Экзамен на разумность - Сергей Хохлов

Общество, свободное от начальствования и подчинения

В «Коммунальности» я начал разговор об обществе, свободном от якобы обязательных принципов начальствования и подчинения. Для нас, современных людей, эти отношения начальника и подчиненного настолько привычны, что невозможным кажется какое-либо избавление от них. Однако попробуем продолжить обсуждение анархистских идей о безначалии-неподчинении.

Не один я полагаю необходимым изменение существующего положения в этой сфере общественной жизни. Вот что говорит об этом, к примеру, Фрэнсис Фукуяма в своем труде «Великий Разрыв»:

«Принципы научного управления, сформулированные промышленным инженером Фредериком Уинслоу Тейлором и осуществленные Фордом, содержали в себе неявную предпосылку, что за счет масштабов производства достигается экономия интеллектуального потенциала управленческого персонала и что организацией можно управлять более эффективно, если информация сосредоточена в управленческой иерархии белых воротничков, а не распределена по всей организации.

При такой системе не было необходимости в доверии, социальном капитале или неформальных социальных нормах — каждый работник получал указания о том, где он должен стоять, как двигать руками и ногами, когда делать перерывы; от него вообще не требовалось проявлять творческий или оценочный подход. Мотивация рабочих была чисто индивидуальной и определялась поощрениями или наказаниями; исполнители легко заменялись друг другом».

Фукуяма полагает невозможным дальнейшее существование подобной практики в современных реалиях. Альтернативу иерархической системе управления он видит в сетевой организации:

«Корпорации начала ХХ века, а также принадлежавшие им фабрики и конторы были бастионами вертикальной, иерархической власти, контролирующей тысячи рабочих через систему жестких правил в крайне авторитарной манере. То, что мы видим, однако, на многих современных рабочих местах является противоположным — формальные, ограниченные правилами, иерархические отношения по вертикали заменяются горизонтальными, дающими подчиненным большие полномочия, или неформальными сообществами. На подобных рабочих местах координация действий возникает скорее снизу, а не оказывается навязанной сверху, и базируется на разделяемых нормах или ценностях, которые позволяют индивидам работать вместе для достижения общих результатов без формального руководства. Они основаны, другими словами, на социальном капитале, который становится все более важным по мере возрастания сложностей и технологической интенсивности экономических процессов».

Я был весьма удивлен, когда обнаружил значительные совпадения в его рассуждениях и в моих мыслях по этому поводу.

«Переход от тейлоровской иерархической организации к горизонтальной или сетевой предполагает переход функций координации от формальных бюрократических правил к неформальным социальным нормам. В горизонтальной или сетевой организации власть не исчезает; скорее она преобразуется таким способом, который позволяет существовать самоорганизации и самоуправлению… Многие из функций, которые ранее были закреплены за менеджерами среднего уровня, теперь передаются рабочим сборочного конвейера, самостоятельно образующим команды. Персонал нижнего уровня сам управляет расписанием ежедневных работ, настройкой оборудования, рабочей дисциплиной и контролем качества».

В отличие от господина Фукуямы, я предлагаю при создании нового общества довести процесс разрушения иерархической системы управления до ее логического завершения — до полной замены самоуправлением.

На мой взгляд, новое общество, при всей своей «новизне», должно создаваться как традиционное по своей сути. «Старшие» нового общества — это не начальство в его современном понимании, это аналог «совета старейшин», собрание наиболее заслуженных и авторитетных людей общества.

Фукуяма, однако, вовсе не пионер в видении необходимости изменений. К примеру, Элвин Тоффлер в «Шоке Будущего» красочно описывает свою работу в молодости помощником слесаря-монтера в литейном цехе и отмечает неэффективность командной системы управления производством:

«Эта система исходит из само собой разумеющегося постулата: грязные, потные люди внизу не могут сами принимать разумных решений. Только тем, кто занимает более высокое положение в иерархии, доверяется судить и действовать в соответствии с обстановкой. Служащие наверху принимают решения; люди внизу — их исполняют. Одна группа — мозг организации, другая — ее руки.

