Записки «лесника» - Андрей Меркин

Сковородка огромная, как сомбреро – с верхом корячится и зазывно просит откупорить «Абсолют» запотевший однолитровый.

Ну, а дальше, как пойдёт…

Главное – с картошечкой молодой, с укропчиком, не переборщить.

В меру её, в меру – чтоб вкус свежих белых грибочков не отбила.

Пока суд да дело, и грибочки ещё жарятся, можно и пива холодненького из холодильника откупорить.

Вообще-то белые грибы – удовольствие не из дешёвых.

От маленькой баночки в 250 грамм маринованных белых в шикарном «КаДеВе», до одного килограмма свежих грибов в «Метро».

Другое дело, что это дорого для экономных и практичных немцев, которые зачастую предпочитают лисички, в основном из-за цены.

Белый гриб называется по-немецки «Штайнпильц» – Каменный гриб.

Не теряет цвет, очень прочный и стойкий. Попадаются червивые, но редко.

Среди бюргеров пользуется заслуженным уважением и любовью.

Практически во всех ресторанах выше среднего есть в меню в различных ипостасях.

Например – парная телячья отбивная на гриле с гарниром из свежих, с прожаренной хрустящей корочкой молодых белых.

Берутся именно молодые белые, примерно пять-семь сантиметров.

Цена порции может доходить до тридцатника евро, что по берлинским ценам немало.

И приятного аппетита, как говорится!

Однажды в «Хилтоне»

На вешалке целых два халата, махровые и белые – расписные с вензелем и даже профилем гламурной Пэрис Хилтон.

Идём в сауну, до футбола ещё восемь часов.

Попарились, поплавали в бассейне. А халаты забыли на мраморной скамейке.

При выписке говорю:

– Оба халата остались в сауне, возле бассейна.

Дежурный вытянулся, да как рявкнет по-немецки:

– Яволь, майн герр.

Сказать, что мы растерялись – не сказать ничего.

Дело было во Франции, где категорически не хотят и не могут говорить даже по-английски, не говоря уже про немецкий язык.

Не коллаборационисты они – националисты галимые.

А дальше на ломанном английском добавляет:

– Включено-с в стоимость двухместного номера.

– И так во всех отелях сети «Хилтон».

И тут же любезно предлагает нам два запечатанных в целлофан халата:

– Можете забрать домой как подарок.

Нетрудно догадаться, что мы не особо сопротивлялись.

Один и сейчас гордо весит на вешалке и совершает перманентные вылазки с хозяином в немецкую сауну.

Об этом напишу немного позже.

Прошло пару лет. Старая добрая Англия.

Опять играет «Спартак». Опять мы в «Хилтоне».

Бассейн и сауна явно похуже, джакузи работает по непонятному таймеру, а не от ручной кнопки.

Про ледащих мамуль даже стыдно говорить, во Франции с этим делом:

– Ой-ля-ля! – в смысле есть на что посмотреть.

Но не буду углубляться, а то уже «вижу», как за пером и бумагой дружными рядами потянулись «кобелирующие личности» из числа литературных критиков.

При выписке гордо демонстрируем два халата, белых, как «снежок» на подоконнике голливудской звезды.

Дежурный, ни слова не говоря, нажимает кнопку – появляется секьюрити и два дюжих «бобби».

Один из «бобби» нехорошо улыбается, как Азазелло при встрече с дядей Берлиоза из Киева.

Насилу разобрались.

– В Англии всё по-другому.

– И Франция нам не указ!

– «Хилтоны» – все разные по экстерьеру.

Халатики мы вернули, скотланд-ярдовцы ретировались, дежурный смандячил страшный кисляк и с улыбкой Малюты Скуратова сказал:

– Ай эм сорри…

Но тапочки запечатанные оба раза подрезал, чего уж там.

Квалитет, правда, оказался не очень.

Но, как известно – «дареному коню в зубы не смотрят».

Франция

За полгода до Миллениума пьяные болельщики сборной России по футболу неслись на польском микроавтобусе по «Шамз Элизе».

Из окон развевались российские триколоры и охрипшие от крика глотки в который раз вопрошали культурно-невозмутимых лягушатников.

– Это вы чемпионы мира?

– Нет!!!

– Это мы чемпионы мира, сосать вам, не пересосать!!!

Мадам и месье сокрушённо покачивали головами и говорили:

– Ой-ля-ля…

А начинался день тревожно, казалось, ничего не предвещало нашей великой победы.

Уже с утра в районе Стад де Франс было оживлённо, большая часть местных искала билеты. Но их не было, ни билетов, ни афроарабов спекулянтов, и никаких спекулянтов вообще.

