130 дней - Юлия Юлина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да пошло оно все!
Дальше теряю счет времени. Валяюсь в своей квартире. В нашу, где мы жили с Верой, больше не поеду. Все, что надо, взял, — и прощай! Консьерж тогда спросил, что со мной… Видно, на лице все было написано… А мы ведь выбирали место в зеленой зоне, рядом с лесопарком. Новостройка, все круче некуда… платил, разумеется, я. Как всегда… Курю. Оказывается, в этом что-то есть. Сигары с коньяком вместо ужина. Сегодня это мои верные друзья и собеседники.
Еще блог стерпел много циничной писанины. Его рейтинги скакнули. Оказывается, когда пишешь матом, людям нравится втройне. Но мне без разницы.
Несколько раз звонил Валера. Я не в состоянии проводить коучинги его друзьям. Я понял одну вещь — сейчас мне надо держаться подальше от людей. По крайней мере, от их психики. Я никто и ничто.
СМС: «Сегодня вторник…» Вера. Как будто я не знаю, что сегодня вторник. Я всегда приезжаю во вторник, четверг и на выходные… Приезжал… А теперь она хочет попробовать помириться. Как же!
Пишу: «Я не смогу сегодня».
Вера: «А завтра сможешь? Что случилось?»
Хочется написать: «Ни завтра, и никогда». А дальше…
Лучше вообще не писать. Швыряю телефон.
Потом она звонила. Несколько раз. Даже приезжала. Через дверь сообщила мне, что читала мой блог и что сильно за меня переживает. Я не открыл. О чем нам разговаривать?
Дальше прибегала секретарша. Я поставил переадресацию звонков с мобильного в офис — все вопросы к Лене. Разрулит, она у нас умная…
И настойчивая. Не хотел показываться, но пришлось.
— Лена, тебе чего? — открываю я дверь.
— Максим Игоревич, что случилось? Вы знаете, что вас ищут ваши пациенты? Говорят, что не могут до вас дозвониться. Прошло два дня, как вы не появлялись в офисе! Даже эсэмэски не было! Вы заболели?
— Можно и так сказать, — хрипло отвечаю я, — видишь, голос пропал.
— У вас странный взгляд, вы держитесь за дверь. Вы пьяны?
— Это у меня высокая температура, в голове темнеет. Ленка, иди, а то заразишься!
— Максим Игоревич, давайте я вам врача вызову!
— Я сам себе врач. Иди. Все о’кей.
— Что говорить пациентам?
— Скажи, чтобы искали себе другого специалиста — я больше не веду практику.
— Как? Максим Игоревич, кажется, вы бредите. Из-за температуры!
— Я тебе говорю — так, значит, так! Иди! — Я начинаю злиться.
— Но…
— Пошла вон!
Я захлопываю дверь прямо перед ее лицом. Достала. Иду на кухню. Наливаю коньяк. Кладу на плиту угли. Сегодня буду курить кальян. Включаю музыку и заваливаюсь на диван.
* * *Утро. Сколько прошло времени с тех пор, как я в домашнем затворничестве? Подхожу к зеркалу. О боже, трудно себя узнать… лицо приобрело серый цвет, глаза отекли, а щетина стала бородой. Так, пора закругляться. Иду в душ. Куда делся кот? Его нет уже несколько дней. Понимаю это только сейчас.
Вышел из дома. Бороду брить не стал — пусть будет. Бреду в сторону парка Горького. Приятное место. Особенно после реконструкции. Солнце и легкий ветерок приводят в чувства. Появляются проблески сознания и смирение. Смирение не есть фатализм, смирение — это когда ты отпускаешь ситуацию, которую не можешь контролировать. Начинаю думать о будущем. О настоящем. О том, что делать дальше. С психологией покончено. Это точно.
Все люди думают, что психологи бесконечно счастливы в личной жизни и умеют строить отношения с близкими. Кому, как не им, да? Эдакие супермены. Выучился на психолога, и жизнь наладилась. Семья счастлива, папа-психолог — это же подарок судьбы, прямо лучший друг. Жена на седьмом небе, такой муж мудрый, все знает, все понимает, все делает как надо, ведет правильные разговоры, в постели великолепен. Да хрен там! Психологи чуть ли не самые несчастные люди на земле. Со своими проблемами. Да еще с чужими. А еще от них ждут, что они должны всех понимать и быть спокойными, добрыми и любящими. Даже друзья. «Ты же психолог!» — только и слышишь.
Что за очередь? Впереди меня целая толпа людей вокруг какой-то палатки. Из палатки доносится вкусный запах. Вдруг осознаю, что толком не ел уже сколько дней. Похоже, торгуют шаурмой.
— Что продают? — спрашиваю.
— Роран! — отвечает подросток рядом.
— Что за роран?
— Вы что не знаете, что такое роран?! Роран — это вещь!
Я смотрю на парня с раздражением и удивлением. Это поколение совершенно разучилось говорить. Встаю в очередь. Она быстро двигается. Двое молодых мужчин русской наружности крутят обычную шаурму.
— Мне одну шаурму, — говорю я, когда подошла моя очередь.
— Привет. У нас не шаурма, у нас роран, — поясняет мне один из мужчин.
— А в чем отличие?
— Шаурма стоит сто рублей и невкусная, а у нас триста рублей и вкусная, — спокойно отвечает мужчина.
Должно быть, ему уже не в первый раз такой вопрос задают. Забавно. Такой ответ можно подобрать ко всему — и не подкопаешься.
— Тогда мне один роран, — соглашаюсь я, доставая деньги.
Мужчина начинает сыпать, лить и складывать ингредиенты на лепешку. Хирургические перчатки на руках внушают доверие, что уличной едой не отравлюсь. Что-то есть в этом человеке. Римский нос. Открытый взгляд. Он мне знаком.
— Вадик, ты, что ль? — осеняет меня.
— Я, — не поднимая взгляд, отвечает мужчина.
Вадим Полонский, мы с ним учились в универе. Не были лучшими друзьями, но приятельствовали. Очень креативный был. Придумщик. Ему прочили что-то хорошее, карьерное. Может, даже в Штатах. А потом как-то пропал из вида, контакты потерялись, и все! Надо же, какая встреча!
— Ты меня узнаешь? Это я — Максим Румянцев!
— Я тебя сразу узнал. Все ждал, когда ты меня узнаешь, — улыбнулся Вадим.
Я в растерянности. Вадик Полонский, самая светлая голова на потоке, — и шаурма? Не вяжется в моем сознании. Вадик — из тех немногочисленных ребят, которые могли всю ночь прокутить в клубе, а утром сдать экзамен на отлично.
— Ты как тут оказался? — не выдерживаю и спрашиваю.
— Да как. Вот так! — усмехнулся Вадим. — Да и с работы уволили. Вот решили с ребятами заняться. — Он показал рукой в сторону парней, один из которых раскатывал и жарил лепешки, а второй нанизывал на шампур мясо.
— И что, в прибыли?
— Да ну как, хватает… только это ж не главное.
— А что главное?
— То, что люди счастливы. Смотри, как они улыбаются, благодарят. Держи, пробуй! — он протягивает мне шаурму, точнее роран.
Я откусываю. Есть можно. Или я такой голодный?
— Ну как?
— Вкусно. Спасибо тебе, дружище.
— На здоровье. Заходи еще.
— Слушай, а ты во сколько заканчиваешь? Давай поболтаем?