Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. - Г. Костырченко

Такая же участь постигла еще одного бывшего руководителя ЦБ ЕС — А.И. Чемерисского, который умер в Устьвымлаге Коми АССР 17 февраля 1942 г. Арестовали его уже после «ежовщины», 8 апреля 1939 г., и то, можно сказать, случайно. В марте Чемерисский направил в президиум XVIII съезда партии письмо, в котором ходатайствовал об отмене решения ОГПУ от 16 июня 1934 г. о высылке его в Казахстан. Незадачливому жалобщику, перебравшемуся к тому времени в Ярославль и работавшему там неприметным ретушером в артели «Фототруд», было невдомек, что по воле случая ему удалось, затерявшись в провинциальной глуши, выпасть из поля зрения столичных органов и что своим обращением в Москву он невольно помогает властям устранить это их «упущение».

На Лубянке Чемерисскому предъявили длинный перечень его прегрешений начиная с 1899 года. В тот год он принял предложение начальника московского охранного отделения С.В. Зубатова о сотрудничестве и стал его секретным агентом под кличкой «Сашка». По заданию охранки Чемерисский, а также арестованная полицией и завербованная в 1900 году социалистка-бундовка М.В. Вильбушевич создали в июне 1901-го в Минске легальную Независимую еврейскую рабочую партию (НЕРП), пытавшуюся с помощью экономических лозунгов отвратить еврейскую молодежь от соблазна революционного радикализма и терроризма. После того как в июле 1903 года Зубатова отправили в отставку, а на его проекте «легального социализма» поставили крест, НЕРП была распущена. Оказавшись не у дел, Чемерисский через два года вступил в Бунд, его же бывшая единомышленница Вильбушевич направилась в США, а оттуда — в Палестину, где развернула активную сионистскую деятельность. После Октябрьской революции Чемерисский примкнул к большевикам. Произошло это в 1919 году, тогда же он, чтобы скрыть свое прошлое сотрудничество с полицией, изменил одну букву в фамилии и стал Чемеринским. Однако эта хитрость, как, впрочем, и прежние контакты с охранкой, впоследствии обнаружились, что и послужило причиной его исключения в мае 1934 года из партии и произошедшей вскоре высылки в Казахстан. Помимо этих старых грехов Чемерисскому вменили в вину следующее: 1) работая секретарем ЦБ ЕС, «с 1920 года группировал вокруг себя контрреволюционные националистические кадры» и обеспечил принятие на всероссийском совещании евсекций в 1921 году решения «о сохранении бундовских кадров и продолжении борьбы против коммунистической партии»; 2) «в период профсоюзной дискуссии в 1921 году выступил как активный троцкист и по заданию троцкистов (Крестинского, Преображенского и Серебрякова) стал разъездным агитатором и организатором по троцкистским тезисам о профсоюзах»; 3) «с момента запрещения легального существования Бунда в СССР… совместно с другими создал подпольную контрреволюционную организацию, объединив в ней все буржуазные течения: сионистов, эсеров, меньшевиков, поалейционистов… и в 1931 году на нелегальном совещании контрреволюционного центра бундовцев… вместе с другими принял решение о свержении Советской власти при помощи интервентов, установив связь с Абрамовичем[314] (Берлин)»; 4) «проводил вредительскую работу в Биробиджане и контрреволюционную националистическую агитацию среди трудящихся евреев за создание еврейской республики в Крыму, с отчуждением ее к Англии и Биробиджана — к Японии».

В августе 1939 года по делу Чемерисского было составлено обвинительное заключение, квалифицировавшее совершенные им деяния по статье 58-й, 13-й пункт которой предусматривал наказание в виде смертной казни. Однако в связи с бериевской «мини-реабилитацией» дело направили на доследование, и только 7 июля 1941 г. приговором военной коллегии Верховного суда СССР Чемерисский «как активный участник подпольной контрреволюционной бундовской организации» был заключен в лагерь сроком на десять лет[315].