Это типично бюрократическое устройство идеально приспособлено для решения рутинных проблем с умеренной скоростью. Однако когда скорость возрастает или проблемы перестают быть рутинными, хаос часто вырывается на свободу».

Иерархическая система постепенно изменяется:

«Кратчайшие пути, идущие в обход иерархии, все больше используются на тысячах фабрик и заводов, в конторах, лабораториях, даже в армии. Кумулятивным результатом таких небольших изменений является мощный сдвиг от вертикальных к латеральным коммуникационным системам. Результат, который предполагается достичь таким образом, — более высокая скорость коммуникаций. Однако этот процесс выравнивания наносит сильный удар по когда-то священной бюрократической иерархии; он подрывает и выше упомянутое сравнение с „мозгом и руками“. Когда рабочий в обход своего мастера или контролера сам зовет на помощь ремонтную бригаду, то он принимает решение, которое в прошлом было зарезервировано для „заправил“, находящихся наверху.

Это совершающееся молча ослабление иерархической системы затронуло в наши дни и высшую исполнительную власть, и администраторов низкого уровня, работающих внутри производства. Ослабление иерархической системы усиливается благодаря появлению массы экспертов всякого рода — специалистов в жизненно важных, но столь узких областях, что часто даже те, кто находятся наверху, не всегда их понимают».

Тоффлер считал, что в будущем не будет «начальников» и «подчиненных»:

«Чтобы жить, организации должны сбросить с себя те виды бюрократической практики, которые их иммобилизуют, снижая их чувствительность и тем самым снижая их реакцию на перемены. Благодаря этому, как считает Джозеф Рафаэль, профессор экономики Дрекселского технологического института, мы движемся к „обществу равных друг другу технических работников“, в котором „демаркационная линия между руководителями и руководимыми становится расплывчатой“».

Я совершенно с ними согласен, и предлагаемое мной новое общество должно строиться как такое вот «общество равных друг другу технических работников».

Деньги

Деньги почитаются как одно из главных достижений цивилизации. Они якобы позволяют обществу адекватно оценивать различные виды деятельности и вознаграждать работников согласно их заслугам.

Но у денег есть очевидный недостаток — они действительно уравнивают совершенно различные виды деятельности, вплоть до того, что неважно какой они при этом оказываются направленности — положительной для общества или отрицательной. Разные социальные и асоциальные полюса уравнены деньгами и самым реальным и вещественным образом объединены ими. Воры, совершающие свои преступления, а также разнообразные социальные паразиты получают за свои действия, носящие явный отрицательный для общества характер, такое же по сути (но зачастую большее по величине) денежное вознаграждение, как рабочие, крестьяне или ученые.

Деньги, благотворному влиянию которых на общество посвящено множество панегириков, заставляют людей тратить время и энергию на производство товаров и услуг, не нужных других людям. Получается замкнутый круг, когда производство бесполезных товаров и услуг порождает производство других бесполезных товаров и услуг. И катализатором этого процесса взаимопорождения ненужных вещей и ненужных действий, крадущих у людей их время и энергию, являются деньги.

Как было уже сказано выше, являясь самозваным критерием любого труда, деньги уравнивают и действия, несущие несомненную пользу обществу, и действия, для него бесполезные, а также и те действия, что несут обществу вред. Вор может оказаться более успешен, нежели человек, приносящий обществу пользу. Более того, «в начале всех больших состояний лежит преступление», как говорил классик. Для достижения успеха в этом обществе «мира денег» желательно совершить преступление. Стоит посмотреть любую случайную подборку голливудских фильмов, чтобы отметить, что в большей части из них будет воспеваться нелегкая жизнь уркаганов, урывающих свой сладкий кусок от жизненного пирога. А ведь именно «фабрика грез» это выразитель коллективного подсознания современного общества.