Сомниум - Юлия Шульц

Кстати сказать, временное хранилище файлов не имеет отдельной защиты от вторжения в силу того, что системным инженерам и в голову не пришло, что кто-то сможет его атаковать. Для этого необходимо осуществить четыре невыполнимых условия: во-первых, отследить короткий отрезок времени нахождения файлов в хранилище (они могут поступить туда в любое время дня или ночи); во-вторых, прицельно поразить находящиеся там файлы, внедрив в них необходимые строки вредоносного кода; в-третьих, затратить на весь процесс не больше миллисекунды и, в-четвертых, остаться абсолютно незамеченным за этой работой. Инженеры не предусмотрели подобной угрозы, но мне удалось придумать такую атаку.

Ограниченный в своих возможностях человек был бы бессилен, а вот компьютерная сущность запросто смогла бы выполнить такую работу. Чтобы, несмотря на слежку, осуществить задуманное, мне была необходима функция мысленной передачи информации от человека к предмету. Она доступна только Палате Генетиков, в целях безопасности Системы. И тут — та-дам! Только сегодня ко мне пришел ответ, он все время был на поверхности. Жемчужное колье Виолы! Я видел ее на днях, она заходила ко мне в комнату. Было приятно обнаружить, что она все еще его носит.

Выходит, я в любой момент могу мысленно выйти на контакт с бывшим стаканом и отдать ему поручение. Стоит только подумать: «Здравствуй, стакан, повеселимся?» — как колье тут же настроится на мой Персонализатор и будет послушно ожидать моих указаний. Все, что мне необходимо сделать, это мысленно передать колье-стакану вредоносную программу и запрограммировать его на то, чтобы он отправил ее в нужный момент и в нужное место. Для этого я поставлю его в режим слежения за временным хранилищем файлов.

Гениальность колье заключается в том, что оно способно выполнить все четыре необходимых условия — отследить момент появления файлов в хранилище, внедрить туда вирус, при этом остаться незамеченным и затратить на весь процесс не больше одной миллисекунды.

Как только файлы обновления появятся во временном хранилище Системы, ожидая тестовой проверки, колье отправит туда заархивированное вирусное послание. Система не посчитает его чужеродным объектом, потому что послание будет содержать привлекательную комбинацию символов для защитных механизмов Системы. Иными словами, вирус окажется желанным гостем.

Попав в хранилище, вредоносная программа мгновенно распознает те файлы обновления, которые имеют расширение OVE. Затем она самораспакует свои файлы, код из которых пенетрирует в файлы OVE, будто сперматозоиды в мембрану яйцеклетки. После тестовых работ инженеры активируют регенератор, и зараженные файлы проникнут в ДНК Системы.

Вирус попадет в ядро, и начнется его репликация. Вредоносный код будет размножаться, встраиваясь в протоколы и заменяя полноценно функционирующие команды на свои. Таким образом, вирус перепрограммирует Систему на самоуничтожение.

Уничтожив связь со спутниками, она перекроет себе кислород…

Солнечный свет прожекторами струился на нас из огромных окон. Спокойный бриз слегка щекотал воздух. Играла необычная музыка. В ней не было четкой мелодии и определенного ритма, она не походила на те песни, которыми пичкали нас постоянно. Звуки наперебой неслись куда-то: они перегоняли друг друга, а затем, внезапно замерев на мгновение, вновь рассыпались в атмосфере — раззадоривая воздух, волнуя его, играя с ним, скрываясь и снова проявляясь. Мне не хотелось знать, как называется эта музыка, — если дать ей имя, она перестанет быть… свободной.

Я наконец оказался за пределами овальной комнаты, напротив меня сидел Тодд Макмиллан. Мы парили в воздухе над сектором Е7 в летучем ресторане.

Тонкие длинные пальцы непринужденно бегали по клавишам рояля. Они исполняли одну мелодию за другой и в паузах почтенно кланялись. Другие пальцы бегали по струнам контрабаса, не забывая дирижировать ансамблем из виолончелей. Раз в три песни белые кисти перелетали по воздуху, меняясь инструментами.

— Робот Молли будет обслуживать вас сегодня вечером! — торжественно заявила виртуальная ладонь. Тодд дождался, когда она наполнит наши бокалы водой, а затем произнес:

— Теперь, когда инъекции завершены, ты заслужил возможность насладиться приятными мелочами.

С этими словами он обратился к Молли:

— Наш гость хочет попробовать освежающий коктейль «Шипучая гавань».

Тут же на столе передо мной появился низкий бокал с лазурной жидкостью, в которой громко лопались пузырьки.