Поскольку основные идеологи и организаторы евсекций и еврейского землеустройства один за другим объявлялись преступниками, дальнейшее существование таких организаций, как ОЗЕТ и КомЗЕТ, стало невозможным. Логическая развязка пришлась на весну 1938 года. 4 мая политбюро распорядилось о закрытии КомЗЕТа и свертывании деятельности на территории СССР «Агро-Джойнта», ОРТа и ЕКО. Контроль за исполнением данного решения был возложен на заместителя председателя Комиссии советского контроля при СНК СССР З.М. Беленького[316], который 27 мая представил Сталину компромат против последнего руководителя КомЗЕТа С.Е. Чуцкаева (старый русский большевик, который был назначен на эту должность после смерти Смидовича в 1935-м, а до того работал с конца 20-х годов председателем Дальневосточного крайисполкома), обвинив его во вредительстве и преступных связях с ЕКО. Конкретно ему инкриминировалось то, что 22 апреля он приватно проинформировал центральное правление ЭКО в Париже о 40–50 тыс. долларах, которые тому будут причитаться от советского правительства после реализации имущества ликвидируемого московского отделения. За это «предательство» государственных интересов и «преступную деятельность» Чуцкаев 31 мая был исключен из рядов партии[317]. Опальному престарелому функционеру Сталин все же сохранил свободу и жизнь, рассудив, наверное, что тот ему не опасен. Какое-то время Чуцкаев даже еще работал на второстепенных должностях на ряде московских предприятий. Умер он в 1944 году в эвакуации в Свердловске.

11 мая, то есть ровно через неделю после ликвидации КомЗЕТа, аналогичное решение было принято политбюро и в отношении ОЗЕТа. Формальным основанием для этого послужила проверка, предпринятая по заданию заведующего отделом руководящих партийных органов (ОРПО) ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова. 5 мая по результатам обследования ОЗЕТ тому было доложено, что эта общественная организация, насчитывавшая в своих рядах 250 тыс. членов, а также располагавшая 20 полукустарными предприятиями в Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе и других городах, «является замечательным притоном для всяких контрреволюционных бундовских элементов, перебежчиков и шпионов». Кроме того, сообщалось, что в центральном совете ОЗЕТа с 1931 по 1937 год «сидел враг народа Диманштейн» и были представлены еще десять арестованных вместе с ним сотрудников[318]. Запрограммированный изначально вывод гласил, что, поскольку переселение в Биробиджан практически прекратилось (из-за обострения положения на границе с Маньчжоу-Го), дальнейшее существование ОЗЕТа, «пережившего свои функции и не соответствующего данному политическому моменту», нецелесообразно[319].

Официально деятельность «Агро-Джойнта» на территории СССР намечено было прекратить с 1 июня, о чем 23 мая поставили в известность председателя СНК СССР В.М. Молотова его заместитель В.Я. Чубарь и З.М. Беленький, сообщившие при этом, что «все без исключения принадлежащие «Агро-Джойнту» в СССР активы передаются на безвозвратные расходы по мероприятиям, направленным на улучшение производственных, культурных и бытовых условий трудящихся евреев…». Но фактически свертывание работы «Агро-Джойнта» началось еще с октября 1937 года, когда разгрому подверглось его московское отделение. Тогда почти все его работники из числа советских граждан оказались в застенках Лубянки. Д-р Розен, пытаясь как-то защитить своих подопечных, обратился 16 декабря 1937 г. к руководству НКВД СССР, а 8 июня 1938 г. — к Молотову, прося последнего о личной встрече и заверяя, что возводимые на его арестованных сотрудников обвинения являются «результатом недоразумения и злостных оговоров». Но надеждам Розена на то, что хотя бы из благодарности за немалый вклад его организации в советскую экономику (около 20 млн. долларов безвозмездной помощи и 5 млн. долларов в виде долгосрочного займа) его мольбы будут услышаны в Кремле, не суждено было сбыться.

Известно, что 1 сентября 1938 г. был расстрелян заместитель Розена С.Е. Любарский. Такая же судьба постигла юриста «Агро-Джойнта» И.А. Гроера и некоторых других его бывших коллег[320].

Пострадали, впрочем, не только сотрудники «Агро-Джойнта», но люди, тем или иным способом (иногда и тайно) контактировавшие с Розеном. Так, в 1937–1938 годах в Москве были арестованы некоторые еврейские религиозные деятели, в том числе главный раввин, хасид Ш.Я. Медалье[321], председатель правления столичной иудейской общины М.Д. Брауде, его заместители Э.Я. Шептовицкий, Б.С. Рабинович, член правления общины А.Л. Фукс и др. Следствием было установлено, что начиная с 1922 года Розен негласно финансировал советское иудейство, в том числе и созданный им «сионистский подпольный центр еврейских клерикалов и националистов», представлявший собой, по версии Лубянки, нелегальную организацию основанной в 1902 году религиозно-сионистской партии «Мизрахи» («Восток»). Выяснилось, что религиозное подполье поддерживало связь с заграницей (Лондоном) и через исполнительный орган — «мерказ» («центр») распределяло средства по периферийным общинам в Киеве (раввин Шехтер), Саратове (раввин И.Я. Богатин) и других городах, а также финансово поддерживало нелегальные ешиботы и членов семей репрессированных религиозных евреев.