Звезда заводской многотиражки 4 - Саша Фишер

Кроме того, идеально же подходили все обстоятельства!

Недалекая и вздорная Дарья Ивановна была категорически не похожа на ту женщину, которой она станет в будущем. Была не похожа. Но вот сейчас, с забинтованными руками и в чалме на голове она была много ближе к тому своему образу, который я запомнил. И при этом не была другим человеком.

Кажется, не была.

Может быть, у нее просто адаптивность высокая, и она уже успела освоиться…

Разговор крутился вокруг Даши. Дарья Ивановна внезапно проявила живейший интерес к ее жизни, задавала вопросы, выслушивала ответы.

А еще жаловалась на больничный быт и больничную кормежку.

Но как я ни пытался усмотреть в ней хоть немного своей собственной растерянности первых дней пребывания в восьмидесятом, у меня не получалось.

С одной стороны, выводы делать было еще рано. С другой… Что-то мне подсказывало, что с Дарьей Ивановной я промахнулся. Интуиция. Шестое чувство.

– Вань, мне надо сегодня съездить домой, – неожиданно виноватым тоном сказала Даша, когда мы вышли из больницы. – Я что-то поговорила с Дарьей и поняла, что не очень хорошо поступила с родителями… Мне надо… Не знаю…

– Я не понял, ты у меня что, отпрашиваешься? – я удивленно приподнял бровь. – Вроде бы я пока не твой хозяин и повелитель.

– Как мне нравится это твое «пока»! – язвительно усмехнулась Даша. – Тогда я поехала… Только, слушай… Если я вдруг не вернусь вечером, ты не волнуйся, ладно?

– А с какого момента можно волноваться? – я подмигнул. – Когда ты завтра не выйдешь на работу? Ну так, на всякий случай уточняю.

– Все будет хорошо, – Даша прильнула ко мне и чмокнула меня в щеку. – Ладно, я побежала.

Я смотрел, как она бодро цокает каблуками по заледеневшему тротуару. Все-таки, это особенный навык – умение передвигаться на такой неудобной обуви. И по такой неудобной поверхности. И большинство женщин этого не умеют. Надевают каблуки, чтобы стать изящнее и сделать ноги визуально длиннее, а в результате ходят, как буратины. На согнутых коленях.

Даша ходить на каблуках умела. Я улыбнулся от прилива нежности. Она, кажется, это почувствовала. Оглянулась и помахала мне рукой.

Я встряхнулся. Ну что ж, получается, у меня образовался совершенно свободный воскресный вечер. Домой идти не хотелось – книжку я давно уже прочитал, и даже не на один раз. Заглянуть в книжный, поискать еще какого-нибудь чтива?

Черт, а ведь не в первый раз уже с этим сталкиваюсь! Много свободного времени. И с ним надо что-то делать. Проводить вечера тем же способом, что и компания бездельников Веника, – просиживать штаны в «Петушке», подливая друг другу под столом молдавский портвейн, – мне не хотелось. Значит нужно настало время задуматься о каком-нибудь хобби. Интересно, здесь в СССР существуют какие-нибудь кружки для взрослых? Для детей да, я еще по детству помню. Я постоянно записывался в самые разные кружки, занимался то чеканкой, то собирал радиоприемники, то модели какие-то клеил…

На этой своей мысли я фыркнул. Ну да, склеить модель – это я бы да, это я бы с удовольствием…

Да блин! Я же журналист! А хобби – отличная тема для статьи. Устроить опрос на заводе, написать про это большой развернутый материал в «Новокиневский шинник», думаю, даже ЭсЭсу эта идея покажется вполне достойной публикации…

И тут я сообразил, куда несут меня ноги. Стоять и думать, я, понятное дело, не мог. Так что я шел и думал. И шел я во вполне явном направлении – в сторону общежития Анны.

«Ну да, подумал про „склеить модель“, и как-то сразу подсознательно вспомнил, что все еще не видел фотографии, которые сделал Мишка», – мысленно хохотнул я. Я приободрился и зашагал быстрее. И тут же наступил на заледеневший бугор и чуть не грянулся со всего маху об угол дома.

Да твою мать… Дурацкие ботинки… Почему я вообще до сих пор их не поменял их на что-нибудь более удобное? И теплое… Как подросток себя веду, право слово. Ну, то есть, как настоящий Иван Мельников.

Так, все, решено. Беру из-под матраса заначенные денежки и занимаюсь своим гардеробом в ближайшее же время! Валенки куплю. Или эти, как их… Бурки! Ненавидел в детстве лютой ненавистью эти «дедовские» боты. Но зато они не скользили. И в них было тепло.

На крыльце общежития было настоящее столпотворение, я даже издалека подумал, что что-то плохое случилось. Но чем ближе подходил, тем понятнее было, что галдят скорее радостно. Да и внешний вид народа был не то, чтобы тревожный. Девушки – в наброшенных на яркие платья пальто и шубах, парни – в костюмах, будто на выпускной приоделись. Ага, понятно. Конкурс это. Запрыг в мешках. Вон, четверо изготовились на старт, а остальные шумят в предвкушении азартного зрелища.

Я обрадованно просочился в дверь. Раз тут мероприятие, значит легче будет пробраться через бдительного цербера Льва Ильича… И фиг там угадал!

– Эй ты, а ну стой! – раздался за спиной склочный голос. – Ты что, думал я тебя не увижу?

– Лев Ильич, ну вы чего? – я обиженно развел руками. – Это же я, неужели не узнали?

– Узнал, – буркнул вахтер. – Пропуск покажь! Правила для всех общие!

Внезапно… Конечно же, он был в курсе, что я с некоторых пор не проживаю в этом общежитии. Вахтеры всегда про все в курсе. Подозреваю даже, что Лев Ильич знал, к кому именно я время от времени наношу визиты. Просто обычно он делал вид, что меня не замечает. Ну или мне в самом деле удавалось проскользнуть мимо него незамеченным. Но вот сегодня…

– Ну, чего встал как столб? – сварливо сказал он, поднимаясь во весь свой воинственный невысокий рост. – Пропуск где? Нету пропуска? Значит поворачивай оглобли.

Я полез во внутренний карман. С недоумением.

– Вот пропуск, – сказал я и помахал корочками перед его лицом.

– Дай сюда, кое-что проверю! – вахтер ловко выхватил из моих пальцев пропуск и быстро сунул его в верхний ящик стола. Не разглядывая.

– Лев Ильич, это что еще за шутки?! – возмутился я.

– Нету пропуска? – повторил он и прищурился. – Вот и выметывайся из общежития, нечего шастать тут!

– Ни фига себе заявочки! – обалдело сказал я. – Лев Ильич, вы не имеете права!

– Мои права – не твоя забота! – отрезал вахтер. – Анна Аркадьевна сказала, пропуск у тебя отобрать, вот я и отобрал.

– Анна Аркадьевна? – я аж закашлялся от удивления. Вот это поворот, как говориться… Где это я успел перед ней накосячить?

И тут