Ниндзя. Первая полная энциклопедия - Алексей Горбылев

Исэ Сабуро Ёсимори был не только замечательным практиком ниндзюцу, давшим прекрасные образцы эффективного использования этого искусства. После себя он оставил сборник стихотворений, который ныне известен как «Ёсимори хякусю ка» — «Сто стихотворений Ёсимори» («Исэ Сабуро синоби гунка» — «Шпионские воинские песни Исэ Сабуро»). Этот сборник представляет собой древнейшее письменное наставление по ниндзюцу. Хотя стихи Ёсимори не изобилуют стилистическими красотами и ныне известны лишь знатокам японской поэзии, для историков ниндзюцу это бесценный источник. В этих стихах описана шпионская наука в том виде, как она существовала во второй половине XII в. О чем же писал Ёсимори?

В одних стихотворениях он дает практические советы по подготовке лазутчиков. Например, Ёсимори указывает, что их обучение нужно начинать с овладения незаметным, бесшумным подкрадыванием к противнику.

В искусстве невидимостиесть много путей обучения,Но, прежде всего, учи приближаться к противнику, —

говорится в одном из стихотворений.

В других стихах Ёсимори поднимается до осмысления шпионского искусства как особого Пути — Ниндо:

Того, кто преступит Путь синоби,Не защитят ни ками, ни будды.Воин всегда должен взращивать веру в богов,Ибо тот, кто преступает законы Неба, не найдет добра.Ложь тоже несет страдания,Поэтому воин должен ставить превыше всего Путь верности.Когда лазутчик вновь пойдет в разведку,Пусть он оставит записки для последующих поколений.

Мусасибо Бэнкэй — маскировщик под ямабуси

Немалый вклад в развитие ниндзюцу внес и другой вассал Ёсицунэ — гигантский монах-воин с горы Хиэй Мусасибо Бэнкэй.

В биографии Бэнкэя правда и вымысел переплетены столь сильно, что различить их порой не представляется возможным. По легенде, он появился на свет после трехлетнего пребывания в чреве матери огромным ребенком со ртом, полным зубов, и длинными волосами на голове. Прозвали его за это Онивака — Чертенок. Поскольку рос Чертенок настоящим сорванцом, родители приняли решение отдать его на воспитание в знаменитый храм Энряку-дзи. Но со временем Бэнкэй стал столь буйным, что даже тамошние сохэи не выдержали и «вежливо» попросили его уйти.

Последний бой Бэнкэя. Со старинной гравюры

После знакомства с Ёсицунэ Бэнкэй стал его самым преданным вассалом и сопровождал во всех походах. Даже когда Минамото Ёритомо, став сёгуном, стал преследовать своего брата, он не покинул господина. А Ёсицунэ, окруженный врагами, меж тем попал в очень сложное положение. Поначалу он надеялся собрать войско и двинуться на брата, но когда этот план провалился, единственное, что ему осталось, — бежать на север Хонсю, в край Осю, где находились владения его давнего сторонника Фудзивары Хидэхиры. Но как пробраться туда, если враги перекрыли все дороги и тропинки?

Ёсицунэ и его вассалы долго гадали, как пройти через заслоны незамеченными. И тогда верный слуга полководца Катаока предложил отправиться в путь, переодевшись странствующими ямабуси. Мусасибо Бэнкэй поддержал его и сумел убедить остальных, что это лучший выход из создавшегося положения.

Вот как рассказывает об этом «Гикэйки»:

«Сказал Катаока:

— Пойдемте хоть под видом ямабуси.

— Да как же это возможно? — произнес Ёсицунэ. — С того самого дня, как мы выйдем из столицы, на пути у нас все время будут храмы и монастыри: сначала гора Хиэй, затем в провинции Этидзэн — Хэйсэн-дзи, в провинции Кага — Сиро-яма, в провинции Эттю — Асикура и Имакура, в провинции Этиго — Кугами, в провинции Дэва — Хагуро. Мы будем повсеместно встречаться с другими ямабуси, и везде нас будут расспрашивать о том, что нового в храмах Кацураги и Кимбу-сэн, а также на священной вершине Шакья-Муни и в других горных обителях, и о том, как поживает такой-то и такой-то…

— Ну, это не так уж трудно, — сказал Бэнкэй. — Все-таки вы обучались в храме Курама и повадки ямабуси вам известны. Вон и Хитатибо пожил в храме Священного колодца Миидэра, начнет говорить — не остановишь. Да и сам я с горы Хиэй и кое-что знаю о горных обителях. Так что ответить мы как-нибудь сумеем. Прикинуться ямабуси ничего не стоит, если умеешь читать покаянные молитвы по «Сутре лотоса» и взывать к Будде согласно сутре «Амида». Решайтесь смело, господин!

— А если нас спросят: «Откуда вы, ямабуси?» Что мы ответим?

— Гавань Наои-но цу в Этиго как раз на середине дороги Хокурокудо. Если нас спросят по сю сторону, скажем, что мы из храма Хагуро и едем в Кумано. А если спросят по ту сторону, скажем, что мы из Кумано и едем в храмы Хагуро.

