Танго втроем (СИ) - Эрлих Светлана

— Не твоё дело,— злобно прошипела Пилар.

— Учти, что если он очнётся, то тебя к нему не пустят, может в телефоне он и записал тебя женой, но тут у тебя это не пойдёт. Врачам нужны документы.

— Ты в таком же положении, как и я. Если что, по документам ты ему тоже, как и я, никто,— сухо бросила я, поджимая губы и отходя от неё в сторону.

— А вот это мы сейчас посмотрим, — хищно оскалилась Пилар, и я поняла, что у неё припрятан туз в рукаве. Но сейчас для меня это не было столь важно. Мы с ней можем до одури ненавидеть друг друга, но на данный момент, по крайней мере, я лично готова терпеть ее присутствие.

Сейчас важно то, что Дадо в операционной, и я не могу уйти, пока хоть что-то не прояснится.

Ну, или появится хоть какая- то информация о его состоянии. Мы ждали не один час, прежде чем вышел лечащий врач, чтобы поговорить с нами. Увидев его, Пилар вскочила как ужаленная в причинное место пчелой и со всех ног бросилась к нему, может, именно поэтому, говоря, он больше обращался к ней, чем ко мне.

Я не обиделась и не возмутилась, ведь и это сейчас тоже было не важно, я слушала каждое слово сказанное эскулапом, чтобы хоть как-то понять и вникнуть в медицинские термины, которые он использовал для объяснения ситуации.

Думаю, что суть я ухватила — Дадо был действительно в плохом состоянии, но после проведённой операции врачи ставили акцент на том, что молодой организм должен справиться, и он быстро придёт в себя. Сейчас он переведён в реанимационное отделение и введён в состояние лечебной комы.

Состояние Дадо ещё не совсем стабилизировалось, поэтому к нему ни меня, ни Пилар не пустили. Нам было предложено поехать домой, прийти в себя, поесть и так далее. Сидя в фойе, мы все равно ему пока ничем не поможем.

Что правда, то правда, но ни я, ни Пилар не приняли данную рекомендацию. Мы обе, не сговариваясь, решили остаться. Не знаю, какие причины отказа были у Пилар, но я, если честно признаться, просто боялась, что попросту не доеду до дома. Настолько сейчас у меня был нарушен эмоциональный фон. Беременные слишком восприимчивы и подвержены всякого рода фантазиям. Я не стала исключением, моё воображение уже сумело обыграть данную фантазию, благо для этого было несколько часов ожидания в больничном фойе.

И моё воображение успело выдать несколько вариантов на выбор дальнейшего развития ситуации, ни один из этих вариантов не заканчивался, к сожалению, хепи-эндом. А после разговора с доктором и его туманных прогнозов была просто уверена в том, что как только приеду домой, то мне тут же позвонят из клиники и скажут, что состояние Дадо ухудшилось. Естественно, что я тут же сорвусь с места и понесусь обратно в клинику, как сумасшедшая, и будет огромным чудом, если не врежусь в кого-то.

Или, нет, не разобьюсь сама по дороге, но то, что не успею доехать вовремя это факт, и то, что Дадо не дождётся меня и просто умрёт, тоже факт. Почему он должен обязательно умереть, я не знала, но была уверена, что именно так все и будет. В этом был убежден мой гормональный всплеск, посылающий подобного рода мысли в голову.

Поэтому я сидела как приклеенная и ждала. К тому же я понимала, что у меня, в отличие от Пилар, действительно есть шанс попасть к Дадо, если вдруг что-то пойдёт не так. Если не дай бог то, о чем я даже и думать не хочу и боюсь, произойдёт, у меня хотя бы будет шанс проститься. Попросить прощение и сообщить ему о том, что он станет папой. Я смогу сказать врачам, что я жена, просто мы пока ещё не расписаны, но я беременна от него, и тогда меня к нему уж точно пропустят. Конечно, очень не хотелось этим пользоваться, и уж тем более раскрывать подобную информацию перед Пилар, но если по-другому не получится, то придётся раскрыть карты. Хотя я надеялась, что все обойдётся, и Дадо пойдёт на поправку, а моя тайна останется при мне.

* * *

Ещё несколько изматывающих часов неизвестности мы сидели и ждали. Идти в больничный кафетерий Пилар не захотела, она заказала себе доставку обеда и устроилась прямо в фойе, разложив все это на железной скамье.

