по волосам, — вы сейчас скажете мне это, а потом я дам вам таблетки.

— Нет уж. До сих пор я говорил, не зная, получу ли что-либо в награду. Теперь ваша очередь. Доверьтесь мне и дайте таблетки. Они подействуют минуты через две. Этого будет достаточно, чтобы назвать вам место.

Рот в нерешительности стоял у кровати. Он прекрасно понимал, что его поступок противоречит всем законам. Но он не мог поступить иначе. Любопытство пересиливало разум. Он протянул Виктору пузырек. Это было то самое средство, которое ему кололи все эти годы вплоть до последних трех недель.

— Большое спасибо. — Виктор быстро отсчитал восемь капсул и зажал их в бледной ладони. Врач смотрел на него, не двигаясь. Но когда Виктор поднес руку ко рту, он вдруг опомнился и решил отобрать лекарства. Но он опоздал. Ларенц ловко проглотил их.

— Не волнуйтесь. Поверьте мне, доктор Рот, вы поступаете верно. Сейчас вполне подходящий момент для рецидива. Никто не станет брать у меня анализ крови, когда через несколько минут я вновь буду лежать в беспамятстве. Об этом позаботятся мои адвокаты. Им на руку, чтобы я не участвовал в процессе. А профессор Мальциус решит, что моих собственных сил для выздоровления не хватило и надо вернуться к классическому медикаментозному лечению. Все-таки не он решил отменить мои уколы.

— А может, он захочет сделать вам промывание желудка.

— Это риск, с которым я должен жить… и умереть.

Тяжело дыша, Виктор откинулся на кровати. Он принял двойную дозу, и лекарство начинало действовать. Слабым движением руки он поманил Рота, и тот нагнулся над Виктором.

У больного закатились глаза, и Рот испугался, что он унесет ответ с собой на Паркум.

— Где Жози? — Доктор потряс пациента за плечо. — Где ее тело?

Внезапно взгляд Виктора прояснился, и последние слова он произнес твердым голосом.

— Слушайте внимательно, — сказал он, и Рот опять наклонился. Близко-близко. — Мой молодой друг, то, что я сейчас скажу вам, сделает вас знаменитым.

Эпилог

Полгода спустя. Лазурный Берег

Из номера 910 отеля «Виста Палас» в местечке Рокбрюн-Кап-Мартен открывается изумительный вид на мыс Мортен и Монако. Помимо трех спален и двух ванных комнат номер оборудован небольшим частным бассейном, дабы глубокоуважаемым постояльцам не пришлось плавать в общем бассейне вместе с чернью, населяющей номера люкс.

Изабель Ларенц лежала в шезлонге около воды, наслаждаясь всеми благами круглосуточного обслуживания. Она заказала филе с итальянскими травами и бокал шампанского. В данный момент официант в белой ливрее сервировал блюдо на черной фарфоровой тарелке. Другой выносил кресло из номера на террасу, где Изабель собиралась обедать, — ей не захотелось сидеть на простом деревянном стуле.

— Мадам, в дверь звонят.

— Что? — Удивившись, что с ней заговорила прислуга, она отложила последний французский номер журнала InStyle и загородила рукой глаза от солнца.

— Кто-то звонит в дверь. Мне открыть?

— Да-да. — Она поспешно отослала официанта и встала. Ей хотелось есть, и она надеялась, что официанты уйдут. Потрогав ногой воду, она решила вызвать после еды маникюршу, поскольку выбранный вчера лак для ногтей не подойдет к ее сегодняшнему вечернему туалету.

— Добрый день, госпожа Ларенц.

Неохотно обернувшись, Изабель увидела незнакомого человека, выходящего к ней на террасу. Невысокий, просто одетый, со встрепанными волосами. И он говорил по-немецки.

— Кто вы? — Она огляделась по сторонам.

Странным образом, оба официанта ушли, не дожидаясь чаевых. И забыв про гарнир, к ее немалому возмущению.

— Меня зовут Рот. Доктор Мартин Рот. Я лечащий врач вашего мужа.

— Да?

Она по-прежнему стояла у бассейна. Вообще-то ей хотелось уже начать есть, но тогда пришлось бы что-то предлагать и непрошеному гостю.

— Я хочу передать вам важную информацию, которую поведал мне ваш супруг перед повторным коллапсом.

— Не понимаю, зачем столько мороки. Неужели вы специально прилетели из Берлина? Только чтобы поговорить со мной? Не проще ли было позвонить?

— Я посчитал, что мне лучше поговорить с вами лично.

— Ну хорошо, доктор Рот. Все это кажется мне несколько странным. Не хотите ли присесть? — выдавила она из себя вежливую фразу.

— Нет, спасибо. Я не буду вас долго задерживать. — Доктор Рот вышел на газон террасы и встал под солнцем: — Хорошо тут у вас.