— А если встретимся с кем-нибудь из храма Хагуро, и он спросит, где мы там жили и как нас зовут?

Бэнкэй сказал:

— Когда подвизался я на горе Хиэй, был там один человек из храма Хагуро. Он говорил, что я точь-в-точь похож на некоего монаха по имени Арасануки из тамошней обители Дайкоку. Ну, я и назовусь Арасануки, а Хитатибо будет Тикудзэмбо, мой служка.

Ёсицунэ сказал с сомнением:

— Вы-то оба настоящие монахи, вам даже притворяться не надо. А мы-то каковы будем ямабуси в их черных шапочках токин и грубых плащах судзугаки, окликающие друг друга по именам Катаока, Исэ Сабуро, Васиноо?

— Ну что же, всем дадим монашеские прозвания! — бодро сказал Бэнкэй и тут же напропалую наделил каждого звучным именем…

Судья Ёсицунэ облачился поверх ношеного белого косодэ в широкие жесткие штаны и в короткое дорожное платье цвета хурмы с вышитыми птицами, ветхую шапочку токин он надвинул низко на брови. Имя же ему теперь было Яматобо. Все остальные нарядились кто во что горазд.

Бэнкэй, который выступал предводителем, надел на себя безупречно белую рубаху дзёэ с короткими рукавами, затянул ноги исчерна-синими ноговицами хабаки и обулся в соломенные сандалии. Штанины хакама он подвязал повыше, на голову щегольски нахлобучил шапочку токин, а к поясу подвесил огромный свой меч «Иватоси» — «Пронзающий камни» — вместе с раковиной хорагаи. Слуга его, ставший при нем послушником, тащил на себе переносной алтарь ои, к ножкам которого была привязана секира с лезвием в 8 сунов, украшенным вырезом в виде кабаньего глаза. Там же был приторочен меч длиной в 4 сяку и 5 сунов…

Всего их было шестнадцать, вассалов и слуг, и было при них десять дорожных коробов. В один из алтарей уложили святыни. В другой уложили десяток шапок эбоси, кафтанов и штанов хакама. В остальные уложили панцири и прочие доспехи…

…Бэнкэю пришлось взять на себя заботу о наружности госпожи (Ёсицунэ вез с собой беременную жену. — А.Г.), хотя никогда прежде не был он приближен к ее особе. И безжалостно срезал он по пояс волосы, струившиеся, словно чистый поток, по ее спине ниже пят, зачесал их высоко и, разделив на два пучка, кольцами укрепил на макушке, слегка набелил личико и тонкой кистью навел ей узкие брови. Затем облачил он ее в платье цвета светлой туши с набивным цветочным узором, еще одно платье цвета горной розы, ярко-желтое, со светло-зеленым исподом, а поверх — косодэ из ткани, затканной узорами; нижние хакама скрылись под легким светло-зеленым кимоно. Затем надел на нее просторные белые хакама «большеротые», дорожный кафтан из легкого шелка с гербами, узорчатые ноговицы, соломенные сандалии, высоко подвязал штанины хакама, накрыл голову новехонькой бамбуковой шляпой, а к поясу подвесил кинжал из красного дерева в золоченых ножнах и ярко изукрашенный веер. Еще дал он ей флейту китайского бамбука и на шею — синий парчовый мешок со свитком «Лотосовой сутры».

«Гикэйки» подробно повествует обо всех перипетиях этого необычного путешествия. Поскольку Бэнкэю пришлось играть роль предводителя группы ямабуси, именно ему пришлось вести переговоры со стражей на заставах и властями. Играл свою роль он отменно: если надо было, лупил Ёсицунэ веером, как простого служку, читал молитвы, а один раз даже стребовал со стражи подаяние «на восстановление Великого Восточного храма». Благодаря его находчивости Ёсицунэ и его сподвижники сухими вышли из всех передряг и благополучно добрались до владений Фудзивары Хидэхиры.

Это замечательное путешествие под видом ямабуси надолго запомнилось потомкам и послужило основой для сотен легенд. Что же касается ниндзюцу, то переодевание в ямабуси стало одним из семи классических амплуа шпиона, действующего под прикрытием. И если Бэнкэй полагался в основном на собственную находчивость и экспромт, ниндзя последующих поколений превратили маскировку под ямабуси в продуманную до мелочей систему, что отражено, например, в первой главе первого свитка знаменитого наставления XVII в. по ниндзюцу «Сёнинки»: «В старину, когда Минамото Ёсицунэ [и его вассалы] под видом двенадцати ямабуси направились в Осю, то, что Мусасибо на заставе Адака назвал имевшийся у него с собой свиток «книгой пожертвований» и принялся читать ее вслух, было проявлением находчивости, но, если он хотел обмануть врага, представившись монахом из Южной столицы (г. Нара. — А.Г.), и при этом не изготовил настоящей книги для учета пожертвований, это было опасно».