Мои Снежные монстры (СИ) - Трой Лика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Протягиваю руки, чтобы принять букет. Слышится лязганье металла, и запястье больно отдергивает назад.
Я шиплю и насупливаю брови, вспоминая, что прикована.
- Как это понимать? – мой голос звенит.
Отвечает хриплый бас у двери:
- У тебя был приступ лунатизма. И это для безопасности.
Я поднимаю голову. Старший брат подошел неслышно. Хмуро сведенные брови, запавшие щеки, темные круги под глазами. Бородат. Сложенные на груди руки со вздувшимися буграми мышц. Он в майке и спортивных штанах. А Тони в рубашке под белым халатом и даже с красным галстуком-бабочкой на шее. Понятно, кто рад меня видеть больше. Но непонятно, почему.
- Явился, - Тони хмыкает. – Хоть бы побрился.
Яр нагибается ко мне с ключами в руке, отстегивает наручники.
Потираю запястье.
Жалуюсь:
- Я второй раз падаю в обморок за короткое время. Никогда раньше со мной такого не было.
- Ты пока не выдерживаешь моей энергетики, - Яр проходит мимо. – Это пройдет.
Перевожу взгляд на Тони и наконец-то беру букет. Диковинные цветы, я таких даже не знаю. Запах просто потрясающий.
- Спасибо…
- У тебя расстроенный голос, милашка. Всё хорошо, мы рядом.
Тони ласково гладит меня по коленке.
- Просто я опять не знаю, что произошло!
Где я, что со мной, где дядя, сколько времени прошло, и всё остальное. Я так устала от этого. Оглядываюсь в поисках вазы, не нахожу и кладу цветы на тумбочку, рядом с кроватью.
Яр подходит к окну и тыкает какую-то незаметную кнопку на стене. Синее небо за окном исчезает. То, что я приняла за окно, превращается в потухший прозрачный экран. За которым видно кирпичную стену.
В палате сразу становится темней.
Черт! Где же я? Заточили в подземелье, опять?!
Тони садится рядом со мной на кровать, берет за руку, гладит пальцы. Я выдергиваю, поворачиваюсь к нему:
- Я жду объяснений.
***
Тони
Малышка убирает мои руки, а мне так и хочется их засунуть поглубже, исследовать мягкое тело, уткнуться носом в карамельный запах.
Когда она сердится, хмурится вот так, требует что-то - еще сильней хочется. Утешить, укрыть собой, защитить ото всех.
Хотя от кого уже?
Охотников порвали, Черных отогнали. Истинная в безопасности. Все препятствия почти устранили, даже недоразумение с ее родственником решили.
Самое время расслабиться. Но нет же, блять.
Тьма, не так я себе представлял нашу общую встречу после всего пережитого.
И все из-за одного мудака.
И он сейчас подходит ближе к кровати, нависает над нами, угрожающе скалится. Волк зубами лязгает, сейчас этот недобитый медведь опять все испортит. Совсем помешался на безопасности.
И точно, Яр рычит сквозь стиснутые зубы:
- Это ты объясни, Ника. Какого хрена ты поперлась туда, куда я велел не соваться?
Я встаю с кровати, загораживаю девчонку:
- Полегче, слышь. Она только в себя пришла. Мало тебе, что мы в машине ее чуть не угрохали, ага? Опять нагнетаешь, нахера? Всё уже. Забей.
Шерсть на загривке внутреннего зверя Яра встает дыбом.
Я его игнорирую, снова беру Нику за руку, не даю вырвать и говорю:
- Милашка, расслабься. Мы в лаборатории. Здесь совсем безопасно. Я сейчас все тебе расскажу. А он, - киваю на Яра, - такой сердитый, потому что…
- Заткнись. Ника, уясни, раз и навсегда…
- Уйди, - ее глаза наливаются слезами. - Пусть уйдет! Тони…
Ника жмется ко мне, защиты ищет.
Яр срывается на глухой рык. У него лезут клыки и когти. Мышцы вздуваются.
Я прикрываю глаза.
Я не видел брата две недели. Он уединился, по загривок ушел в исследования. Ника сильно ударилась головой, когда берсерк не рассчитал силы и перевернул тачку, в которой сидела она. Его проклятая энергетика была слишком сильной, Ника отключилась. Мужика, который сидел в машине, Яр чуть не разорвал. Спасло то, что флакон со стабилизатором, который был у Ники, разбился. Оставшегося хватит на следующее полнолуние, но тогда в машине Яр вдохнул больше, чем требовалось. Даже меня отрезвило.
