Эпицентр Тьмы - Алексей Махров

Не успели мы подойти на пятьдесят метров, как неизвестные, получив предупреждение по рации, в похвальном темпе и полном порядке заняли круговую оборону под платформой. Хитро — теперь гранатами их не закидаешь… Пришлось и нам залегать где и как попало. Я понадеялся, что посланный в обход Сергиенко со своим отделением успеет вовремя.

Слева от меня возится расчет крупняка, устанавливая свой «Корд». Место для установки им определил Панкратов. Вторым номером в расчете пятнадцатилетний паренек со странным и редким именем Пантелей. За удивительную выносливость, небольшой рост и смешное имя к нему прилепилась кличка «Пони». Правда, в какой-то странной форме — «Поня». Поня рассадил палец и теперь тихо шипит от боли, а Васька шепотом, на грани слышимости, выговаривает ему: «Оболтус! Ты что, не видишь, куда руки суешь?»

Справа устраивается поудобнее со своей роскошной снайперкой Катя Панкратова. Устанавливает винтовку на сошки, выкладывает рядом запасные магазины.

— Товарищ майор, можно я их?.. — одними губами умоляюще шепчет Катюша.

Я отрицательно мотаю головой — сначала переговоры. А то разошлась девка после вчерашнего боя. Супербойцом себя почувствовала. Рановато…

С той стороны платформы чуть шевельнулись ветки. Это значит — отделение Сергиенко заняло свою позицию. Ну, вроде бы все. Пора и побеседовать:

— Эй, у платформы!

Трое из всей группы неизвестных с похвальной скоростью навели свое оружие в мою сторону. На голос… Остальные четко продолжали контролировать свои сектора. Неплохо…

— Не дергайтесь! Я поговорить хочу!

— Клади ствол и выходи! Тогда и поговорим! — любезно предлагают мне с той стороны.

— Ага, счаззз, только шнурки поглажу! — издевательски отвечаю я. — Не то у вас положение, чтобы условия ставить! Вы окружены! Кладите оружие. Иначе откроем огонь, а в кольце вам долго не прожить.

— Это кто еще такой шустрый здесь выискался, чтобы на следопытов хвост поднимать? — У костра немного приподнимается один, должно быть — старший. — Жить надоело?

Следопыты? Здесь? Вполне может быть… Вот только не похожи эти люди на следопытов. Те все-таки одеты единообразней, в горках почти все, в разгрузках… Пижоны… А эти… Хотя вполне может быть, что этот следопыт у какой-нибудь команды проводником. Ладно, проверим!

— Эй, следопыт, а ты из какой кладки? — интересуюсь я.

— Из второй! — доносится из-под платформы.

Хм… Ответил бы он «из тринадцатой», все бы сразу стало ясно — на июнь прошлого года, когда я последний раз контактировал с мужиками из Тверской республики, кладок было всего одиннадцать. Это у них так «поколения» называются. А новичков в свои ряды они раз в два года принимают. А такой ответ… Хотя если он не врет про вторую кладку, то является птицей высокого полета в тамошней иерархии. Но тогда он должен лично знать…

— Тогда ты должен знать того, кто под позывным «Папа-Дятел» ходит?

— Конечно, знаю! — горделиво отвечает мой невидимый собеседник. — Это Бес!

— А зовут его как?

Под платформой повисло растерянное молчание. Что и требовалось доказать!

В принципе любой заинтересованный человек со стороны, а в особенности представитель спецслужб (активно действующих, несмотря на наступление Тьмы), мог узнать количество «кладок» и позывной главного следопыта. А вот то, что под псевдонимом «Бес» (он же «Вася-Бес», он же «Черт из Торжка») скрывается автор Кодекса Следопытов капитан ФПС в отставке Заславский Василий Семенович, знало весьма ограниченное количество народу. Я бы даже добавил: ускользающе малое количество. Я относился к этой группе «знатоков» совершенно случайно — был хорошим знакомым его сына. А вот следопыт из второй «кладки» должен был знать отца-основателя «Братства» не только по имени, но и в лицо!

— Огонь! — орем мы одновременно с кем-то из лжеследопытов.

Катя стреляет на звук голоса и, судя по характерному бульканью, прошибает их командиру горло. И тут же окрестности словно взорвались от грохота выстрелов. Платформа немедленно окутывается пылью. Видно, как пули моих бойцов выбивают из ее края бетонное крошево.

Те, кто выдавал себя за следопытов, были неплохими бойцами. Они грамотно отбивались, прикрывали друг друга огнем и упрямо перемещались к автомобилям. Наверное, в другой ситуации им бы в конце концов удалось пробиться к своим грузовикам и вырваться, невзирая на наш численный перевес и окружение. Если бы не наше преимущество в тяжелом вооружении. Две очереди гранатами из «Балкана» отогнали уцелевших от вожделенного автопарка. Тогда они стянулись под остатки платформы, словно улитка в раковину.

