Утомленная фея - Андрей Ходов

Минут через двадцать сборы были закончены. – Убийцы, вы посылаете меня на верную смерть! Нелюди! В вас нет ничего человеческого!

– Катись, придурок, – не выдержала Светка. – Кому ты нужен, чтобы о тебя еще руки марать. Вера… сидеть! Если ты станешь его удерживать, то я перестану тебя уважать. А ты… как там тебя? Ключи на стол! – За страдальцем захлопнулась дверь.

– Ну вот, – заключила Сима, – теперь вполне можно выпить за начало новой жизни. И не вздумай проявлять слюнявую жалость и пускать этого социального паразита обратно. Интеллигент с возу – женщине легче.

– Да кто вы такие, черт побери? Являетесь как снег на голову, вмешиваетесь в мою личную жизнь. Кто дал вам право?

– Да ладно тебе, Верка, изображать оскорбленную невинность. Признайся уж сестре, что рада такому исходу. Наверняка сама давно думала выставить этого умника за дверь, только не решалась этого сделать?

Вера надолго задумалась. – Может, и думала, только это так не делается.

– Только так и делается, – отрезала Светка, – сразу и навсегда.

Посиделки продолжались еще часа три. При прощании Сима сунула новой знакомой довольно крупную сумму в российских рублях. – Держи, поможет перекантоваться некоторое время. Не поминай лихом.

Двумя этажами ниже обнаружился Сергей. Он устроился на подоконнике, чемодан стоял рядом. При их появлении изгнанник поднялся и взял чемодан в руку.

– Я знала, что он никуда не денется, – сообщила Светка. – Сейчас мы уйдем, а он поднимется, и будет доставать мою сестру. Может его просто пристрелить для гарантии?

– Нет, это слишком гуманно для таких фашистов как мы. Есть вариант покруче.

За спиной интеллигента открылся портал. Сима сделала угрожающее движение, тот отступил назад. Портал закрылся. – Куда ты его спровадила? – поинтересовалась Светка.

– В славный город Нью-Йорк. Признанную цитадель гуманизма и цивилизации. Мекку всех истинных интеллигентов. Прямиком на Брайтон. Вот и пусть приобщится к цивилизации.

Светка громко расхохоталась. – Я же говорила, что ты садистка. Он же и часа там не проживет.

– Его проблемы, плакать не собираюсь. Пойдем домой, а то Дику уже, наверное, ужасно надоело разыгрывать из себя немого.

С Диком, в самом деле, пришлось объясняться. Новая родина произвела на него неизгладимое впечатление. Сима довольно долго растолковывала ему некоторые моменты дневных похождений.

– Пойми, Дик. Военные патрули на улице… это для России показатель благополучия. Вот когда у нас начинаются вольности и свободы, то действительно жди крупных неприятностей. Что делать, по природе мы крутые анархисты, но вынуждены постоянно сдерживать свои антиобщественные устремления. Вся история нашей страны представляет собой бесконечную череду жестоких оборонительных войн, обычно, на несколько фронтов сразу. Поэтому русский может наплевательски относиться к своим соотечественникам, но склонен, в любой ситуации поддерживать жесткую центральную власть. Это вопрос выживания. Большинство народов ощущает «своих» по признаку «крови», в эмиграции создает компактные национальные общины, поддерживает друг друга и тому подобное. У русских этого нет, наша национальная идентификация замкнута только на Российское Государство. Эмигрант же, по сути, сразу перестает быть русским и быстро ассимилируется на новой родине. Как говорят, русский, это не национальность, а образ жизни. Соответственно мы все тут немного сумасшедшие, зато в России никогда не бывает скучно.

Когда Симе пришла пора возвращаться в Таллин, к ней подошла Светка. – Знаешь, Сим, я, кажется, начинаю перенимать твои методы и привычки. Это затягивает.

– Да, мне понравилось, как ты предложила пристрелить этого урода. Ха!

– Я не уверена, что это сделало меня лучше. Ведь насилие ничего не решает.

– Глупости! Ты просто наслушалась либеральной идиотской пропаганды. Как это не решает? Я специально разбиралась с этим вопросом.