Отчислились в пригород Парижа, в отель, где жила сборная.

На наше счастье в парке прогуливался генеральный директор Российского футбольного союза Тукманов.

Пришлось напомнить Александру Вячеславовичу о его кратковременном пребывании в «Спартаке» и общих друзьях – торпедовцах Пригоде и Жупикове.

Вместе вспомнили и посмеялись над легендарной фразой Василия Жупикова:

– Бабки не платят – за сборную играть не буду!

Прослезившись, далеко не сентиментальный генеральный директор, отсыпал нам целую пригоршню билетов по сто пятьдесят франков за штуку.

Но денег не взял, как не настаивали.

А настаивали мы не очень сильно, дорогие друзья, как не трудно догадаться.

В начале второго тайма было довольно неуютно. Французские болельщики откровенно издевались, показывали факи и брызгали в нас «Кока-колой».

Сидевший неподалёку старый коллаборационист нагло предрекал на пальцах три – один.

После игры спросил у него:

– Ну, мон шер ами ля гранд папа?

Старая сволочь нашёлся и мрачно изрёк:

– А ля гер ком а ля гер.

Как в воду смотрел – на три года вперёд и товарищеский матч с лютой дракой в подтрибунном помещении, где будущий тренер «Спартака» Валерий Карпин отвесил смачных тумаков наглому Зидану.

Когда Валера вбил третий гол, как огромный русский хуй в узенькую писю французской мамзельки, то на секторе начались просто истерика и фанатизм.

Места были точно по центру поля, и глумились мы на славу.

Всего человек пятьдесят русских, не больше. Рядом сидел теннисист Чесноков и какой-то важный папик – депутат из «семьи» Ельцин-Дьяченко – это было понятно по обрывкам фраз.

Он стал звонить по мобиле и истошно брызгать слюной:

– Всем по ордену!!! – кричал папик.

Прямо маниловщина какая-то.

После финального свистка пустились в пляс и дружно пытались спеть гимн Родины ещё раз, как всегда, в старой редакции и под личным дирижерством Героя России Чеснокова.

А затем выпили столько, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Остаюсь при своём мнении – это один из самых великих матчей в истории сборной России, несмотря на итоговое поражение от хохлов.

– «Мы увидим всё небо в алмазах» – верю, что Чехов не обманул.

Блаженно улыбаюсь, от нахлынувших приятных воспоминаний.

Через полгода наступал Миллениум – решили встретить его в Париже.

Супруга была счастлива, а Стецько и его тогдашняя пассия Елена с удовольствием согласились составить нам компанию.

Купили путёвки в «русской» туристической фирме и в католическое Рождество наш автобус взял курс на Париж.

Но в «русской» турфирме всё оказалось через жопу.

Просто обман.

Миллениум нам предложили встретить на «Шамз Элизе» с бокалом шампанского в руке.

– Никакого ресторана!

– А как же наши вечерние платья? – кричали женщины.

И были правы на сто процентов.

Кроме перспективы встретить двухтысячный год на улице, нас заселили в ужасный гадюшник, который не тянул даже на одну звезду.

Это была первая и последняя поездка с «русской» турфирмой.

У Елены оказалась подруга в Париже, которая и дала полезный совет:

– Надо ходить по всем барам и ресторанам при отелях и спрашивать:

– Есть свободные столики?

Шёл мокрый дождь, температура чуть выше нуля – норковые шубы женщин представляли жалкое зрелище, натуральные облезлые крысы.

Да и мужские кашемировые пальто превратились в тряпки.

Но делать нечего, и часов за шесть до наступления Нового года мы со Стецько выдвинулись в район центральных улиц.

Везде и повсюду не было не то, что столика, но и не одного свободного места.

Все нормальные люди позаботились о резервации заблаговременно.

А если и были свободные места, то цена за человека колебалась от трёх до десяти тысяч франков.

– Миллениум!

Время неумолимо двигалось к двенадцати, Степан сквозь зубы ругался матом, и мы окончательно вымокли.

Уже казалось, что придётся пить шампанское на улице.

Зашли в отель «Меркурий», недалеко от центра.

Мест в ресторане не было, но улыбчивый портье предложил:

– Загляните в бар отеля и спросите там.

Слышим какой-то шум.

Благообразный француз суёт бармену кредитную карту и что-то эмоционально объясняет на языке Дюма и Мольера.

Наконец скандал улажен, и мы занимаем место благообразного месье – напротив бармена.

Он говорит по-английски ещё хуже, чем мы, но благодаря азбуки глухонемых проясняем ситуацию:

– В уютном и красивом баре отеля встречают двухтысячный год?

– Да.