Ожерелье голубки - Э Хайне

Это был триумф герцога Людовика. Вы знали этого мужа?

- Я не раз встречался с ним, – солгал Бенедикт.

- Ну, тогда вам известно, что за сорвиголова он был. У него возникла идея после Дамиетты завоевать Каир. Результат вам известен.

- Я в курсе того, чем это закончилось, но детали от меня сокрыты. Вы присутствовали при случившемся? Расскажите!

Аббат снова наполнил свой кубок вином и долго смотрел на переливающуюся жидкость, будто в рубиновом кристалле снова видел события, которые он воскрешал словами.

- Наше войско расположилось у слияния двух рек. Это место было хорошо защищено от вражеских нападений. Когда султан узнал, что мы выступаем на Каир, и большинство военачальников следует с войском, то велел преградить воды одной из рек, которая текла с арабских гор. Запруду поставили в долине, там, где ручьи собрались в могущественный поток. После сего султан со своим малочисленным войском отошел и разбил лагерь на холме. В утро битвы он пустил воды горной реки. Когда христиане проснулись, то обнаружили всех, и пешего и конного, в глубокой, бурной воде.

Без оружия, окруженные сарацинами, пытающиеся вырваться и бежать, в смертельной опасности они просили о помиловании.

Султан подарил нам жизнь при условии, что мы возвратим Дамиетту. Кроме того, каждый простой воин должен был отдать ему серебряный стерлинг.

Выкуп для князей оказался чудовищно велик. За императорского регента султан потребовал тысячу золотых гульденов, и император заплатил эту невероятную сумму. Вы когда-нибудь слышали, чтобы за одного человека отдали так много золота? Вот какой огромной милостью императора пользовался Кельгеймец. И это с учетом того, что он был повинен в поражении войска. Благодаря его неправильному решению и под его руководством Дамиетта и Святая Земля были утрачены.

Бенедикт наполнил бокалы и спросил:

- Верите ли вы в то, что император повелел убить Кельгеймца?

- Никогда! – возмущенно ответил аббат. – Нет, нет и нет! За это я положу левую руку на раскаленное железо. Фридрих любил его как единокровного брата. Уже спустя два года после Дамиетты он назначил Баварского герцога советником для своего несовершеннолетнего сына во всех политических и личных делах. Свидетельство о назначении заканчивалось словами «Я вверяю Вам моего сына. Сделайте из него короля!»

- Что за человек – сын императора? Вы знакомы с принцем?

- Он не обладает достоинствами своего отца. Ни его умом, ни его энергией. Коронованный слишком молодым, он служит марионеткой немецким князьям.

С инстинктом землеройки Бенедикт догадался, что он на верном пути. В окружении принца он найдет ответ на свои вопросы. Он редко ошибался. Кем был этот первенец императора? Знаний Бенедикта о нем явно недоставало для решительных выводов.

Рожден на Сицилии. Коронован восемнадцати лет в Аахене. До совершеннолетия находился под опекой баварского герцога Людовика. Сызмальства знаком с управлением немецких земель. Благодаря своей политике, проводимой в пользу городов, постоянно находится в конфликте с князьями. После мятежа, поднятого против своего отца, находится под домашним арестом. В настоящее время живет в крепости в Нюрнберге.

* * *

Когда Орландо увидел снежные вершины Эльбурса, он был уже глубоко погружен в чужой мир Востока. Из Александрии он уплыл по морю в Тарабулус; с верблюжьим караваном достиг Хамы и Халеба. Он пересек смертоносные пустыни Кава и Танахи – раскаленные океаны песка. Он ночевал в шатрах, в землянках оазисов, чьи названия тотчас стирались из его памяти. Он переплыл на плоту Евфрат, а Тигр перешел по каменному мосту в аль-Мавсиле. За горным массивом Загрос следовало плоскогорье Месопотамии, которое тянулось к северу на тысячу миль.

Навьюченные лошади карабкались над пропастями, дна которых никогда не достигал солнечный луч. Они входили в бурлящие реки, и ледяная вода доходила им до плеч. Несколько раз Орландо болел. Трясущийся от лихорадки, ослабленный расстройствами желудка, обожженный на солнце и измученный жаждой он боролся с обмороками и самой смертью. Все чаще он вспоминал слова старого учителя Муснье: «Каждое путешествие на чужбину – как опасная болезнь, и немногие переживут ее».

На семнадцатый день месяца мухаррама – Орландо давно уже сбился с христианского календаря – он достиг реки Фут, которая образовывала границу между провинциями Джилан и Мазендеран. Три недели он ехал вперед в сопровождении курдских купцов. Глядя на снежные вершины, их начальник сказал:

- Впереди лежит горная страна Даилам. Ее жители более враждебны, чем другие горцы этого региона. Ни персы, ни сассаниды не смогли покорить их. Когда арабские завоеватели пришли в Даилам, то их предводитель аль-Хаджадж разложил перед даиламскими парламентерами карту страны, на которой были отмечены все дороги, тропы и укрепления. «Сдавайтесь, – сказал он, – мы знаем вашу страну не хуже, чем верблюжьи тропы у себя на родине». Мужи Даилама бросили взгляд на карту и ответили: «Вы хорошо осведомлены о нашей земле. Вам открыты все тропы, но вы ничего не ведаете ничего о людях, защищающих эти тропы. Вы познакомитесь с ними».

Даилам не был покорен. Его жители приняли веру пророка по собственной воле и последние в стране. Из самых упрямых противников получились самые верные приверженцы. Это безжалостные фанатики истинного учения, непримиримые враги суннитов и сельджуков, элита Старца Горы. Они все ассасины. Мы, купцы, обходим Даилам стороной. Я знаю одного курда, будь милостив к нему Аллах, которому отрезали уши только потому, что он не носил бороды. Безбородый в их понимании неверный.

- Что вам известно об Аламуте? – спросил Орландо. – Вы знаете дорогу? Мне нужно туда

- В Аламут? Ты хочешь в Аламут?

Они посмотрели на него как на приговоренного к смерти. Когда же они убедились в том, что он говорит серьезно и не намерен отказываться от своего намерения, то поведали:

- Построенная на высокой скале с отвесными стенами крепость висит, как звезда на небосклоне. Она обозревает зеленую долину длиной в день пути, окруженную со всех сторон горами и закрытую, как гарем халифа. Чтобы попасть в ту долину, нужно пройти через ущелье реки Аламут. Оно преграждено скалами и так узко, что два всадники не могут проехать там вместе. В конце той чертовой пропасти, после бесконечных поворотов дороги, начинается подъем, потому что в крепость молено попасть только по узкой тропе по крутому гребню горы. Ни один враг до сих пор не смог пробраться туда

Поговаривают, повелитель Даилама велел построить этот замок задолго до начала нашего летоисчисления. Во время охоты там приземлился прирученный орел. Забыв о своем хозяине и о полученной выучке, орел тотчас начал строить гнездо. Владыка узрел в этом событии указание перста божьего. Впечатленный неприступным расположением места он приказал построить замок, который назвали Аламут, Орлиное гнездо.