Я не стала любоваться на то, как она ест. Особого голода я не испытывала, но решила выпить чашечку кофе и хоть как-то подкрепить силы.

Отказываться от похода в кафетерий, в отличие от Пилар, я не стала, да и к тому же я не пропущу, когда кто-то выйдет с новостями из реанимационного блока. Стеклянная стена между кафе и фойе давала хороший обзор.

Я не успела сделать и двух глотков, как появился лечащий врач Дадо. Вытирая губы салфеткой, я бросила на стол скомканный бумажный шарик и поспешила туда, где врач разговаривал с Пилар. До меня донеслись обрывки фразы о том, что Дадо стало значительно хуже, вскрылись какие-то новые травмы, и его снова готовят к операции. Врач стал уверять нас в том, что они будут делать все возможное, чтобы спасти его жизнь. Но судя по тому, как ухудшается его самочувствие, сказал он, нам не стоит обольщаться и все, что мы сейчас можем сделать, это молиться и ждать.

Услышав все это, я медленно осела на железную скамью. Закрыв лицо руками, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, склоняя голову как можно ниже, говорят, что это помогает не потерять сознание. Пилар, в отличие от меня, была более сдержана, когда слушала доктора, но стоило ему скрыться за дверью, как она обрушилась на меня словно цунами.

Она схватила меня за плечи, и резко поставила на ноги, тряся как тряпичную куклу и крича, что есть силы мне в лицо:

— Это ты виновата во всем! — орала она, не обращая внимания на окружающих и проходящих мимо людей, которые шарахнулись в разные стороны от звука ее голоса.— Все это из-за тебя!

— Я ничего не делала— попыталась оправдаться я и оторвать от себя ее цепкие пальцы.

— Ты нет, а я да!

Пилар будто помешалась и теперь кричала то, о чем в нормальном своём состоянии никогда бы не сказала, тем более мне. В приступе гнева и отчаяния она выкрикивала то, о чем я никогда не должна была узнать.

— Это ты виновата, если бы ты не появилась в нашей жизни, то ничего бы этого не было! Как же я тебя ненавижу!

Пилар оттолкнула меня, и я шлёпнулась на холодный металл скамьи. Глядя на то, как она запускает себе в волосы пальцы, сдавливая голову и продолжая изливать откровения.

От услышанного у меня буквально зашевелились на голове волосы. Если бы я сейчас своими ушами не слышала того, в чем Пилар сама сейчас признавалась, то не поверила бы в то, что такое возможно, и сочла бы это просто злой шуткой.

— Я навела на тебя порчу, ты понимаешь это? Ты, курица! Порчу на смерть, чтобы ты навсегда исчезла из нашей жизни.

У меня будто в голове щёлкнула и зажглась лампочка. Несмотря на то, что я была сильно удивлена и напугана поведением Пилар, соображать я не перестала, и делать логические выводы тоже не разучилась. Передо мной тут же возник образ женщины в чёрном, кричащей безмолвным криком мне в лицо. Ну конечно, как же я сразу не догадалась, а ещё хвастаюсь, говоря о том, что у меня аналитический склад ума. Пилар права —я действительно курица, даже и близко не подумала о том, о чем она мне сейчас говорит. Это же так очевидно. Призрак появился именно в тот момент, когда мы с Дадо сблизились, но…

Как я могла понять, или подумать, или догадаться о том, что Пилар прибегнет к колдовству, это же так глупо, так нелепо и…

«Так очевидно», — закончило за меня фразу моё внутреннее я.

— Но я не понимаю, что случилось. Перед самой аварией я видела женщину-призрака прямо перед машиной. Понимаешь ты? — продолжала в бешенстве сыпать откровениями Пилар.— Она спровоцировала аварию, тот самый призрак, которого я вызвала.

Пилар схватила себя за лицо и потянула щеки ладонями вниз, от чего стала похожа на спятившую ведьму.

— И теперь Дадо лежит там и умирает. А виновата во всем ты! Ты! — закончила кричать она, но продолжила тыкать в меня указательным пальцем в обвиняющем жесте.

Сосредоточившись, на том, что только что услышала, я откинула эмоции и ненужные обвинения, выкрикиваемые Пилар, и попыталась выстроить логическую цепочку из той и информации, что у меня есть сейчас.