Вот тогда-то Яр и пришел в себя. С мужиком, который оказался, дядей Ники, разобрались, перетерли. Нормальный мужик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})А вот медведь, надышавшийся паров аконита и пережжённой рябины, пока вытаскивал Нику - ослабел. У берсерка после стычки с охотниками оставалась внутренняя рана, ублюдки палили зачарованными патронами. Внешне ничего не заметно. Мы смогли увезти Нику подальше, на закрытую территорию, со всем оборудованием, куда никто не проникнет.
Ника впала в кому, сидел с ней все это время я. Иногда Злата. Слепой охранял. Сема охотился.
А Яр ушел. Подключил ее к датчикам и ушел. Приходил единожды, пару дней назад пока меня не было, наручник нацепил. Я думал, он отрегенерирует, придет в себя, но сейчас вижу, что нет.
Сейчас его раздражает всё.
Раненый медведь не ищет компромиссов. Неспособен. У Яра чувство вины, у его зверя только боль. И желание избавиться от меня, остаться с Никой наедине.
Вместо того, чтобы успокоить девчонку – подавляет её. Собираясь вырвать то, что она может дать по доброй воле.
Чувствую, как всю радужку заливает красным. Открываю глаза уже не я.
Волк. Альфа клана Снежных.
***
Ника
Я ошалело вжимаюсь в холодную стену. Снежные скалятся, немигающе сверлят друг на друга взглядами.
Да что происходит-то, а? Почему с ними постоянно так сложно?!
Они оборачиваются в чудищ – становятся еще шире, удлиняются клыки, прорываются когти, лезет вздыбленная шерсть, вытягивается морды. В их глотках клокочет. Атмосфера отчетливо накаляется.
Сейчас начнется торнадо.
Подношу костяшки пальцев ко рту, нервничаю, только очнулась после одной драки – в машине, как сразу начинается другая. Ни конца ни края этому! И главное… Из-за чего?!
Одно радует - смертоубийств не начинают, только смотрят, будто вся схватка проходит на другом уровне, в другом измерении. Никто не уступает. И они сами не знают, что делать и как закончить.
Минута… Другая…
Так, похоже, мне надоело.
Я решительно отлепляю от себя провода и засовываю ноги в тапочки. Нажимаю красную кнопочку на приборе, чтобы не раздражал своим монотонным пищанием.
Встаю. Голова кружится, покачиваюсь. Ох, похоже, я долго тут пролежала… В теле мерзкая слабость, в глотке сухость.
Но я преодолеваю неприятные ощущения и втискивыаюсь между ними. Хоть и учили меня, что мужчины между собой сами разбираться должны, а если влезать, то самой достанется...
Я их истинная – они не могут мне сделать плохо.
Рык усиливается, становится громче, опасней.
В чудищ люди превращаются, когда их что-то терзает.
Внутренне обмираю от собственной смелости, беру Тони за когтистую руку и шагаю к Яру.
- Чего же вы так…- шепчу. – Успокойтесь, мне страшно. Я ничего не понимаю. А вы…
Жмурюсь от страха и прижимаюсь к косматой груди полумедведя. А Тони не выпускаю, тяну к себе ближе, чтобы сзади обнял.
Яр дергается, словно я его током шарахнула. Я слышу, как у него бьется сердце. Тяжело и с перебоями. С ним что-то не так…
Он стоит не двигаясь, замерев. Дыхание хриплое. Сзади ко мне прижимается Тони, утыкается носом в волосы, вдыхает. Его мышцы все еще напряжены.
Я закрываю глаза, провожу руками по груди Яра. Кожей ладоней отчетливо ощущаю вздутые бугры мускулатуры. Меня обнимают его руки, мужские грубые рука, а не лапы… Он глубоко вдыхает, грудь вздымается.
А мне можно выдохнуть, этап вывинчивания взрывателя пройден.
Яр поглаживает меня по плечам. Тони сзади трогает волосы, вызывая ворох мурашек.
Я с удивлением отмечаю, что правда скучала по ним. Главное, сейчас выкинуть из головы лишнее, а потом разобраться.
Какое-то время так и стоим, тишину нарушает только дыхание трех. Я между мужчинами зажата, каждый вжимается в меня, один с живота, другой со спины. Напряжение усиливается, становится гуще, плотней, осязаемей. Яр прижимает меня к себе сильней, сдавливает, стискивает.