— Закрыть окно, — скомандовал ученый. — По пути в одно очень интересное место мы заглянем в Кремовую лагуну. Мне должны передать новые образцы с Урана.

Я почувствовал, как ресторан набирает высоту, плавно поднимаясь вверх.

— Что вы со мной сделали? — спросил я, не притрагиваясь к напитку.

— Тебе ввели сыворотку вечной молодости и некоторые другие препараты.

— Я не давал согласия! Мне не нужна вечная молодость! — воскликнул я, немного переигрывая с эмоциями. Я давно уже понимал, что со мной сделали.

Лицо ученого, как всегда, было безмятежно спокойным.

— Эрон, странно, что у тебя возникают такие мысли. Никто и никогда не дает своего согласия на то, какая программа ему достанется. Пользователь получает ее в неизменном законченном виде при его рождении, и то, что в ней прописано, с ним не обсуждается. Да, в твоем случае мы намеренно нарушили право пользователя на обладание программой, которая приносит чувство удовлетворения, — ответил Тодд, выпустив изо рта колечки эко-дыма. — Но, если учесть тот факт, что ты являлся пожизненным заключенным Эль-Пасо и вообще не должен находиться на свободе, мы позволили себе, исходя из собственных интересов, прописать для тебя некомфортную программу. Не забывай, однажды ты уже пренебрег своей врожденной программой, а та была сказочно прекрасна.

— Постойте, что вы сказали? — теперь искренне удивившись, переспросил я. — Вы говорили, что у меня не будет программы! «Эрон, ты сможешь делать все что захочешь… А мы будем просто наблюдать», — припомнил я слова ученого из нашей первой встречи.

Лицо Тодда подернулось мутной улыбкой.

— Это не так, Эрон. И у тебя есть программа, — признался он.

Ну, конечно… на что я надеялся? Мне не хотелось видеть генетика, и я уставился в окно. Ресторан уже нависал над заводом по переработке Массалис. Яркий слоган на крыше круглого желтого здания гласил: «Неиссякаемый источник — вечное благоденствие». Мы висели низко, прямо в кольце стен, охраняющих территорию завода. Высокий шпиль космодрома блестел серебром чуть поодаль. Прямо оттуда по толстым трубам газ попадает во временное хранилище сразу после того, как доставляется на Землю с Марса. Я видел, как из круглого хранилища, уже окрашенный в бежевый, газ пробегал по прозрачным узким трубам. А потом, преодолев несколько витых отсеков, собирался в красном конусе, где подвергался воздействию электромагнитного поля. Из отверстия в верхушке конуса то и дело выскакивали электронные помехи.

Мы снова начали двигаться и, достигнув Кремовой лагуны, пошли на посадку. Лагуна представляла собой небольшое бежевое озеро под стеклянным куполом. В нем собирались интеллектуальные отходы, образовывающиеся после распада газа.

Вдруг к нам подплыл сферический робот с колбой.

— Сэр, остальные пробы погружены в здание ресторана. Вы можете отправляться в путь.

Тодд принял у него образец, и электронный шар удалился.

Мы начали снова подниматься в небо. Синее, ясное, с редкими белыми бороздами, оно простиралось в бесконечность. Как я давно его не видел! Все только сияющий потолок моей отполированной комнаты. Я снова проверил, что находилось под нами: бежевое озеро вращалось водоворотом. Мимоходом пронесшийся мотив почему-то застрял у меня в голове. Он зацепился за мое воображение морской тиной, присосался к нему липкой пиявкой. Высокие фортепианные ноты отрывистой трелью спускались вниз, а там, на дне, их подхватывала сердитая виолончель. Я прокручивал мотив снова и снова. Когда же я оторвался от окна и взглянул на оркестр, виолончели, будто смутившись моего пристального внимания, отрывисто пискнули и замолчали.

— Так, значит, все, что со мной произошло, было запланировано? — спросил я утвердительно, глядя на Тодда.

— Конечно! Ты разве до сих пор этого не понимал?

Тоска привычной тяжестью опустилась на плечи. С тех пор, как Малин узнала, что я преступник, это состояние сопровождало меня каждый день.

К нашему столу подлетело большое серебряное блюдо. Оно зависло в воздухе между нами и медленно открыло крышку. На подсвеченной фиолетовым светом поверхности мы увидели устриц с красными ягодами.

Раковины моллюсков запрыгнули на тарелки. После этого из глубины зала к нам поплыла Молли. Достигнув столика, она ожидала следующих указаний. Тодд показал жестом, что она может нас покинуть. И ладонь удалилась, поигрывая пальцами в такт музыке.