— Прекратить огонь! Прекратить огонь! — надсаживаясь, ору я. Выстрелы постепенно смолкают. Все равно стрелковым оружием мы их под толстой бетонной плитой не возьмем. Вернее, взять-то возьмем, но сколько сил и средств на это уйдет? А вот пара-тройка термобарических гранат из ГМ-94 может послужить весомым аргументом на чашу весов противостояния.

А может, еще раз попробовать поговорить, только для начала…

— Панкратов, Рогозин! Доложить о потерях. И о боеприпасах.

Через несколько минут я уже выслушиваю доклад. Убитых нет, раненых пятеро, один — тяжелый. Что там на той стороне у Сергиенко — пока непонятно. Расход боеприпасов нормальный, у каждого бойца еще осталось по половине «бэка». Приказываю отложить автоматы и взяться за гранатометы. Теперь будем говорить…

Я укрываюсь за небольшим щебеночным бугром. Это на случай если они тоже затеют стрелять на голос.

— Эй, там! Пока живые? Поговорим?!

В ответ тишина. Ну попробуем еще раз:

— Нам ваши жизни не нужны! Обещаю: сдадите оружие, ответите на вопросы и скатертью дорога!

— Koledad haisev! Meil on ei ole anna alla! — гордо доносится из-под платформы, и тут же другой голос добавляет: — Хавальник свой завали, козел белобрысый! Давай послушаем, может, человек еще что хорошего предложит?

Ага, у них там уже внутренние терки начались. Залегшая в пяти метрах от меня Катя показывает один палец, поджимает его и показывает снова до половины. Отлично, она видит первого из моих собеседников, но не полностью. Я киваю, и Панкратова припадает к винтовке. Сухо щелкает выстрел.

— A-a-a-a-a-a-a-aaaaaaaa! Kurat libu!!! — доносится из-под платформы.

Молодец, Катюша, попала! В ответ лжеследопыты снова открывают огонь. И, видимо, кто-то из них засек позицию девушки — вокруг нее встают фонтанчики пыли. Она коротко вскрикивает и роняет голову.

— Мочи гадов!!! — во всю глотку ору я. Приподнимаюсь и одну за другой всаживаю во вражеское укрытие три гранаты из ГМ-94. Под платформой прокатывается огненное облако. Потом я бросаюсь вперед, рывком проскакиваю три десятка метров, запрыгиваю на платформу и, подкатившись к краю, кидаю вниз парочку Ф-1. Толстая бетонная плита подо мной ходит ходуном. Я с трудом поднимаюсь (сотрясением от взрывов мне тоже врезало неслабо), мешком падаю с платформы и высаживаю под нее весь магазин, целясь во все, что шевелится.

Господи! Ну за каким рожном я потащил ее в Москву? Помощников мне не хватало? И теперь она лежит там неподвижная, холодная… такая красивая…

— Ну, вы им дали прикурить, тащ командир! — ко мне осторожно подходит Рогозин, покачивая головой. — Как вы их! — Степан в восхищении хлопает меня по спине и попадает точняком по вчерашней ране. От дикой боли я теряю сознание. Впрочем, прихожу в себя довольно быстро — Рогозин принимает доклад от проверяющих подплатформенное пространство бойцов.

— Одиннадцать трупов. Один живой, но сильно контуженный, — говорит Анька Семенова. — Говорить не может — только мычит. Из оружия удалось собрать…

Я встал, еще плохо соображая, что творится вокруг: и взрывной волной меня приложило, и Степа на радостях постарался. Внезапно в памяти всплыло видение убитой Панкратовой, и я, отпихнув Рогозина, рванулся туда, где видел ее в последний раз. Снайпер… Мой снайпер… Мой любимый снайпер!..

Бледная, как смерть, Катюшка сидела прямо на земле и чересчур старательно протирала оптику СВ-98 кусочком замши (правда, руки у нее тряслись, просто ходуном ходили), когда я наскочил на нее и принялся бесцеремонно ощупывать:

— Где?! Куда тебе попали?!

Катя отчаянно пытается вырваться, но потом вдруг замирает и следит за мной с каким-то удивленным интересом.

— Товарищ майор… Вы… Вы чего?.. Я целая… Правда-правда… Просто, когда они стрелять начали, мне в глаз бетонная крошка попала! Больно было… — лепечет она и вдруг с неожиданной силой вцепляется в меня. — Вы решили, что они в меня попали, да? И отомстили? Перебили их всех… за меня? Правда?..

Бляха!!! Чего это я так завелся?!! Что я творю?!! Что делаю?!! Катюша — отличный товарищ и девчонка — ничего себе, только что это я? Ведь ей всего восемнадцать, а мне бы скоро стукнуло сорок, если бы не болезнь… Меня, хрыча старого, смерть поссать отпустила, а я…