Здравствуй, 1984-й - Дмитрий Валерьевич Иванов

С горем пополам доехали до места, и дядя Сема бодро включился в производственную планёрку около сломанного моста. Речка Неглюйка была речкой очень редко, весной и в период сильного ливня как сейчас. Подьём воды снес часть деревянного моста совсем не новой постройки. Пешком ещё можно пройти, а вот проехать нет. На том берегу уже маячит автокран, на самом мосту копошатся несколько рабочих, не ремонтируя, а пока просто оценивая объём работ.

— До ночи провозимся! — сообщает как-то излишне радостно дядя Сёма, впрочем, легкий алкогольный выхлоп причину хорошего настроения объясняет.

Дядя Миша тоже был не против тяпнуть, это было видно по его оживлению, но мешала жена.

— Так, девочки и Толя! Идите пешком, дождик утих немного, тут всего километров пять до поселка, — командует он.

— У меня краска с собой, будь она неладна, — кривлю физиономию я.

— Да отвезём краску сами, кому там? Этой рыжей? — говорит тетя Маша. — Идём уже, в машине сыро, а девочка моя уже простыла.

И побрели мы, дождём заливаемы, ветром сносимы к мосту.

А перейти мостик ещё та задачка! Мостик был однополосный, с перилами по краям, так вот сейчас одних перил не было совсем, а вторые выглядели ох как ненадёжно. Может верёвкой связаться?

— Иди, Толя, первый, — говорит тетя Маша, подтверждая мою версию, что меня не жалко.

Иду осторожно, стараясь не наваливаться на перила и глядя под ноги, плавать я не умею и смотрю в поток воды под мостом неприязненно. Уже пройдя самую опасную часть, и видя приближение берега, я расслабил булки и тут же получил ответку. Внезапный поток ветра так мотнул меня, что я полетел на деревянный настил.

Глава 21

Мыслей в голове не было, действую на одних инстинктах. Цепляюсь руками за остатки настила, но ветер сносит меня в реку. Я тону? Бурная речка, это только часть беды, а то, что в ней сейчас много хлама, вроде обломков досок, это проблема. Нелепо барахтаюсь, но приноравливаюсь плыть по течению, и тут вдруг мои ноги цепляют землю. Матерясь, встаю на отмели, зря я старался плыть, тут глубина полметра всего. Выхожу на берег, пытаясь отжать хотя бы пиджак, и вижу Фарановых, бегущих ко мне.

— Толя, напугал как ты нас! Силы мало за перила держаться? — сразу наехала тетя Маша.

— Силы хватает, просто я легкий, — говорю и начинаю смеяться над собой.

Дальше был ад пешего похода до поселка. Алёнка окончательно устала, и еле передвигала ноги, вроде, и по дороги шли, но все в грязи. И подвезти некому!

— Всё, я больше не могу, — сказала Аленка и зарыдала, успокаиваемая мамой. — Мы ещё и полпути не прошли.

— Вон там под деревом трава сухая, значит, не льёт на голову, — оглядевшись, заметил я. — Вы там ждите, а я в поселок за мотоциклом или, может, машину найду.

— Толя, стой! — кричит вслед тетя Маша, но я уже рванул под ещё сильным дождём вперёд по лужам.

А Штыба бегать-то не умел, и мне пришлось нелегко, но минут за двадцать-тридцать я добрался до края посёлка, и сразу повезло, увидел беременный запорожец, из которого под прикрытием от дождя в виде накинутой на башку куртки, выбирался мужик.

— Дяденька! — мальчишьим голосом завопил я, презирая свое малолетство.

Дяденька, или вернее дедушка, наотрез отказался помочь, сволочь старая. Даже за деньги, которые я ему посулил. Да не поверил, наверное, я бы и сам послал, если бы ко мне подбежал пацанёнок и пытался уговорить поехать хрен знает куда, да ещё без оплаты, ну или оплаты в будущем.

Не успел я расстроиться, как увидел… Кондрата! Он мокрый и злой ехал на батином мотоцикле с коляской.

— Толя, ты чего тут шаришься? — удивился он, лихо подкатив ко мне. — И мокрый весь, в грязи.

— Поехали за Аленкой Фарановой, — кричу ему, садясь сзади.

— Рехнулся? Я батю ищу, да на кой тебе Фаранова? — озлился друг.

— Она километрах в трёх отсюда, сидят под деревом, я сегодня чуть не утонул, они с теть Машей тоже мокрые все.

— Ниче не понял, но поехали, раз недалеко.

До места доехали быстро, но понимаем, что вчетвером нам тесновато будет. На сорок девятом иже два места и люлька. Причем одно место — водительское ниже, чем пассажирское позади него. Может сесть водитель и пассажир и двое в люльку. Задача известная про козу капусту и волка, или навроде того. Тетя Маша в люльке с Алёнкой и мною помещается с трудом. Одна там? Так это нам втроём впереди ехать с Аленкой в облипку, тьфу, в обнимку. Есть варик, что я с Алёнкой вдвоём в люльке, но это тоже в облипку. Соломоново решение принято — тетя Маша сама садится за руль, Аленка сзади неё, и мы с Кондратом в люльке. Доехали быстро, наскоро попрощавшись, поехали ко мне. Бабка, увидев меня такого красивого просто офигела.

— Что с тобой произошло? Новый же костюм — огорчённо причитала она.

Дождь льёт в поселке не так сильно, как на дороге, бабуле не понять моих страданий.

— Я в реку упал, — признаюсь ей.

— Переодевайся и в баню, как знала, затопила, — вздыхает старушка. — Это всё стирать, а всё, ведь, новое.

Отогревшись в парилке и хорошо попарив себя, иду спать. Щас бы водочки, но мне дают стакан теплого парного молока, и оно действует не хуже, чем спиртное.

Утром решаю проведать Фарановых, для этого завожу мопед и еду к ним. В нашей деревенской части поселка лужи составляют большую часть территории. Я наблюдаю как пацаны сделали плоты из поддонов и пенопласта и вооружившись палками на самодельных плотах устраивают бои в этих лужах. Там, кстати, кое-где приличная глубина, но кого из пацанов это когда волновало?

Дождь стих ещё ночью, наделав делов в округе. Доехал до пятиэтажки где жили мои вчерашние попутчики и задумался. По причине каникул на улицах полно шпаны и прочих хулиганских лиц и бросать мопед не камильфо. Как проведать мне Алёнку? Пришла даже в голову мысль дать двадцать копеек за то, что покараулят.

Подумав, отказался, не нужно тут прогрессорствовать, местная молодёжь легко может понять возможность халявных денег. Решаю закатить его в подъезд, и так с ним и поднимаюсь до третьего этажа. Звоню в дверь, открывает Олег младший.

— Привет, — киваю ему, — Аленка дома?

Он молча освобождает проход.

— Кто там? — кричит вчерашняя больная.