Бессмертные карлики - Эрве Рихтер-Фрих

— Орел-стервятник не годится для кражи со взломом, — сказал Фьельд и открыл замок при помощи ножа.

Он распахнул дверь.

Страшное зрелище предстало перед ним.

На полу каюты лежали бок-о-бок четыре человеческих фигуры. Их глаза были пристально устремлены в потолок. Выражение у всех было одно и то же невыразимого ужаса.

— Что думаешь ты об этом, Паквай?

— Я начинаю кое-что понимать, — ответил индеец.

Фьельд нагнулся над трупами. Они были страшно худы, но не разложились.

— Они набальзамированы, — сказал он. — Позови Хуамото, но не пускай никого другого.

— Знаешь ли ты этих людей? — спросил Фьельд, когда появился индеец-майуруна.

Хуамото в свою очередь нагнулся над трупами.

— Да, — сказал он с волнением. — Это спутники Сен-Клэра. Они были моими друзьями.

— Посмотри, — сказал Паквай с омерзением и показал на шеи трупов, где виднелась широкая полоса с глубокими синими краями.

Фьельд кивнул головой.

— Я уже видел. Все совпадает. Итак, это — синее ожерелье, о котором говорил профессор Сен-Клэр. Нам придется иметь дело с опасными людьми. Теперь нельзя терять времени. Женщин надо послать с лодкою обратно. Ты, Хуамото, должен проводить их в Икитос. Паквай останется со мною. Еще не известно, не будем ли мы в один прекрасный день обработаны таким же образом. Набальзамированы и украшены синим ожерельем…

27. ПРОЩАНИЕ

Завтрак был невеселый, несмотря на то, что Инеса и Конча проявили все свои таланты, чтобы отпраздновать как можно торжественнее этот первый пир на берегу. Тут были ветчина с яйцами, копченая лососина и сардины, поджаренный сладкий картофель и маисовые лепешки, аллигаторские груши, мармелад и мед, и еще множество превкусных герметически закупоренных консервов. В защиту от солнца был натянут большой парус, а еда была подана на разостланной скатерти, красиво выделявшейся своей белизной на зеленой траве.

Кофе распространял восхитительный аромат. Все вместе напоминало о семейном пикнике на моторной лодке.

Но хотя боксер-негр и старался изо всех сил развеселить общество своими остротами и песенками, все же ему не удалось ни в ком вызвать беззаботный смех. И достойный Кид Карсон становился понемногу все молчаливее и задумчивее, не находя внимательных слушателей.

Старый стервятник, усевшийся высоко на скале, испускал от времени до времени пронзительные крики, и это далеко не способствовало улучшению настроения.

Когда завтрак кончился, Фьельд встал и пошел к лодке вместе с Инесой.

— Мне надо поговорить с вами, — сказал он, раскуривая свою трубку.

— Я уже знаю, — ответила она. — Вы сделали какое-то открытие и открытие неприятное…

— Возможно, — сказал он немного сухо. — Я никогда не ожидал, что эта экспедиция будет особенно приятною, но я — совсем другое дело. Я тренирован в таких делах. Опасности и испытания всегда влекли меня. Мне необходимо довести до конца предпринятое исследование. Покамест оно оплачено ценою жизни Раймона Сен-Клэра и его спутников, и, насколько я понимаю, наши шансы тоже невелики. Но меня всегда и во всем сопровождала до сих пор известная удача. И вообще для нас, врачей, обстоятельства всегда представляются несколько иными. Мы находимся, если так можно сказать, в дружеских отношениях со смертью. Ваш дедушка поступил таким же образом. Он отважно переступил через порог смерти, чтобы бросить взгляд в самое бессмертие. Вы знаете, что он оставил после себя дневник с несколькими краткими путевыми заметками. Содержание его невелико, но все же он открывает новые широкие горизонты. Я намереваюсь довершить его открытие. Но так как я сомневаюсь в своем успехе, то я и хочу поручить вам обнародовать записки Сен-Клэра. Вы должны сейчас же вернуться в Икитос на нашей моторной лодке. Хуамото, Конча и Карсон отправятся с вами и будут охранять вас до прибытия парохода из Пармы. Вы поедете прямо в Париж и передадите в Сорбонну интересные документы Сен-Клэра.

В течение этого длинного объяснения Инеса несколько раз выказывала признаки нетерпения.

— Скажите мне, доктор Фьельд, — сказала она холодно, — вы с предвзятым намерением изменяете своему слову? Или же вы увидели только что в лодке что-то, что делает для вас мое присутствие затруднительным и нежелательным?

— Да.

— Там наверху, в моторной лодке?

Фьельд кивнул головой.

— Угроза или предостережение?

— Вы можете называть это, как вам угодно. Я увидел свидетельство того, что создания, которых мы преследуем, господствуют над силами, которым обыкновенные люди сопротивляться не могут.

— Я так же мало дорожу жизнью, как и вы, — сказала пылко девушка. — В Париже я буду зависеть от родственников, которых я не знаю. Я буду там задыхаться. Здесь у меня, по крайней мере, есть свобода и жизнь в общении с природою, которую я люблю.

— Вы сами не знаете, о чем говорите, — сказал Фьельд, и теплые ноты зазвучали в его голосе. — И, кроме того, я должен вам сообщить новость, которая, может быть, заставит вас переменить ваше решение: Мартинес и его сын украли состояние, скопленное профессором Сен-Клэром за долгие годы труда и предназначенное для вашего образования. То, что ваш дедушка будто бы занимался биржевыми спекуляциями, не что иное, как наглая ложь. Это сам Мартинес проиграл ваше состояние на Парижской бирже.

— Что вы говорите? — спросила Инеса изумленно. — Этот старый, почтенный адвокат, давнишний друг моего дедушки!

— Именно. Между прочим, это он насадил нам на шею Антонио Веласко.

— Но каким образом сумею я доказать все это?

— Нет ничего легче. Вместе с заметками, переданными Пакваю вашим дедушкою, находилось также завещание с точным перечислением его имущества в тот момент, когда он покидал Лиму. Итак, сеньорита, на вас возложена немалая задача. И теперь в Париже приближается весна. Когда вы туда приедете, на Елисейских полях будут уже распускаться почки каштановых деревьев. Здесь — смерть подстерегает вашу прекрасную юность. Там же трепещет жизнь.

Молодая девушка смущенно смотрела на большого, серьезного человека, стоявшего перед ней.

— Это много новостей для одного раза. Но почему вы не рассказали мне всего этого раньше?

— События мешали мне. И, кроме того, я не мог сопротивляться страстной жажде к приключениям, которую я читал в ваших глазах. У меня было такое чувство, словно эта жажда в родстве с моею собственною… Но это стремление часто бывает опасным для женщины.

Инеса схватила руку Фьельда. Она смотрела на него снизу вверх, и ее огромные глаза сияли:

— Я последнее время часто думала о том, что вы сами и есть мое приключение, — сказала она нежно. — Я последовала за вами. Отошлите других обратно с дневником и завещанием. Здесь некогда стоял мой дедушка: старый, седой, изможденный. Но разве он задумался хотя бы на миг, или почувствовал страх? Нет, доктор, он пошел туда, куда манило его приключение удивительное приключение научного открытия… Его кровь течет в моих жилах. И, когда я следую за вами, я следую за ним.