— Да, неплохо.

— Вы часто останавливаетесь в этом отеле?

— Нет, я впервые за четыре года приехала в Европу. Но, будьте добры, говорите по существу. У меня обед остывает.

— Буэнос-Айрес, не так ли? — Рот словно не слышал ее просьбу. — Вы покинули Германию вскоре после смерти дочери.

— У меня были причины для переезда. И если у вас есть семья, то вы меня поймете.

— Разумеется. — Рот внимательно глядел на Изабель. — Итак, как я уже говорил, ваш муж признался мне, что долгое время отравлял вашу дочь, а потом в приступе безумия задушил ее.

— Адвокаты, которых я наняла, мне это уже рассказали.

— Тогда вам известно, что после признания у вашего мужа вновь начался делирий?[13]

— Да, знаю, и он до сих пор не пришел в себя.

— Но перед этим он рассказал мне, где находится труп вашей дочери.

Лицо Изабель осталось неподвижным. Она опустила на глаза темные очки, которые до той поры были подняты наверх и придерживали волосы.

— Ну и где же? — спросила она ровным голосом. — Что он вам сказал?

— Да, теперь нам известно, где лежит ваша дочь.

— Где? — Ее нижняя губа задрожала. Это была ее первая эмоциональная реакция.

Мартин подошел к краю террасы и оперся на поручень. Под ним уходила глубоко вниз отвесная скала.

— Подойдите, пожалуйста, ко мне, — попросил он Изабель.

— Зачем?

— Пожалуйста. Мне будет легче рассказывать вам здесь.

Она нехотя подошла.

— Смотрите, слева под нами бассейн для постояльцев отеля. — Рот указал на террасу внизу. — Почему вы туда не ходите?

— Не понимаю, какое отношение это имеет к моему мужу. Как вы сами видите, у меня есть собственный бассейн.

— Верно. — Рот не отводил взгляда от нижней террасы. — А почему, интересно, туда пришел вон тот господин? — Рот указал на стройного человека в красных клетчатых плавках, который передвигал топчан в тень.

— Откуда мне знать? Я с ним незнакома.

— Он живет рядом с вами. Он тоже врач, как и я. И у него тоже номер с собственным бассейном, как у вас. И все-таки он пошел вниз.

— Доктор Рот, я очень терпелива. Но вы сказали, что хотите поговорить о моей дочери. Не кажется ли вам, что довольно невежливо переводить разговор на поведение какого-то мужчины в клетчатых плавках.

— Да, вы правы. Простите. Дело в том…

— В чем же? — Изабель сняла темные очки, и ее черные глаза сверкнули.

— Тот мужчина лежит внизу в общем бассейне, потому что там много красивых девушек. К примеру, та блондинка через три топчана от него, видите?

— Да, но я ее тоже не знаю. И я не собираюсь больше…

— Ах, нет?

Мартин засунул в рот два пальца и свистнул, глядя в бассейн. Многие люди задрали голову и посмотрели наверх. Светловолосая девушка, о которой говорил Рот, отложила книгу и робко помахала рукой.

— Hola![14] — крикнула она по-испански и встала.

Изабель окаменела, когда девушка подошла ближе и встала прямо под балконом, вопросительно глядя то на Рота, то на Изабель:

— Hola! Qué pasa? Quién es el hombre, mama?[15]

Рот предвидел, что Изабель попытается сбежать. Но она не добежала и до середины гостиной, как в дверях появился французский полицейский.

— Вы арестованы по подозрению в препятствии правосудию, в симуляции особо тяжкого преступления и тяжелых телесных повреждений, — проговорил он на неправильном немецком.

— Это смешно! — возмутилась Изабель.

Щелкнули наручники.

— Это какая-то ошибка! — закричала она, когда ее уводили.

Полицейский сказал в рацию что-то неразборчивое, и в следующую секунду с неба раздался стрекот вертолета.

— Вообще-то это был чрезвычайно хитрый план, госпожа Ларенц, — говорил доктор Рот, шагая рядом с Изабель и полицейским. Он был уверен, что она его слушает. — Жози не задохнулась. Она была без сознания, когда вы нашли ее в лодочном домике. Вы спрятали дочь и потом отправили ее на пароходе в Южную Америку. Вы решили воспользоваться душевным расстройством мужа для собственной выгоды: держали его в уверенности, что он убийца. Он посчитал, что убил дочь, и впал в невменяемость. Вы добились того, что его признали недееспособным, и все состояние перешло к вам. Адвокаты выполнили для вас всю работу, а в Аргентине никто не задавал лишних вопросов про девочку, живущую с вами, ведь у вас было достаточно денег. Очень неплохой план. Только, увы, он работал недолго. Вы поступили легкомысленно, вернувшись в Европу с Жози, полагая, что Виктор уже не придет в себя после своего признания.