Нам всем усиленно вдалбливали в головы тезис, что, мол, насилием нельзя разрешать конфликты. Это явное вранье. На протяжении всей истории человечества насилие разрешило больше конфликтных ситуаций, чем все остальные придуманные человеком способы вместе взятые. Да и в наше время насилие или угроза применения такового разрешает большую часть возникающих спорных ситуаций. На бытовом уровне под насилием обычно понимается чисто физическое принуждение. Но это только частный случай. Видов насилия ничуть не меньше чем областей человеческой деятельности. Можно выделить экономическое насилие, моральное насилие, информационное насилие, демографическое насилие…. И кем доказано, что эти виды насилия менее опасны, чем чисто физическое? Вовсе даже и наоборот. Суть насилия состоит в том, чтобы вынудить конкретного человека или сообщество людей к действиям которые противоречат их собственным интересам. Посему сокрытие от людей информации об их истинных интересах, либо сознательная подмена их на ложные путем информационного наката представляет собой наихудший вид насилия. Вообще диапазон насильственных методов очень широк. Это может быть шлепок по заднице закапризничавшего ребенка или угроза лишить его сладкого, а может быть экономическое разорение целой страны или ядерный (того хуже – информационный) удар по ней. Аппарат государственного управления с его органами правопорядка, судами, тюрьмами и тому подобным обеспечивает стабильность общества именно за счет насилия или угрозы его применения. Можно сколько угодно краснобайствовать о том, как все это плохо и некультурно. Но это реальная жизнь. Альтернативой насилию является только воспитание, то есть восприятие человеком определенного набора норм поведения в обществе исключающих необходимость применения насилия. Проблема в том, что в социуме обязательно находится определенное число индивидуумов, воспитывать которых бесполезно. Они генетически запрограммированы на причинение максимального вреда окружающим и получают от этого немалое удовольствие. Часть из них умудряется сдерживать свои асоциальные наклонности под угрозой применения государственного насилия. А часть, с атрофированным инстинктом самосохранения, все равно реализует свои устремления. Хуже всего то, что реальная власть в человеческих сообществах принадлежит именно таким людям. Посему когда с верхов власти раздаются проповеди о недопустимости насилия, то это отдает явным лицемерием. Подобные призывы следует понимать, как желание сохранить собственную монополию на насилие. Этот принцип относится и к межгосударственным проблемам. Когда США, которые все свои взаимоотношения с другими странами строили исключительно на применении экономического, информационного, военного и прочих видов грубого насилия начинали трендеть о недопустимости терроризма, это следовало понимать как демагогию. Все знают, что это государство самолично создало большинство из действующих в мире террористических структур и вовсе не собиралось и в дальнейшем отказываться от этой практики. Поэтому любое сочувствие им явно неуместно и глупо. Как человек, так и страна подвергнувшиеся применению насилия, военного ли, экономического или информационного, имеют полное право на ответные действия. Такой человек или страна в праве сами выбирать себе оружие и устанавливать правила игры. Играть же по правилам установленным самым сильным и богатым значит заведомо обречь себя на неизбежный проигрыш. Как можно было выиграть экономическое соревнование у страны, которая грабит большую часть мира? Ведь грабеж всегда эффективнее простого труда. Не было возможности выиграть чисто военное соревнование, США и их союзники все равно построили бы больше авианосцев, ракет и самолетов. Посему следовало наплевать на усиленно внедряемые их пропагандой «общечеловеческие ценности» и бить в самые уязвимые места. В конце концов, подсчитано, что Земля может обеспечить достойные условия существования только 2 миллиардам человек, а уже сейчас на планете проживает около 6 миллиардов. Запад считал, что из упомянутых двух миллиардов, один (золотой) будут составлять они, и еще остается место на один миллиард вспомогательного населения, которое будет поставлять разнообразные ресурсы необходимые для безбедного существования первого. Думается, что все население Запада включая и мирных граждан, женщин и детей несло прямую солидарную ответственность за воплощавшееся в жизнь Большое Зло, а, следовательно, могло, и должно было являться приемлемой целью для ответного насилия. А кто? Ведь на Западе была демократия. Солдаты выполняют приказы офицеров, офицеры генералов, генералы политиков, политики являются слугами народа, который их выбрал, и выполняют его желания. Виноват весь народ, иначе никак! Если этот народ считал в порядке вещей пользоваться награбленным, голосовал за политиков, которые собирались реализовать глобальный геноцид, то он должен был быть готов к тому, что террористами будет взорвана школа, где учатся его дети, что вода в водопроводе будет насыщена бациллами сибирской язвы, а на города могут упасть термоядерные боеголовки. А народы которым в планируемом глобализированном мире явно не находилось места могли отбросить в сторону навязываемые им принципы типа «Возлюби врага своего», «Подставь другую щеку» и вернуться к старому, доброму – «Око за око, зуб за зуб».